Портвейн, следует признаться, наливали щедрой рукой.
Медленно и неохотно люди стали расходиться. Шум постепенно затихал.
Гидеон, как «звезда манежа», был более чем готов тоже закончить этот вечер. Неожиданно свалившаяся на него престижная премия Ван Гилдера, конечно, оказалась очень приятным сюрпризом, но не она волновала его.
Эта американка стала просто наваждением.
Наконец он был вынужден подойти к ней в последний раз, чтобы протянуть в каком-то смысле оливковую ветвь. Так больше не могло продолжаться.
Так почему, о, почему, со смешанным чувством раздражения и удивления думал он, его первые слова были такими враждебными?
Лора резко обернулась, неожиданно услышав такой знакомый, с насмешливыми нотками, голос. Серебряные и янтарные бусинки блеснули в ее волосах, и их блеск отразился в его глазах.
Гидеон поморщился от яркого света и напрягся, видя эту знакомую широкую улыбку, неожиданно озарившую ее лицо.
Он знал, что попался, даже прежде, чем она заговорила.
– Профессор Уэллес. Вы что-то сказали? – с милой улыбкой спросила она.
– Я сказал, – сквозь зубы произнес Гидеон, – что полагаю, вы ждете от меня благодарности, – повторил он, прекрасно понимая, что она слышала его слова и только из коварства заставляет его повторить свою ошибку.
Как он ни старался это скрыть, Лора уловила в его голосе беспокойство и еще шире улыбнулась.
В самом деле, с этим человеком ей было ужасно интересно.
Она словно тыкала палкой в спящего тигра.
Чуть посильнее толкнуть, и он дернется во сне, и остается лишь радостно похлопать в ладоши и ткнуть еще раз. И если слишком сильно, то р-р-р-р!
– Ну что вы, профессор Уэллес, такая мысль никогда не приходила мне в голову. – Она еще любезнее улыбнулась, показывая ряд белоснежных зубов.
Гидеон сжал свои зубы.
– Вы хотите сказать, что пришли к выводу, что я… какой? Слишком неблагодарный? Слишком высокомерный? Слишком пресыщенный?
Лора откровенно рассмеялась.
– Почему я должна так думать, профессор? Кажется, вы не давали для этого повода, не так ли?
Гидеон бессознательно сделал к ней шаг и резко остановился.
Он услышал, как за его спиной Марта Дойл весело прощалась с Рексом Джимсоном-Кларком. Справа от него слышался густой баритон директора, говорившего что-то собравшейся уходить Жюли Нгабе.
Сейчас явно было не время повышать голос или возмущаться. Хотя он и не собирался этого делать. Эта женщина ничем не могла вывести его из себя. Да! Вот так!
Он ответил ей такой же любезной улыбкой. И если бы он позволил себе посмотреть на ее грудь, то увидел бы, как неожиданно под огненно-оранжевым шелком набухли ее соски. Лоре удалось скрыть свою чисто инстинктивную и невероятную реакцию на эту потрясающую улыбку, по крайней мере на лице.
Но она почувствовала предательскую слабость в ногах.
– Как вы заметили, – спокойно ответил Гидеон, – меня учили вести себя, как подобает настоящему джентльмену. Даже когда женщина-камикадзе бросается на велосипеде под мою машину. Между прочим, вы получите счет за повреждение краски на моем «моргане». – И он улыбнулся невероятно ослепительной улыбкой. – Спокойной ночи, мисс Ван Гилдер. Искренне надеюсь, что дальнейшее пребывание в Англии окажется для вас менее драматичным.
Произнеся эту великолепную фразу «под занавес», Уэллес повернулся и направился к уже поредевшей толпе, ликуя и одновременно испытывая стыд за самого себя.
А он-то думал, что давным-давно покончил с такими ребяческими играми.
Лоре, захваченной врасплох, оставалось лишь с открытым ртом смотреть ему вслед и пытаться сохранить на лице улыбку.
Настоящий джентльмен?
А счет за ремонт его автомобиля? Проклятый нахал. Совершенно невыносим.
Гости постепенно расходились.
Часть направилась к двум небольшим парковкам, принадлежащим колледжу, одна находилась напротив часов, другая – перед памятником погибшим на войне, обе с разных концов примыкали к четырехугольному зданию.
Снаружи было темно, и территория освещалась слабо. Жившие неподалеку смогли выпить в свое удовольствие и теперь направлялись к главным воротом пешком. Другие просили их подвезти.
Тем же, кто жил в колледже, предстояло всего лишь пересечь сад, чтобы попасть в Уолси или Уолтон, или через Уоллас в Уэбстер, три главные резиденции, в прекрасных старинных помещениях которых жили студенты и преподаватели.
Преподаватели колледжа Св. Беды имели комнаты в разных местах, каждое из которых носило имя прославившейся личности. Поэтому все разошлись в разные стороны, никто не обратил внимания, куда кто пошел, и когда, и в каком порядке. Зачем им было это замечать?
И поэтому позднее никто не смог дать полиции точного описания событий этого вечера.
Только одно не вызывало сомнений. Огентайнский кубок был украден!
Лора быстрым шагом вышла из профессорской колледжа Св. Беды. Проходя через холл, она взглянула на витрину. Ей хотелось посмотреть на Огентайнский кубок. Хотя он и принадлежал ей, по правде говоря, она не помнила, видела ли она его раньше. Коллекция произведений искусства Ван Гилдера входила в полученное ею наследство, но она всегда была детищем одной из ее теток, которая имела ученую степень по изобразительным искусствам, полученную в Сорбонне.
Лора увидела, что на витрину наброшено чье-то тяжелое черное пальто. Видимо, все вешалки были заняты, и кто-то просто его здесь бросил.
Она пожала плечами и через холл вышла в ночную темноту.
Она ускользнула от Син-Джана, зная, что директор захочет проводить ее до ворот и усадить в такси. Конечно, такая старомодная галантность была приятна, по Лора не торопилась уезжать.
Было темно, и она немного постояла на парковке, оглядываясь по сторонам.
Большинство машин направлялось к главным ворогам, и сейчас заработал чей-то мотор. Фары осветили стену, тянувшуюся вдоль небольшой аллеи.
Машина выехала с территории колледжа, и Лора снова осталась стоять в темноте.
Держа в голове расположение колледжа, она пошла вдоль стены, уходившей влево и приведшей ее к Арке Беккета, древнему сооружению, за которым находились сады.
Лора заметила серебряное отражение луны в неподвижной воде пруда.
Сойдя на покрытую гравием дорожку, она миновала розовые кусты и вышла к резиденции, которая называлась Уолси. Она выведала у подвыпившего преподавателя новейшей истории номер комнаты Гидеона Уэллеса.
Когда она на минуту отвернулась, он уже ушел, жалкий трус, и ей еще сильнее захотелось выяснить с ним отношения раз и навсегда.
То, что теперь, когда премия Ван Гилдера благополучно вручена победителю, у нее не оставалось повода встречаться с Гидеоном Уэллесом, не имело никакого значения.
Но она хотела сделать это просто из принципа, ведь последнее слово осталось за мужчиной.
Проходя мимо пруда, девушка разглядела в его глубине большую двигавшуюся тень и подумала, сколько же карпов живет в водоеме.
Необъяснимая дрожь пробежала по ее телу.
Виной этому была не холодная влажность ноябрьской ночи. Справа в плюще, покрывавшем стены древней библиотеки, казалось, шевелились какие-то тени.
Она бы не удивилась, если бы заухала сова, как это происходит в самых лучших фильмах ужаса.
Добравшись до главного входа в Уолси, Лора обрадовалась, но тут же была готова наказать себя за такую глупость. Дверь, конечно, оказалась запертой. Ведь было уже далеко за полночь.
Черт, разозлилась она. Неужели весь мир против нее?
Однако она ошиблась. Уже собираясь уходить, она услышала, как кто-то фальшиво насвистывает.