И Карла почувствовала, как у нее к горлу подступил ком, а на глаза навернулись слезы.
— Прадедушка говорил, что рядом с нами должна быть женщина, которая любила бы нас, — со вздохом продолжила Энни. — Он считал, что мужчины ничего не пожимают в воспитании маленьких детей… Мы думали, что дядя Билл женится… Женщины кружатся вокруг него, как пчелы вокруг цветка, но он ни с одной не встречается долго. Прадедушка называл его жено… женоне…
— Женоненавистником, — подсказала Карла.
Разговор сестричек представлял собой смесь детской наивности и взрослой умудренности. Девочки явно путали известные им достоверные факты со всевозможными сплетнями, которые, очевидно, слышали на ранчо. Хотя Том вообще не упоминал о правнучках, Карла почувствовала, что те очень любили его, а он, несомненно, заботился о них и понимал, что девочкам нужна женщина, которая заменила бы им погибшую мать.
— Перед смертью прадедушка поделился с нами одной тайной, — прошептала Энни. — Но он сказал, чтобы мы о ней никому не говорили…
Серые глазки сестер заискрились, и Карла догадалась, что они с нетерпением ждут от нее вопроса об этой тайне. Но вопроса не последовало. Девушка полагала, что и так уже довольно много узнала о семье Тома, хотя и, не преднамеренно.
— Конечно, ведь это же тайна, — сказала Карла. — Ваш прадедушка не поделился бы ею с вами, если бы не был уверен, что вы сохраните ее.
Искорки в глазах детей мгновенно погасли, и Карла подумала, что в данный момент поступила по отношению к ним довольно жестоко. Но уже в следующую секунду успокоилась, решив, что так будет лучше для всех…
Когда Карла прилетела в Сан-Антонио, над аэропортом только начинали сгущаться сумерки. А теперь их маленький самолет рассекал кромешную тьму огромных открытых пространств, в которой мерцали лишь звезды, которые казались более яркими, чем в родном Норфолке.
Несмотря на усталость, на шокирующую враждебность Билла, несмотря на заявление близнецов относительно завещанной ей доли наследства, в каком-то уголке ее души по-прежнему теплился огонек волнующих надежд и ожиданий, которые, она связывала с поездкой в неведомый край. И хотя Карла находилась сейчас высоко над землей, в герметично закрытом самолете, ей казалось, что она чувствует горячий, сухой привкус раскаленной от зноя земли, ощущает ее таинственное притяжение и магию.
Вдруг Карла почувствовала, что самолет начал падать. Он то проваливался в бездну, то снова взмывал вверх. Сидевшая рядом с ней Энни снова успокоила ее:
— Не волнуйтесь. Теперь осталось совсем немножко. Мы идем на посадку.
Самолет, словно пьяный, завалился набок, и Карла увидела в иллюминатор длинную, ярко освещенную взлетно-посадочную полосу. А еще через минуту они опустились совеем близко к земле, колеса мягко ударились о бетон, и потребовалось лишь несколько секунд, чтобы крылатая машина остановилась.
Энни и Мэри отстегнули ремни безопасности и собрали свои вещи с таким спокойным, невозмутимым видом, будто приехали на станцию метро, где им надлежало выйти. Самолет и был для них как метро, став частью их образа жизни. Они к нему давно уже привыкли.
Когда сестрички направились к выходу, Карла последовала за ними. Почти тут же к ним присоединился, выйдя из кабины пилота, Билл Даррелл. Он по-прежнему был в ковбойской шляпе, низко надвинутой на лоб. Неужели он никогда не снимает ее? Странно… А его потертые джинсы и пыльные сапоги. В аэропорту она видела и других мужчин в ковбойских шляпах, но все они были в строгих деловых костюмах или в безукоризненно сшитой ковбойской одежде…
— Я фермер, мисс Шерилл, — услышала она позади себя голос Билла. — Извините, если мой наряд вам не по вкусу, но в этих краях люди живут по закону: время — деньги…
— Меня ваш наряд вполне устраивает.
Более того, я совершенно не стою того, чтобы тратить это ваше драгоценное время на переодевание ради меня, — съязвила Карла и тут же замолчала, увидев, с каким вниманием прислушивались к их диалогу близнецы.
Вслед за девочками она спустилась на бетонированную полосу. К ее удивлению, было холодно, и девушка тотчас вспомнила, как читала перед поездкой, что Техас по своим природно-климатическим условиям напоминает пустыню, где по ночам температура воздуха резко падала.
Хотя сестры уже кинулись к поджидавшему их микроавтобусу, Карла заколебалась: должна ли она тоже идти к машине или ей следует заняться своими вещами? Ее чемоданы все еще находились в самолете, и у нее не было уверенности, что Билл проявит рыцарство и вынесет их оттуда. Пока Карла пребывала в нерешительности, подул холодный ветер, заставив ее поежиться.
— Вам лучше укрыться в машине, — сказал ей Билл. — Разве дед не рассказывал вам о нашем климате? Или вы были настолько поглощены мыслью поскорее завладеть наследством, что забыли даже про перепады температуры?
После столь саркастического замечания настроение Карлы, и так не слишком хорошее, ухудшилось еще больше. — Мой багаж все еще в самолете, — напомнила она.
— Я позабочусь о нем. Присоединяйтесь к девочкам.
Микроавтобус поразил Карлу внушительными размерами. А когда Энни распахнула перед ней дверцу, оказалось, что салон оборудован удобными мягкими креслами и какой-то хитрой техникой.
— Ничего себе грузовичок! — восторженно пробормотала Карла, чем вызвала дружное хихиканье близнецов.
— Дядя Билл разъезжает в нем по, всему ранчо, — пояснила Энни. Отсюда можно связаться по радио с любым местом и проверить, как там идут дела. А из кресел можно соорудить кровать. Это когда дяде Биллу вдруг приходится ночевать не дома, а где-нибудь еще… Тут очень уютно, не правда ли?
Карла вынуждена была согласиться с девочкой, хотя, будучи по натуре бережливой, предпочла бы менее роскошный автомобильный интерьер. Ее отец объезжал ферму на стареньком «лендровере», наверное, с самыми жесткими сиденьями в мире и самой допотопной системой обогрева, которая постоянно изрыгала какую-то вонючую смесь, отравлявшую воздух. Фермеры в ее родном Норфолке были страшно экономны и не закупали новую технику до тех пор, пока еще можно было эксплуатировать старую…
К счастью, кресла в заднем ряду оказались достаточно просторными, и Карла без труда поместилась между сестрами, Ее совсем не прельщала возможность сидеть рядом с Биллом и выслушивать его очередные колкости.
Им понадобилось всего двадцать минут, чтобы добраться до дома. Дорога была прямой как линейка, и микроавтобус несся по ней с такой скоростью, что Карла то и дело судорожно сжимала пальцы, тщетно пытаясь скрыть охвативший ее ужас.
— Не волнуйтесь, мисс Шерилл, мы все останемся целы и невредимы, — мягким голосом успокаивала ее Энни. И вдруг громко добавила: — Дядя Билл, пожалуйста, сбавьте скорость: Карла боится…
— Не переживайте, вот вам моя рука, держитесь — и вам станет лучше. — Мэри накрыла ее ладонь своей маленькой ручкой. — Дядя Билл всегда разрешает мне держаться за его руку, когда мне страшно…
Значит, ему тоже не чуждо доброе начало. Это открытие почему-то смутило Карлу, ее чувства снова пришли в смятение, а сердце как-то странно заныло. Подобно человеку, с беспокойством трогающему больной зуб, пыталась она разобраться в своих переживаниях, проследить, откуда в душу закралось это смятение.