Она отвернулась от его взгляда, заставлявшего ее мучиться, и уставилась в окно, больно покусывая губу.
– Ты не ответила мне, Ли, – упрямо продолжал он. – Почему ты скрывала от меня и всех в этом городе правду о твоей карьере? – Он сухо рассмеялся. – Этого едва ли стоит стыдиться.
Она глубоко вздохнула и повернулась обратно к нему:
– Я знаю, просто полгода назад я заключила договор сама с собой…
Она замолчала. Это прозвучало так… неправдоподобно!
– Да? – поторопил он.
Она переплела пальцы, почувствовав, что попала в ловушку.
– Ну хорошо, – произнесли Ли. У нее не было иного выбора, она начала рассказ сначала. – Как ты уже знаешь, я концертирующая пианистка. Я дебютировала с Симфоническим оркестром Сан-Франциско, когда мне было пятнадцать. С тех пор… – В ее голосе появилась горечь. – Достаточно будет сказать, что мои выступления проходили с аншлагом по всему миру, пока одно событие не омрачило их.
Она замолчала, стараясь выровнять дыхание.
– В общем, год назад меня охватила тревога, у меня появилась бессонница. Болезнь прогрессировала, я уже и без психиатра знала, в чем именно дело. Наконец мне пришлось признаться себе, что я «выгорела», и это в двадцать шесть лет. Я с большим трудом уговорила менеджера и родителей дать мне год свободною времени. Xoтелось уехать, поездить по стране, подумать, пересмотреть задачи моей карьеры.
– Ты хочешь сказать, что пытаешься решить, продолжать тебе выступать или нет? – проницательно заметил Питер.
Она кивнула:
– Мне нужно было уехать, чтобы все хорошенько обдумать.
– Понимаю. – Он прищурился. – Но в том, чем ты сейчас занимаешься, нет ничего страшного. В этом заложен большой смысл. Так зачем тебе понадобились загадки? Зачем путешествовать инкогнито, то есть под вымышленным именем?
– Это не вымышленное имя, – мягко поправила она. – Так меня звали в детстве. Именно так я всегда называла себя. Это мое второе…
– Верно. – Он вежливо улыбнулся безрадостной улыбкой. – Я поставлю вопрос по-другому: почему ты не рассказала мне, кто ты есть на самом деле? Почему ты не доверяла и не доверяешь мне?
Она отрицательно покачала головой:
– К доверию это не имеет ни малейшего отношения…
– Разве? – перебил он ее, повышая голос. – Я думаю, с доверием связано все в нашей жизни.
– Ты будешь меня слушать? – рассердилась она.
В ответ он лишь еще больше насупился. Ли пригладила волосы и тяжко вздохнула. Она сильно переживала оттого, что он был разозлен, оскорблен и разочарован одновременно. Ли изо всех сил старалась не потерять контроль над собой.
– Во-первых, Питер, я никогда не хотела заводить с тобой роман. Это была полностью твоя идея. Я пыталась предостеречь тебя, но ты не слушал. Во-вторых, мы знакомы всего неделю. А в-третьих, – она запнулась, ее голос дрожал, – как я тебе уже говорила, полгода назад я заключила договор сама с собой. Я обещала себе самостоятельно принять решение по поводу моей дальнейшей концертной деятельности. Вот почему мне пришлось уехать из Калифорнии, уехать от родителей, друзей и в первую очередь от менеджера. Разве ты не понимаешь этого, Питер? Я должна была уехать, как ты выразился, «инкогнито». Иначе во время путешествия по стране мне пришлось бы выступать.
– Значит, ты намеренно остановилась в уединенном южном городишке, где никто и понятия не имеет о Сьюзен Картер. – Он нахмурился. – Это смешно, но я действительно никогда не слышал о тебе.
Она пожала плечами:
– В этом нет ничего удивительного. Есть много людей, достаточно известных в музыкальных кругах, но малоизвестных обычной публике. Я отношусь именно к ним, я не старалась приобрести себе известность любой ценой. Я не могла воды замутить… даже в Миссисипи у Натчеза.
Она посмотрела ему в лицо, выискивая признаки сочувствия, но он оставался непреклонен.
– Питер, мне нужно было принять решение самой, я не могла вмешивать в мои дела других людей.
– Но мы уже вовлечены в твои дела, правда? – с усилием спросил Питер. – Я имею в виду нас обоих. А что касается замутненной воды, я бы сказал, что она теперь довольно темная. О том, что случилось в Розали, узнают в Натчезе в мгновение ока.
Она закусила губу и печально молчала. Питер ухмыльнулся:
– Ты напомнила мне поговорку про вора, который хочет, чтобы его поймали.
Она быстро взглянула на него и расплакалась.
– Наверное… Мне не нравилось скрывать это от тебя, Питер…
Мгновение он молчал, как будто в нем происходила внутренняя борьба.
– Ну хорошо, – мягко заговорил он, – значит, ты год решила отдохнуть. Прошло уже полгода, ты решила что-нибудь?
Она помотала головой.
– Я даже в большем замешательстве, чем была до этого.
– На тебя так подействовала наша встреча? – предположил он, его карие глаза словно приковывали ее взглядом.
– Да, – прошептала она. – Наша встреча.
Теперь Питер, не выдержав взгляда Ли, отвернулся. Он взъерошил себе волосы. Его голос стал более спокойным, хотя в нем еще звучала обида.
– Меня все-таки кое-что смущает. Не будем обсуждать вопросы, связанные с твоей профессиональной деятельностью. Но почему ты так сильно сопротивлялась мне? Ведь я тебе нравлюсь, правда, Ли?
– Да, Питер.
– Так почему же ты не позволяла приближаться к тебе? Назови мне настоящую причину, по которой ты не хочешь, чтобы мы были любовниками.
Она беспомощно развела руками.
– Питер, ты слушал меня? Потому что мне надо принять решение самой.
Он резко повернулся.
– Прости, но я не понимаю, – холодно произнес он.
Она не знала, что ей сказать, и боролась с опять подступившими слезами, но ничего не смогла сделать, ее глаза заблестели. Было так трудно убеждать опытного юриста.
– Ну как ты не понимаешь, Питер? Быть твоей любовницей, быть любовницей кого угодно… Это совершенно не вяжется с принятием жизненно важных решений. Когда я говорила, что не хочу оскорблять тебя, я именно это имела в виду. Кто знает, что будет дальше? Я уверена только в одном: я не могу продолжать выступать и одновременно иметь личную жизнь. Вот в этом-то и состоит проблема.
– Что? – недоверчиво спросил он.
Ли не успела ничего объяснить, потому что в этот момент по боковой лестнице Уэверли-Хаус спустилась Майра в легком платье, с цветами, и подошла к машине.
– Милые мои! А не жарко ли вам сидеть на самой дороге? – поинтересовалась она.
Питер рассмеялся, но прямого ответа на вопрос тети не дал.
– Ты так разоделась, Майра. Куда направляешься?
Подул мягкий вечерний ветерок, Майра кокетливо поправила элегантную соломенную шляпку.
– Неужели ты забыл, дорогой? К Виде Джин приехала на неделю двоюродная сестра из Мемфиса. Вида пригласила на чай гостей. Она просила меня привести с собой Ли, но ты сказал, что у вас свидание.
– Да, я помню, – ответил Питер.
Ли сердито взглянула на него, возмущенная тем, что он принял решение за нее. Она вряд ли пошла бы на чай к Виде Джин, но теперь очень расстроилась, узнав, что Питер продолжает распоряжаться ее жизнью.
– Я отвезу тебя, – сказал Питер тете.
– Нет, милок, я прекрасно доберусь сама.
– Я настаиваю. – Он взглянул на Ли. – Хочешь поехать с Майрой?
– Нет, спасибо.
Она вышла из машины, оставив для Майры открытую дверь.
– Спасибо, дорогая! – крикнула Майра вслед Ли.
Ли услышала обрывки их разговора с Питером.
– Ты не мог бы ненадолго задержаться и поздороваться с Видой? Ей не терпится увидеть тебя.
– А почему нет? – глухо отозвался Питер.
Ли вошла в дом через кухню.