– Зачем пришел?
– За новостями, – я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более кротко. – Ты не замечал в последнее время чего-нибудь необычного, а?
Грипмпфелд неодобрительно покосился на меня из-под очков.
– Необычного? Вы только посмотрите на него! – учитывая, что в лавке мы были одни, этот призыв мог относиться лишь к бедолаге-аллигатору. – Когда, по-твоему, в этом чокнутом городишке происходило что-нибудь обычное?
– А все-таки?
– А что я с этого буду иметь?
– Как насчет моего дружеского расположения? – предложил я.
– Можешь отправить его сам-знаешь-куда, – буркнул К.М. – Ладно, будь у меня и впрямь что-то интересное, я бы с тебя содрал пару шкур, а так… лови! Час назад забегал твой приятель Хорек…
– Я таких приятелей…
– Ваши проблемы. Так вот, какая-то приезжая дамочка навесила на этого скунса заклятье.
– Ревматизма?
Ай да леди Мышь! А я-то гадал, как она сумела заставить Хорька без предоплаты оторвать затылок от подушки.
– Нет, импотенции, – фыркнул К.М. – Хорошее заклятье, старинное.
– И что?
– Три доллара пятнадцать центов, – Грипмпфелд кивнул на прибитый сбоку от прилавка лист с расценками. – Ты же знаешь наши правила, Ханко. Была бы это работа кого-нибудь из гильдии… а так – повезло дураку.
Похоже, леди Мышь опять недооценила туземцев.
– Хорек что-нибудь сказал?
– Нет, стучал зубами и трясся. Хотя, – нахмурился К.М. – Забавно – когда я закончил, он попросил сделать так, чтобы внешне все выглядело по-прежнему.
Хм. Похоже, парень решил приготовить кое-кому камень за пазухой. Или серебряный кинжальчик.
– Больше ничего необычного не случалось?
– Если не считать твоего визита, – фыркнул К.М.
– Что ж, – церемонно произнес я, пятясь к двери. – Спасибо, что уделил мне толику твоего драгоценного времени.
– Твоими спасибо, Ханко, сыт не будешь. Купил бы чего?
– В другой раз, – пообещал я, – непременно.
– Да и вот еще, Ханко! – Окрик К.М. догнал меня уже почти за дверью. – Передай Фредди, чтобы он держался подальше от кладбищ.
наше царство покоя и тишины имеет запирающиеся на ночь ворота.
А сверху еще и деревянную арку, украшенную соответствующей латинской надписью – правда, я так и не запомнил, какой именно.
Другой вопрос, что наличие ворот говорило лишь об оптимизме жителей городка – или о каких-нибудь других свойственных их мышлению особенностях, потому что ограда вокруг кладбища отсутствовала.
На войне мне доводилось видеть кладбища раз в двадцать больше этого – бесконечные ряды могил, вырытые парнями в серой форме с серыми лицами, от которых несло так же, как от парочки в подвале Фредди. Наше командование не видело ничего зазорного в том, чтобы мертвые мятежники сами обустроили себе места для последнего упокоения, а заодно оказали ту же услугу федеральным покойникам.
Много времени на поиски не понадобилось – чертов шаман даже не озаботился прибрать за собой. Обе могилы так и остались развороченными, кресты – поваленными, в изголовье могилы слева так и остался торчать огарок черной восковой свечи. Удивительная самонадеянность – подобные штучки могли бы сойти с рук где-нибудь на Гаити, но никак не в Пограничье.
Я полез было за спичками, и в этот момент из-за туч выглянула луна. Почти круглая – до полнолуния осталось два дня, и ее света вполне хватило на то, чтобы прочитать коряво выжженную на поперечине креста надпись: «Хосе Игнасио, прозванный Пауком».
Логично. Хосе Игнасио на свете много, а вот типа по прозвищу Паук в Пограничье знают хорошо. То есть знали. Рядом же, надо полагать, лежал его единоутробный братец – их вздернули вместе, за три дня до моего возвращения в город. Должно быть, двум кабальеро
большой дороги было чертовски обидно сводить знакомство с «пеньковой тетушкой», будучи пойманными на банальном конокрадстве.
С кладбища я постарался выбраться как можно быстрее.
Черт. Ну и как теперь прикажете избавляться от этих братцев-акробатов? Покойнички ведь из них еще те…
Задумавшись, я едва не проскочил мимо конечного пункта своего пути – массивного сруба, с дверью, рассчитанной на существо раза в полтора выше меня. В эту дверь я и постучал… сапогом. Потом еще раз и уже начал было заносить ногу для третьего пинка, как дверь неожиданно распахнулась.
– Привет, Тимми, – я едва удержал равновесие. – Не разбудил?
– Нет, ты прервал мою сиесту, – передразнил меня хозяин дома, всю одежду которого составляло небрежно подвязанное вокруг бедер полотенце.
– Прости. У меня к тебе дело.
– Твое дело никак не могло подождать до утра? – недружелюбно осведомился потомок великанов, глядя на меня с высоты своих восьми футов.
– Честно – не знаю.
Тимоти Валлентайн тяжело вздохнул.
– Если бы ты, Крис, – укоризненно произнес он, – по какому-то неизъяснимому велению высших сил не числился среди моих друзей…
– Весьма немногочисленных, – хмыкнул я.
– …то я бы с большим удовольствием арестовал бы тебя на месте, – закончил Тимоти. – Выкладывай, с чем пришел и проваливай. Я. Хочу. Спать.
– Боюсь, так просто ты от меня не отделаешься, – вздохнул я. – Видишь ли, я бы хотел, чтобы мы с тобой навестили одного нашего общего знакомого.
– Что, прямо сейчас?
– Именно.
Валлентайн смерил меня еще одним уничтожающим взглядом и, повернувшись, скрылся в доме.
Появился он оттуда три минуты спустя, одетый, чуть менее сонный и гораздо более злобный. Меня, впрочем, это устраивало. Надо было только направить эту злобность по нужному мне руслу.
Нас отделяло от хибары Хорька пять минут неторопливой ходьбы, и этого времени мне как раз хватило на то, чтобы вполголоса пересказать Тимми события последних суток – опустив, разумеется, такие детали, как два дурнопахнущих субъекта в моем номере.
– Вот, кажется, и все, – закончил я свой рассказ. – Мне показалось, что тебе это будет небезынтересно.
– Я все равно не понял, за каким чертом ты поднял меня из кровати, – скривился Тимми. – Равно как и за каким орком ты вообще поперся на кладбище.
– Честно – не знаю, – соврал я. – Считай это интуицией, которая меня подвела. А к Хорьку я хочу попасть сейчас, потому что не уверен, что мы сумеем проделать это завтра.
– Думаешь… – Тимми недоговорил свою мысль и, нахмурившись, обрушил свой кулак на стену хорьковского логова. Хибара вздрогнула и с душераздирающим скрипом перекосилась на пару дюймов.
– Какого дьявола! – донесся до нас визгливый голос Хорька.
– Открывай!
– Что?! Да кто вы… здесь ночь!
– А здесь закон! – ухмыльнулся Валлентайн, протирая рукавом куртки свою звезду помощника шерифа. – Эту бляху положено уважать в любое время суток! Короче, ты отопрешь нам или мне войти самому?