Но, кажется, незнакомец понимает пустыню лучше всех нас. Вот только какой народ породил его, я еще не понял.
Незнакомец резко остановился, упал и прижался к песку, словно хотел вдавиться в него. Пять ударов сердца он лежал, закрыв глаза, и не двигался. Так устал, что сразу заснул? Но лицо у спящего бывает другим. Даже у смертельно уставшего...
Охотник пренебрежительно фыркнул, открыл рот... Я так и не узнал, какую глупость он хотел сказать.
– Бежим!
Незнакомец сорвался с места. А я не заметил, когда он успел подняться.
Голос хлестнул, как кнут, а бегущего впереди хотелось догнать, схватить!.. Догнать, потому что убегает.
Мы побежали. Все. Сначала так, как бегут на охоте за быстроногой дичью. Но дичь убегала всё дальше, а мы... Мы сами вдруг стали дичью, что изо всех сил спасается от смерти. А смерть мчится по пятам, и ее дыхание чувствуется спиной.
Я не мог оглянуться, посмотреть в лицо смерти. Нет, тогда я не думал о наказе, забыл о том, что жизнь уже не принадлежит мне – я больше не мог думать. Я перестал быть воином и мог только бежать... А смерть бежала за мной.
22
Симорли. Воин из клана Котов
После бега наперегонки с ветром – наставник назвал его санум – мне очень хотелось пить. Пересохшее горло просило воды, любой, даже мутной и затхлой, какую я пил в Крепости.
Пить хотели все, кто сидел и кто лежал рядом на песке, но первой заговорила о воде т'ангайя. Ей можно, она не воин и не т'анг, ей не надо терпеть молча. Над просьбой детеныша или т'ангайи не смеются. Не знаю, как принято у чужаков, а вот т'анги такие просьбы стараются выполнить. Если они настоящие т'анги, а не забывшие о чести изгои.
– Да, вода нам бы не помешала, – согласился наставник. – Сможешь найти?
Я не сразу понял, что он спрашивает меня. Не знаю, зачем он придумал такую проверку. Мне очень не хотелось говорить, что я не могу справиться с его заданием. Найти воду здесь еще труднее, чем убежать от санума. Вот если бы мы были в Долине! Там бы я быстро отыскал источник. Даже с закрытыми глазами отыскал бы. По запахам, по звукам нашел бы. А здесь...
Наставник смотрел на меня и ждал. Остальные тоже смотрели и ждали, что я скажу. И я сказал: «Найти не могу». Пальцами сказал. А наставник по‑прежнему смотрел, будто не понял моего ответа. Наверное, он хотел, чтобы я вслух признался, какой я бесполезный и неумелый. Наверное, воин должен научиться и такому. Даже если не понимает, где такое умение может пригодиться. Наставник лучше знает, наставник не ошибается. И я сказал:
– Воду? Здесь? Нет, не смогу. – И добавил уже для остальных: – Здесь все чужое. Я не знаю, что тут растет возле воды, что можно пожевать вместо нее.
К моим ногам подкатился маленький сухой кустик, и я подпрыгнул, чтобы не поцарапаться об него. Охотник‑Кугар фыркнул. Я не успел ничего сказать, за меня ему сказал наставник:
– Тебе смешно? Ты точно знаешь, что эта трава не ядовита? Не знаешь? Зачем тогда смеешься? Жить захочешь – сам так прыгать станешь.
– Я не Ипша, – буркнул Охотник и отвернулся. Но смеяться он перестал.
– Ипша? А Ипша здесь при чем?
На эту загадку я мог ответить. И ответил, хоть спрашивали не меня.
– В этих местах жили Ипши.
– Жили? А теперь не живут?
Наставник спрашивает, ученик отвечает. Все правильно, так и надо.
– Ипш убили. Почти всех, – быстро добавил я, вспомнив длиннозубую т'ангайю, что бежала с нами.
Наставник сам помог ей в Крепости и знает, что Ипш перебили не всех.
– Ипша? – повторил он, будто пробуя слово на вкус – Ну и где их искать? Может, они и не живут здесь больше.
– Живут. Я видел, – вырвалось у меня.
– Тогда веди к Ипшам, – тут же потребовал наставник.
В его голосе не слышалось смеха, но он точно смеялся надо мной. Все знают, что найти место, где живет Ипша, не сможет никто, только Повелители. Но Повелителей здесь нет. Лучше бы я промолчал! Тогда бы мне не пришлось говорить:
– Я не знаю, где живут Ипши. – Наставник нахмурился, и я заговорил быстрее: – Но одну я видел! Совсем недавно.
И посмотрел по сторонам, надеясь опять увидеть четырехлапую т'ангайю.
– Ты ищешь нашего черного приятеля?
– Нет!
Наставник опять шутит. Он не может спрашивать такое серьезно. Ведь даже хост не перепутает Кугара с Ипшей, когда они четырехлапые.
– Ты уверен, что он не Ипша?
Если наставник спрашивает, ему нельзя не ответить.
– Он Кугар. Их клан живет среди деревьев. В лесу, – повторил я незнакомое слово.
Мой первый наставник как‑то рассказывал мне про это необыкновенное место. Говорил, что деревья там вырастают такими высокими, что три воина, став друг другу на плечи, не дотянутся до нижней ветки. А еще деревья бывают такими толстыми, что два длиннолапых т'анга не обхватят их.
Но всего этого я не стал говорить моему новому наставнику. Он меня про Ипшу спрашивал, а не про деревья.
– Ипши другие, – добавил я.
– Какие?
Как будто бы сам не знает! Мой прежний наставник тоже так поступал: начинал рассказывать, потом притворялся, что все забыл, и требовал повторить с самого начала. И я стал рассказывать про Ипш то, что смог вспомнить.
– Ипши – самый старый клан, самый древний. Говорят, что они первыми пришли в этот мир, первыми встретили Хранителей и первыми стали учиться у них. Другие кланы пришли потом, каждый в свой срок. Еще у Ипш была своя магия, не такая, как у Хранителей. Когда началась Война, то всех Хранителей убили, а Ипши погибли не все. Повелители еще охотятся на них. Они на всех теперь охотятся.
Пока я думал, рассказывать, какая магия была у Ипш или не надо, наставник улыбнулся и сказал:
– Все это очень интересно, только я так и не понял, как же выглядят Ипши и где их искать.
– Не знаю, – сначала пальцами, а потом голосом ответил я.
Тогда наставник посмотрел на старшего из воинов‑Медведей.
Тот недовольно передернул плечами, будто взгляд обжигал его.
– Я тоже не знаю, где может быть Ипша. Где‑то здесь... – Голос у Медведя громкий и низкий, как у бородатой пирру. – Одна из Ипш крутилась возле нас. Та, с кем ты обнимался на стене.
– А... красный пес! – Наставник радостно улыбнулся. – Так он – Ипша?
– Не он, – поправил Медведь. – Она. Это самка.
Т'ангайя из клана Кугаров негромко рыкнула: ей не понравилось, что другую т'ангайю назвали самкой. Медведь забыл, что даже четырехлапая т'ангайя остается т'ангайей. Нужно быть поосторожнее со словами: т'анг, затеявший ссору с Зовущей, долго не живет. Хорошо, что Ипша не слышала Медведя и не слышала, как наставник назвал ее. Говорят, Ипши подолгу находились в звериной личине и убивали всех двуногих чужаков, попавших на землю Ипш. Даже если эти двуногие были т'ангами. А может, это только слухи, что распускают Повелители. Ведь Повелителям все равно, кого убивать – воина или охотника, обычную т'ангайю или Зовущую – любой, кто не из народа Повелителей, может стать их добычей. Наверное, нельзя верить словам Повелителей...
– С тобой на стене была т'ангайя из клана Ипш, – сказал воин‑Медведь, не глядя на Зовущую.
Та медленно выдохнула сквозь зубы. А наставник посмотрел на воина так, словно хотел спросить, как тот узнал, что Ипша – т'ангайя, а не т'анг. Но не спросил. Наверное, вспомнил, что он мой наставник, а не воина‑Медведя. Хотя старший из воинов сам бы мог быть наставником.