К вечеру берега стали каменистыми, река собрала все свои многочисленные рукава в многоводный, сильный поток, и плот стремительно понесло вперед.
Уже на закате река сделала еще один поворот, теперь к востоку, и влилась в озеро Долгое. По обеим сторонам широкого устья, словно ворота, стояли два больших утеса с галечными отмелями у подножий. Озеро Долгое! Бильбо никогда не думал, что, кроме моря, где-нибудь бывает столько воды сразу! Озеро оказалось таким широким, что противоположный берег едва удавалось разглядеть, а в длину оно было еще больше: северного берега, за которым маячила Гора, не было видно вообще. Только по карте Бильбо знал, что там, далеко на севере, где уже замерцали звезды Большой Медведицы, в озеро впадает текущая от самого Дейла река под названием Бегучая и вместе с рекой Лесной наполняет водой эту огромную впадину, которая, по-видимому, когда-то была глубоким горным ущельем. А на южном конце озера приумножившая свои воды река Бегучая, низвергнувшись с высоких уступов, стремительно неслась дальше, на юг, в неведомые земли. Тихими вечерами до устья Лесной доносился глухой рокот водопада.
Неподалеку отсюда расположился небольшой город, о котором Бильбо немало наслушался еще в королевских подземельях. Выстроен он был не на берегу, хотя и там приютилось несколько хижин, а прямо на открытой воде, в тихой заводи, защищенной скалистым мысом от сильного течения впадавшей в озеро реки. Длинный деревянный мост, протянувшийся от мыса, вел к бревенчатым домам большого торгового города, стоявшего на толстенных сваях, вытесанных из цельных стволов. В городе жили не эльфы, а люди, из тех, у кого еще хватало мужества селиться в виду драконьей горы. Они по-прежнему занимались торговлей; товары с юга доставлялись сюда по реке Бегучей до водопада, а затем уже берегом до города. Однако в старые добрые времена, когда на севере процветал богатый город Дейл, люди были здесь и побогаче, и повлиятельнее. По озеру и по рекам ходили целые флотилии судов, причем иные из них с золотом, а иные с вооруженными воинами. В свое время над этим городом прогремело немало войн, и здесь вершились великие дела, от которых остались одни легенды. В засуху, когда уровень воды в озере падал, близ берега еще можно было увидеть ряды гниющих свай – все, что осталось от былого величия Озерного города.
Теперешние жители почти не помнили прошлого, хотя некоторые из них еще не забыли старых песен о гномьих королях, о Троре и Траине из рода Дьюрина, о пришествии Дракона и о падении владык Дейла. В некоторых песнях пелось о том, что настанет день и Трор с Траином вернутся; тогда золото снова рекой потечет из горных ворот, а окрестные земли снова наполнятся песнями и веселым смехом. Но эти красивые сказки никак не влияли на повседневную жизнь Озерного города.
Как только показался плот, от свай отошли несколько лодок; послышались громкие голоса – люди приветствовали эльфов-плотогонов. Встречавшие бросили на плот веревки, заработали веслами и вскоре, стащив плот с быстрины, отбуксировали его за высокий скалистый мыс, в заводь, к Озерному городу. Здесь его пришвартовали у берега неподалеку от моста. В скором времени сюда должны были прибыть люди с юга, которые обычно забирали часть бочек с собой. Прочие бочки прямо в Озерном городе наполнялись товаром, предназначенным для короля эльфов, после чего их перегоняли обратно – вверх по реке Лесной. Бочки оставили пока на плаву, а эльфы, пригнавшие плот, отправились вместе с лодочниками пировать в Озерный город.
Они бы, наверное, очень удивились, если бы увидели, что происходило у берега после того, как они удалились и наступила темнота. Перво-наперво Бильбо отвязал одну из бочек, подогнал ее к берегу и вышиб дно.
Из бочки послышались стоны, и оттуда выполз совершенно несчастный гном. В его всклокоченной бороде торчала мокрая солома; ноги у него закоченели и не гнулись. Весь в синяках и ссадинах, еле держась на ногах, он по мелководью заковылял на берег и с жалобным стоном распластался на гальке. Гном так оголодал и одичал, что с виду напоминал пса, которого привязали к конуре и этак на недельку забыли о нем. То был Торин, но догадаться об этом можно было разве что по золотой цепочке и по небесно-голубому капюшону, теперь, правда, грязному и изодранному, с поблекшей серебристой кисточкой. Нет ничего удивительного в том, что гном долго не в состоянии был вымолвить ни слова, хотя это с его стороны было, разумеется, невежливо.
– Живой ты, в конце концов, или нет?! – встряхнул его Бильбо, особо не церемонясь. – Разве ты не на свободе?! – Хоббит, видимо, не счел возможным принять во внимание, что сам-то он с тех пор, как они покинули королевские погреба, по крайней мере один раз недурно подкрепился, не говоря уже о том, что мог свободно двигаться и дышать. – А если ты голоден и тебе еще не расхотелось продолжать свой бессмысленный поход – а поход этот никак уж не мой! – то потрудись лучше размять и растереть руки-ноги, да помоги вытащить остальных, пока еще не поздно!
Разумеется, Торин внял гласу разума и, постонав еще немного, поднялся все-таки на ноги и как мог стал помогать хоббиту. Отыскать нужные бочки, в темноте и по пояс в ледяной воде, оказалось не так-то просто. Только шестеро гномов отозвались на стук и на окрик. Их тут же извлекли из бочек и помогли им добраться до берега, где они и распластались, ворча и стеная: мокрые, избитые и скрюченные, гномы едва ли отдавали себе отчет в том, что они наконец свободны и не худо бы кое-кого за это поблагодарить.
Балину и Двалину пришлось, пожалуй, хуже всех, так что помощи от них ждать было нечего. Бифур и Бофур с виду были посуше и поцелее, но и они лежали на берегу, не проявляя ни малейшего желания пошевелиться. А вот Кили с Фили, которые были сравнительно молоды (по гномьим, конечно, меркам!) и упакованы со сравнительно большими удобствами (то есть бочки у них были поменьше, а соломы в них побольше), выбрались на свет в более или менее приличном виде, отделавшись какой-нибудь парой синяков; правда, руки и ноги у них немного затекли.
– Ох уж этот мне запах яблок! На всю жизнь нанюхался! – ворчал Фили. – Да и сам провонял весь! Просто пытка какая-то: бесконечно вдыхаешь яблочный запах, когда едва можешь повернуться и умираешь от голода и холода! Я бы сейчас ел, ел и ел! Все что угодно, кроме яблок!
Объединенные усилия Торина и Бильбо, а также Кили с Фили увенчались наконец успехом: все оставшиеся гномы были отысканы и извлечены из бочек. Бедный толстяк Бомбур то ли спал, то ли был в обмороке; Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин вымокли до нитки и больше походили на мертвых, чем на живых; всех их, одного за другим, пришлось оттаскивать на берег и укладывать там, словно бревнышки.
– Ну вот, кажется, и всё! – произнес Торин, отдуваясь. – И за это нам следует поблагодарить судьбу и, разумеется, господина Бэггинса, который имеет все основания от нас этого потребовать, хотя и мы вправе были ожидать, что ему удастся предложить нам иной, более удобный способ передвижения! Тем не менее еще раз нижайше благодарим, господин Бэггинс! Впрочем, наша благодарность наверняка станет еще горячей, когда мы немного поедим и придем в себя. Итак, куда дальше? – В Озерный город! – откликнулся Бильбо. – Куда же еще?
Поскольку идти и в самом деле было больше некуда, Торин, Кили с Фили и хоббит оставили друзей отлеживаться на берегу, а сами направились к мосту.