Его буйная шевелюра, густая борода и обнаженный торс явно не вписывались в окружающую обстановку. Он казался диким кабаном, по ошибке заглянувшим в свинарник.
— Капрал… э-э?.. — вкрадчиво улыбнулся Нагьяк.
— Грамиан Фотий, — подсказал военачальник Арксис.
— Славный парень, отличный образец мужественного защитника Занадона. — Верховный жрец сделал шаг вперед, подмигнув гиганту; его поросячьи глазки находились почти на одном уровне с глазами капрала. — Неиспорченный, невинный. — Он вздохнул. — Полный мужской силы. Сколько тебе лет, сын мой?
— Двадцать три, — подумав, ответил здоровяк.
— Тебе приходилось убивать человека?
Фотий поколебался, неловко косясь на деда.
— Да, господин.
— Святейшество! — поправил его Нагьяк.
— Ась?
— Ты должен обращаться ко мне «ваше святейшество».
— Да, господин.
Нагьяк облизнул губы.
— Расскажи мне о человеке, которого ты убил.
— Троих, гос… это… святейшество.
— Восхитительно! Ты убил их мечом?
— Дубиной, господин ваше святейшество. Я… это… рабов ловил, вот им и вломил чересчур крепко.
— Боги! — Жрец снова вздохнул. — Как ни прискорбны подобные инциденты, в них не может быть твоей вины. И сколько времени прошло со дня твоего возвращения из… где все это случилось?
— Плюньжаб, свя… ваше святейшество.
— Так когда ты вернулся из Плюньжаба?
Фотий снова неуверенно покосился на деда и некоторое время беззвучно шевелил губами.
— Тому две недели, господин. Ну там на день или два меньше.
— Две недели! — умилился Нагьяк, словно это совершенно меняло дело. Он оглянулся на Белджис и развел пухлыми руками. — Оруженосец? Когда бог явится, ему понадобятся слуги. Мы полагаем, что оруженосец вполне сойдет для начала. И мальчик производит впечатление, не так ли? — Он ухмыльнулся. Должно быть, именно так улыбаются змеи.
— Оруженосец? — Жрица фыркнула совсем как простолюдинка. Мне показалось, что она готова сплюнуть. — Ты мог бы выдумать и чего поубедительней, святой отец.
Нагьяк пожал плечами, словно не особо заботясь, верит она ему или нет.
— Не можем же мы предлагать богу грязные доспехи и оружие. Нам нужен день работы, к тому же моим парням не хватает опыта. Встань, сынок.
Фотий взгромоздился на ноги, сразу же затмив собой всех присутствующих. Ториан не произнес ни слова и не пошевелился, но я ощутил волны ненависти, исходившие от него, как жар от печки.
— Посмотрите-ка, — задумчиво сказал Нагьяк. — Он ростом почти с Балора. Я говорю об этом Балоре. — Он повернулся и глянул на статую у алтаря.
Только сейчас я обратил внимание на то, что эти статуи бога и богини не копировали те огромные фигуры, что возвышались над храмом или у ворот. Изваянные из того же красно-бурого камня, они не были украшены ни золотом, ни самоцветами — просто отполированный гранит. Майана была облачена в хламиду, на волосах — головная повязка. И никакого полумесяца. Ее символ присутствовал только в виде нагрудного украшения вроде того, что висело на спящей Скикалм. Одним словом, богиня, воплотившаяся в собственную верховную жрицу.
Зато Балор по другую сторону алтаря был совершенно наг, идеально сложен и вызывающе мужествен — не бог, а этакий бык-производитель в мужском обличье.
Нагьяк, хихикнув, помахал рукой в самоцветах.
— Стань-ка рядом с Балором, сынок, дай нам посмотреть.
Фотий послушно подошел и стал, как ему сказали. Действительно, ростом и сложением он напоминал изваяние, да и цвет кожи приближался к оттенку гранита. Статуя вдруг словно утратила часть своей величественности.
— Разве не замечательно, а, сестра? — Верховный жрец визгливо засмеялся и захлопал в ладоши. — Как вы считаете, не снять ли ему повязку для полного сходства?
— Срам какой! — не выдержала, покраснев, Белджис.
— Вовсе нет.
Напротив, очень даже интересно!
— Ты богохульствуешь!
— Ну, если ты так считаешь… — нехотя уступил Нагьяк. Он издевался в открытую. — И все же великолепная мужская фигура, ты не согласна?
— Это святотатство! — Белджис совсем смешалась, иначе заметила бы, куда он клонит.
Верховный жрец расплылся в улыбке.
— Ну, не скажи. Легенда гласит, что эти самые фигуры в молельне верховной жрицы изваяны с натуры в те дни, когда Майаной стала Омия… третье пришествие Балора, когда он разметал варигов. Ты ведь не ожидаешь кого-то мельче, верно? Ну-ка, капрал, стань рядом со святой госпожой, чтобы мы могли посмотреть, какую славную пару ты… она… составит с Балором.
Фотий, пожав плечами, шагнул к жрице. Жрица попятилась. Повинуясь приказу, он двинулся следом за ней и, без всякого сомнения, продолжал бы в том же духе, даже если бы Белджис выбежала из храма и бросилась по Большому Проспекту прочь из города. Но Белджис остановилась и позволила волосатому великану приблизиться. При том, что ее нельзя было назвать низкой, ростом она едва доходила ему до плеч.
— Ближе! — приказал Нагьяк.
Фотий шагнул еще ближе к Белджис. Жрица старалась не смотреть на него, но лицо ее стало смертельно бледным. Даже с крыши я видел, как она дрожит. О да, Белджис верила, что бог явится во плоти.
— Ну? — визгливо спросила она. — Теперь ты удовлетворен?
— Я? — с самым невинным видом удивился Нагьяк. — Ну, меня-то удовлетворить легко. А вот каково будет удовлетворять Балора?
До Фотия наконец дошло, о чем речь, и он ухмыльнулся. Жрица, отскочив от него, спряталась за спинку кресла старой Скикалм.
— Я не верю в эту байку насчет оруженосца Балора! Придумай что-нибудь получше, святой отец!
Нагьяк улыбнулся вкрадчивой улыбкой сытого кота и повернулся ко второму жрецу:
— Святой брат Тальяк, почтенный военачальник исполнил свой долг здесь. Должно быть, его ждут дела — ведь он должен готовить войско к пришествию бога. Проводи его до ворот, будь добр, и не забудь благословить на прощание!
Тяжелое, квадратное лицо Белджис перекосилось от гнева.
— Только его? Ты что, серьезно хочешь оставить этого юного людоеда здесь, в храме? Но это святотатство!
Фотий бросал на деда умоляющие взгляды, но его, несомненно, предупреждали об уговоре, так что менять что-либо было уже поздно.
Нагьяк довольно потирал пухлые руки.
— Людоед? Монстр? Нет, сестра, это просто молодой мужчина. Само естество, можно сказать. Не испорченный воспитанием. И капрал… э-э… Фотий — вполне достойный воин и — главное! — заслуживает абсолютного доверия. В этом нам ручается своим словом его дед — не так ли, военачальник? Или ты беспокоишься за его нравственность? Ты сможешь удержать своих девушек, если они обнаружат его, а, сестра?
Белджис кипела от ярости и в конце концов прибегла к последнему, самому очевидному оружию.
— Ты-то, евнух, что ты знаешь о таких вещах?
Жирное лицо Нагьяка, казалось, съежилось, словно пышный цветок на закате.
— Не больше твоего, не сомневаюсь. Мужчина остается здесь! Мне казалось, моих объяснений будет достаточно. Впрочем, подожди, я объясню тебе кое-что еще. — Улыбнувшись еще раз, он погнал остальных к двери.
Ториан, только что стоявший рядом со мной, исчез, и я решил, что он намеревается проследить, куда отведут Фотия. Я оставался на месте — меня интересовала жрица Белджис. Женщины такого типа никогда меня не привлекали, но мне было жаль ее. Вполне возможно, она была неплохой помощницей дряхлеющей верховной жрицы. Теперь она осталась одна — никто не помогал ей принимать решения, не подсказывал, как справиться и с кознями Нагьяка, и с досадной помехой в виде бога. Возможно, она понимала, что ей не справиться ни с тем, ни с другим.