Однако тот отвел мою руку в сторону и, снова потрепав меня по голове, объяснил:
— Я не знаю, чем все кончится завтра. Поэтому спрячь их где-нибудь так, чтобы мог их в случае чего забрать, не появляясь возле Обители. А потом спать!
Глава 10.
Эта рыжая шалава начала действовать мне на нервы еще в фойе — стоило нам с Олегом войти в кинотеатр, как она, в тот момент стоящая возле кассы, сделала на него стойку. Глядя, как она раздевает его глазами, я еле сдержала в себе желание вцепиться ногтями ей в лицо. Когда мы, взяв билеты на «Перевозчика-2», отправились в бар поесть мороженого, она вместе со своей клокастой подружкой разместилась за соседним столиком, сев так, чтобы Олегу была видна ее слишком полная, как вымя у коровы, грудь, и тощие ноги, торчащие из-под мини-юбки. Я, естественно, старалась делать вид, что ничего не вижу, но в душе бесилась не по-детски… Стоило мне отойти в туалет, как эта лахудра принялась с ним заигрывать: я уже было начала сомневаться в том, что мое желание проверить его на «прочность» имело смысл, как Олег отрицательно покачал головой на просьбу этой гадины пересесть за ее столик — стоя за кадкой с каким-то искусственным фикусом, я злорадно наблюдала, как она обламывается. А потом вдруг почувствовала, что сейчас взорвусь: эта крашеная сука что-то писала ему на листочке, вырванном из блокнота, — наверное, свой номер телефона, — а Олег, гад, спокойно за этим наблюдал!
Решив, что я могла уже управиться со всеми своими делами, я заторопилась к столу, но не успела — она протянула ему бумажку, перегнувшись так, что чуть не выронила сиськи из декольте.
— Спасибо, девушка! — донеслось до меня через миг. — Но я же уже сказал, что не имею никакого желания знакомиться! Так что извините, пожалуйста, но ваш телефончик мне не пригодится… — Замерев на месте, я почувствовала себя на седьмом небе от счастья, а потом рванула к Олежке и при всех поцеловала его в губы… Сказать, что он обалдел? — Еще как! Я — тоже… А эта падла от злости чуть не упала со стула! Но выламываться не перестала — то она фыркала, оценивающе окидывая меня взглядами, то громко обсуждала с подружкой мой, действительно дешевый туалет, то поглаживала свою грудь руками, демонстрируя Олежке то, от чего он отказался.
А Олег оказался молодцом: я не увидела ни тени взгляда в ее сторону; он совершенно спокойно общался со мной, и, мне кажется, именно для меня пересел так, чтобы эта тварь оказалась за его спиной…
Фильм оказался просто здоровским — глядя, как главный герой водит машину и дерется, я забыла и про лахудру, и про то, что мои джинсы пора выбрасывать на помойку, и про то, что не хочется идти домой.
Мне казалось, что ощущение легкости и счастья, в котором я пребывала в кинотеатре, будет длиться вечно…
По дороге домой мы забурились в парк Горького и здорово погуляли по Нескучному саду… Олежка что-то рассказывал, смешно жестикулируя широченными ладонями, а я, мечтательно оглядываясь по сторонам, представляла, как, например, вот этот коротышка окажется страшным бандитом, наставит на меня оружие, а Коренев меня спасет… И я, лежа у него на руках, склоню голову на его грудь или поцелую в шею…
Однако, как ни обидно, на нас никто не нападал — даже пьющая пиво обкуренная молодежь, оккупировавшая скамейки на всем протяжении набережной Москвы-реки, цепляющаяся к проходящим мимо парочкам, не сказала нам ни слова — широченные плечи Коренева и его рост говорили сами за себя… Пришлось ограничиться одними мечтами — боевой задор, позволивший мне поцеловать его в кино, куда-то улетучился, и я стеснялась не то, что поцеловать его в щеку — даже для того, чтобы вцепиться в руку, и то пришлось набираться храбрости! Я не понимала саму себя — с одной стороны, мне хотелось, чтобы он проявил хоть какое-то желание и поцеловал меня сам, а с другой стороны, казалось, что подпускать его к себе еще слишком рано!
А Олег будто чувствовал мое состояние — он был безумно предупредителен и спокоен; прошелся рядом со мной по набережной, лишь чуточку расстроившись, отвез до дома и, даже проводив до подъезда, ни разу не попробовал выйти за пределы допустимого! Чем немножечко разочаровал: уютно свернувшись калачиком под своим одеялом, я поняла, что с удовольствием простила бы ему такое нахальство… Но было уже поздно…
Глава 11.
— Значит, говоришь, мясник? — холеная рука с золотыми часами от "Patek Philippe" за тридцать две тысячи евро перестала крутить изящную пепельницу от Сваровски и нажала на кнопку селектора.
— Леночка! — созвонись с господином Тимофеевым, сообщи, что выполненный объем работ меня вполне устроил и что приступать к своим обязанностям его внук может завтра с утра. Ясно?
— Да, Михаил Вениаминович! Что-нибудь еще?
— Нет… разве что кофе и пятьдесят грамм коньячку… Эдак минут через десять…
— Доволен объемом? Какой на хер работы? — завопила трубка мобильного телефона, прижатого к уху, но хозяин кабинета остался невозмутим:
— Рот закрой, Грива, и слушай сюда! Я тебя предупреждал, чтобы ты использовал не самых нужных своих бойцов? — Предупреждал! Так какие ко мне вопросы?
— Но, Вениаминыч, я же не знал, что он их посадит на перо?! Да ладно бойцы, но Пику! Он и Пику достал! А он — моя правая рука! Вернее, был правой рукой!!! Люди говорят, что Пика ныкался в кустах метрах в пятнадцати от твоего клиента! Как он его срисовал? Может, кто слил?
— Что ты несешь, придурок! — от холода в голосе Михаила Вениаминовича, казалось, съежилась даже трубка телефона. — Кто, кроме тебя, знал, кого ты отправишь на эту стрелку? А?! Я?!!!
— Да нет, что ты, Вениаминыч?! Я так, думать пытаюсь!
— Не пытайся, все равно бестолку! Бабки ты получил, можешь расслабиться. И еще: это мероприятие в комментариях не нуждается!
— Могила, шеф! Если что, я на связи!
— Пока! — положив мобильник на стол, господин Кириллов довольно потер руки и усмехнулся: этот мальчик уже начинал ему нравиться!
…Вечер после «экзамена» Дед провел, расслабляясь: дав мне в левую руку упаковку бутылочного пива «Fosters», он запрыгнул мне на плечи и удобно там устроился: по крайней мере, сидел, что-то мурлыкая себе под нос и периодически отхлебывая из бутылки свой любимый напиток. Мне было менее весело: отработка комплекса "Заходящее солнце Ирама" в экстремальных, как выражается Дед, условиях, вообще дело не самое приятное, а тут еще не дай Создатель пиво ему расплескать… — В общем, таким вот образом я «развлекался» до половины первого ночи. А все потому, что удар в затылок тому типу с битой, видите ли, "был недостоин звания Мастера", демоны побери и звание, и удар, и этого типа, и его дубину! Ну, если, конечно, быть кристально честным перед самим собой, то лезвие вошло не чисто, а с каким-то скрежетом и небольшой задержкой, но ведь и нож у них — дерьмо, и дипломат в руке мешал… Хотя, выскажи я вслух такое мнение, месяца два бы его из рук не выпускал!
Размышляя о своей нелегкой судьбе, я постепенно наращивал темп, нанося воображаемые удары всем шестнадцати каноническим противникам, стараясь почувствовать, о чем размышляет восседающий на мне Учитель, но, как всегда, неудачно: его побуждения, как и восемнадцать лет назад, так и остались для меня тайной за тремя печатями Зла…
Глава 12.
Неделя пролетала как один день — каждое утро я просыпалась, сияя, как медный грошик от осознания того, что через какие-то пару часов мы, наконец, увидимся, и я, приводя себя в порядок перед зеркалом в нашей, порядком захламленной ванной, улыбалась своему отражению… Даже ежеутрение истерики матери и пьяные «шуточки» отчима практически меня не задевали.