— А у вас ТАМ не принято?
— Я оговорился! — Папай примирительно поднял ладони вверх и я вдруг почувствовала, что снова заворожено смотрю на его предплечья… — Что-то не так с моими руками? — забеспокоился парень и поочередно посмотрел на свои локти, отчего мне поплохело еще больше: тугие шары бицепсов чуть не разорвали рукава его майки и вызвали где-то в глубине души странное томление…
— Садись рядом, прожектор! Будем светить на пару! — брякнула я и мысленно прикусила себе язык: такого нахальства я от себя не ожидала… — А где ты видишь руки? Это у тебя или грабли, или лопаты, я еще не решила…
— Так мне садиться, или Вы так меня тактично посылаете?
— Да вредничаю я! Потому, что злая, как собака! И давай на «ты» — одногруппники вроде! Маша! — представилась я и вопросительно уставилась на него.
— Приятно познакомиться! Олег. Коренев… — галантно ответил мне Папай…
Собеседником Олег оказался неплохим — уже через двадцать минут знакомства я хохотала на всю аудиторию, периодически вытирая слёзы, и умудрилась забыть про утреннее происшествие. И даже квадратные от удивления глаза Татьяны, вошедшей в двери за две минуты до прихода лектора не заставили меня перестать истерически хихикать…
Он то нес совершеннейшую ахинею, то шепотом декламировал какие-то неизвестные мне басни, то кого-то передразнивал — а я тихо млела, и туго натянутая пружина, в которую превратилась моя душа за последние годы, тихонечко начала разжиматься…
Лекции пролетели, как в тумане. Даже смс-ки от удивленной и где-то оскорбленной моим невниманием Татьяны не отвлекали меня от его завораживающего голоса и глаз. Я сошла с ума. И мне это нравилось! Поэтому я благосклонно согласилась на его предложение проводить меня до дому и доверила ему нести свою сумочку… Как ни странно, дорога через весь город субъективно заняла крайне мало времени: я толком не поняла, как мы так быстро добрались: ехали, вроде, как обычно, на метро, а потом на автобусе… Просто в какой-то момент я остановилась около подъезда и поняла, что дальше идти некуда… И не потому, что не хочется заходить в давно опостылевший дом, а просто трудно, даже невозможно сказать Ему "До свидания"… Однако всему хорошему приходит конец, причем, как ни странно, довольно быстро: буквально через десять минут сидения на лавочке у подъезда Олег сказал, что ему пора… Слава богу, хоть вздохнул при этом…
Глава 5.
Обычный вечер четверга, неспешная прогулка по Новому Арбату, желание вкусно поесть… Уютный полумрак ресторана «Тропикана» в казино «Арбат» в этот час оглашался звучными шлепками и тяжелым дыханием вымотанных поединком бойцов — два кикбоксера честно зарабатывали себе на хлеб с маслом, выкладываясь перед вальяжно развалившейся в плетеных креслах публикой… За невысокими, заставленными блюдами полинезийской кухни, столиками не было ни одного свободного места — разгоряченные видом крови молодые девушки; тщедушного вида папины сынки, пытающиеся изобразить из себя светских львов; вымотанные тяжелым рабочим днем бизнесмены, торопливо накачивающиеся спиртным и поглядывающие на захватывающее дух действо одним глазом, — вся публика была едина в одном: зрелище стоило тех денег, которые были заплачены за входной билет… И лишь у него одного бой не вызывал никакого интереса — он отдавал предпочтение процессу питания — шипящая свинина со свежим перцем однозначно требовала к себе гораздо большего внимания, чем то, что изображали на сцене два довольно средненько, на его притязательный взгляд, подготовленных парня…
Такое пренебрежение к поединку вызвало неподдельный интерес у парочки респектабельных мужчин, сидящих за соседним столиком и за весь вечер практически не притронувшихся ко всем тем яствам, которыми был заставлен их столик.
Негромко переговариваясь между собой, они периодически поглядывали в сторону седого, усатого старика в неплохом костюме, с удовольствием уминающего горячее, и вскоре не выдержали — один из них, явно старший по положению или званию, привстал со своего места и вполголоса произнес:
— Вы извините, что я мешаю вашему ужину, но меня очень заинтересовало ваше безразличие к происходящему на сцене. Вы знаете, в эти дни в клуб приходят любители единоборств, люди, в той или иной степени разбирающиеся в боевых искусствах и бывшие спортсмены… Приходят для того, чтобы полюбоваться на довольно неплохих ребят, которые тут выступают. Я, например, пришел сюда по работе — мне нужно подобрать себе хорошего молодого паренька, способного при последующей огранке превратиться в грамотного, подготовленного и, главное, в верного только мне телохранителя… А вам, как мне кажется, до них просто нет никакого дела… Тогда что вас привлекло в этом клубе, если это, конечно, не секрет?
Оторвавшись от трапезы, Старик откинулся в кресле, тщательно прожевал и проглотил кусок мяса и только после этого, улыбнувшись одними глазами, благожелательно ответил на заданные вопросы:
— Ну как вам сказать, милейший? Дело в том, что в «Тропикане» мне очень нравится именно кухня — я никогда не ел ничего вкуснее вот этого блюда: оно просто тает у меня во рту… А что касается бойцов, то по моему разумению, они никуда не годятся!
— Как это? — удивился его собеседник. А вы присмотритесь!
— А что тут присматриваться? Вон, посмотрите на того, что справа: он держит голову чуть повернутой в сторону, значит, не видит круговых ударов с другой стороны; вкладываясь в удар, он не доворачивает стопу, оставляя ее под большим углом к линии атаки, что физиологически не дает ему возможности вращать бедрами, а, значит, и вложиться в удар… Арсенал атак, растяжка, скорость передвижения и реакции — да у него нет ничего, что бы позволило назвать его бойцом!
— Простите, вы — тренер?
— В какой-то мере! Кстати, не представился. Марк Иванович Тимофеев.
— Кириллов! Михаил Вениаминович! — представился его собеседник. — А это мой сотрудник, Семен Игоревич Приходько.
— Очень приятно! — церемонно склонил голову Тимофеев.
— Прошу прощения, а у вас есть талантливые ученики, Марк Иванович? Я бы мог, естественно, посмотрев на них, предложить им высокооплачиваемую работу…
— Ученик у меня один. Мой внук. Он — студент. Учится на дневном… — гордо расправив широченные плечи, ответил Марк Иванович. — Я не знаю, как у него со свободным временем, но по сравнению с этими клоунами он просто мастер.
— Извините, а каким видом боевых искусств он у вас занимается? — поинтересовался внимательно прислушивающийся к разговору Приходько.
— Трудно сказать! — хмыкнул старик, попытавшись представить себе, на что похоже то, чему он учит мальчика. — Что-то вроде помеси Годзю-рю, Кэмпо, Кобудо и Кэн-до.
— Это контактный стиль? Он не боится бить в полную силу? — поморщился Кириллов, явно не знакомый с перечисленными стилями, и не желающий вникать в тонкости и особенности каждого по отдельности или всех их вместе.
— Не боится. Ни бить, ни рубить, ни колоть… — от холодной, даже чересчур, улыбки обоим его собеседникам стало порядком не по себе… Чтобы заполнить неловкую паузу, Михаил Вениаминович глянул в сторону сцены, где на смену закончившим выступление бойцам выбежала новая пара и поинтересовался:
— А как вам вот эти двое?
— Тот, что поздоровее — слишком тяжел. Много качается, мало двигается… Будет пытаться задавить массой… Второй — откровенно слабее, но бывший боксер, что-то вроде КМС-а, значит, чувствует ринг и не даст загнать себя в угол… Нокаута не ждите — будет дурацкая беготня и бестолковые взаимные попытки хоть что-нибудь сделать!
— Вы это увидели за те несколько секунд, что прошли с начала боя, или вы их знаете? — поинтересовался Приходько.