Я ведь намерен собрать всех медведей вместе и пойти войной на племя людей. Так что ты мне в попутчицы не годишься.
— Ах, как это ужасно! — воскликнула Койотиха. — Как ужасны эти твои планы! Вы же все друг друга перебьете на этой войне: они — вас, а вы — их. Не развязывай войну, Медведь, ну пожалуйста, не развязывай войну! Нам всем следует жить в мире и любви! — И, говоря это, Койотиха потихоньку вытащила острый ножик из обсидиана, который украла у Целителей, да и отрезала Медведю яйца; ножик был таким острым, что Медведь даже не почувствовал ничего. Потом она сунула медвежьи яйца в карман и убежала. И отправилась туда, где жило племя людей. Люди курили табак и пели. Они занимались изготовлением пороха и пуль и чистили свои ружья, готовясь к войне с медведями. Койотиха пошла к их главному военачальнику и сказала:
— О, как вы храбры, доблестные мужи! Вы истинные воины! Каким же мужеством нужно обладать, чтобы с одними лишь ружьями выйти против медведей!
Военачальник забеспокоился и спросил:
— А у них какое оружие?
— У них, — заявила Койотиха, — оружие секретное. Но не могу сказать какое. — Однако заметив, что военачальник не на шутку разволновался, прибавила:
— У них огромные ружья, которые стреляют волшебными пулями, способными превращать людей в медведей. Я вам парочку таких пуль принесла.
— И она показала военачальнику медвежьи яйца.
И все воины, которые подходили посмотреть, огорченно спрашивали:
— Что же нам теперь делать?
Койотиха и придумала:
— Значит, так: ваш самый главный военачальник должен выстрелить своими волшебными пулями в медведей и тем самым превратить их в людей.
Но генерал рассердился:
— Нет уж! Уберите эту койотиху отсюда, от нее одни неприятности! — И люди стали стрелять в Койотиху, чтобы ее прогнать.
Началась война. У медведей были их бесстрашные сердца и когти, а у людей — табачный дым и ружья. Люди стреляли, и убивали медведей одного за другим, и убили почти всех, кроме тех четырех или пяти, которые явились на войну с опозданием и успели отступить и скрыться. Оставшиеся в живых медведи убежали и спрятались в диком краю.
Там они и встретили Койотиху.
— Зачем ты так поступила, Койотиха? — спросили они. — Почему ты не помогла нам, а взяла да и украла яйца нашего лучшего воина?
Койотиха ответила им:
— Если бы я сумела тогда заполучить яйца этого человека, все было бы хорошо. Послушайте-ка меня. Эти люди слишком часто спариваются и слишком быстро думают. Вы же, медведи, спариваетесь лишь раз в году и слишком много спите. У вас нет ни малейшей надежды победить их. Оставайтесь здесь, в диком краю, со мной. По-моему, война — не лучший способ жить рядом с людьми.
И медведи стали жить в диком краю. Почти все звери решили жить там вместе с Койотихой. Кроме муравьев. Они по-прежнему хотели воевать с людьми, и начали войну с ними, и до сих пор с ними воюют.
«Кто-то еще из присутствующих добавляет:» — Это правда, так оно и было. Вот, например. Блоха — старинная приятельница Койотихи; они ведь, как вы знаете, даже живут вместе. Так вот. Блоха посылает своих малышей разбойничать в человеческих жилищах и говорит им: «Ступайте, и пусть они почешутся хорошенько! И дети их тоже пусть немножко почешутся!» «Ребенок, слушающий рассказ, взвизгивает, когда рассказчик щиплет его легонько и щекочет.»
«Еще кто-то вступает:» — Точно. А еще, помните, как когда-то Койотиха сказала Псу: «Уж больно я разгневана тем, что люди выиграли войну с медведями! Пойди-ка ты, Пес, в их город и убей их самого главного генерала».
Пес согласился и отправился в человечий город. Однако женщины в доме, где жил тот военачальник, дали Псу мяса, вытащили у него из ушей колючки, стали гладить его и ласкать и совсем приручили.
Когда они говорили ему: «Ложись!», он ложился, когда они подзывали его к себе, он подходил. Этот Пес очень тогда подвел Койотиху и сильно разочаровал ее, перейдя на сторону человека.
«Разговор продолжается еще какое-то время, и самые маленькие дети начинают клевать носом. Их укладывают спать в летней хижине, и все ненадолго замолкают, пока один из стариков поет простенькую колыбельную, которой вторит пиликанье сверчка. Дети уснули, и снова вступает первый рассказчик:» — А тот человек, ну, помните, тот военачальник, который перебил всех медведей, он, конечно, хотел, чтоб его сыновья тоже стали генералами и героями. Он, видно, считал, что весь его героизм спрятан в мошонке. Может, он эту идею у Койотихи почерпнул, не знаю, да только он сам себе яйца взял да и отрезал и каждое по отдельности положил в специальный медный футляр, состоявший из двух половинок, которые могли завинчиваться. Генерал отдал по одному футляру каждому из своих сыновей и сказал:
«Даже если вы станете наполовину такими же замечательными мужчинами, каким был я, то и этого достаточно. Вы и тогда будете бесстрашными, а значит, завоюете и перебьете всех своих врагов».
Но сыновья этому не поверили. Каждый считал, что ему непременно нужны оба яйца.
И вот один из них отправился ночью в дом другого, прихватив с собой нож. Но второй уже поджидал его, и тоже с ножом. И стали они биться, колоть и резать друг друга ножами, пока не истекли кровью до смерти. А старый генерал утром вышел из дому, смотрит — кровь на тропинке и на ступеньках крыльца, кругом люди плачут, а его сыновья лежат мертвые, скрючившись на земле.
И тогда он невероятно разгневался, прямо-таки в бешенство пришел и все кричал: «Верните мне мои яйца!» Но его невестки уже забрали футляры, а сами яйца выбросили на гору, в то место, куда для канюков бросают отходы из лавки мясника, потому что яйца эти уже провоняли. Однако старик так гневно орал, что они задумались: «Что же нам делать?» И придумали: вымыли те медные футлярчики, завинтили их как следует, а может, еще и клеем каким-нибудь заклеили, и отдали старому генералу.
«Вот твои драгоценные яйца, свекор, — сказали они. — Ты бы лучше пришил их на то место, где им быть полагается. У твоих сыновей остались одни только дочери, им это украшение ни к чему».
Ну что ж, старик пришил себе медные яйца, да так с ними и ходил. При ходьбе они у него позвякивали. Он говорил: «Когда в этом городе родится настоящий генерал, я ему их отдам». Но ведь там ничего не было, медные футляры были пусты! Так что когда старый военачальник умер, то эти медные яйца похоронили вместе с его пеплом.
«Еще один из присутствующих подтверждает:» — Это правда, чистая правда, а потом еще Койотиха пришла да и вырыла их из могилы…
«Другой вторит ему:» — Это правда, чистая правда, и она носила их как сережки, когда танцевала Танец Луны.
Примечание переводчика:
История о войне людей с медведями была, по всей видимости, хорошо известна присутствовавшим взрослым; они выказывали свое одобрение рассказчику, если тот употреблял какой-либо особенно изящный оборот в этом импровизированном повествовании, шепча ему похвалы или смеясь в нужном месте. История Пса, очевидно, также представляет собой сокращенный вариант хорошо известной сказки. Рассказывались ли эти истории при детях или после того, как их, или по крайней мере младших, укладывали спать, зависело от того, что принято в той или иной семье. Подобные истории могут быть либо свободной импровизацией, либо более или менее точным пересказом некогда услышанного.