— Откуда тебе знать? — сказала она умышленно резким тоном, злясь на себя за слабость, от которой ей хотелось провалиться сквозь землю. — Ты ведь пробыл здесь всего две недели. — И холодно добавила: — У тебя были всего лишь поверхностные впечатления.
— Зато в тебя я заглянул глубоко, Сьюзен.
У нее даже дыхание перехватило от его умышленной грубости.
— А где же таможенники? — спросил он.
Она судорожно глотнула воздух и умудрилась ответить:
— Попались на приманку чуть дальше по берегу.
Он повернулся и взглянул на море. Тонкий серп луны как раз в это мгновение выглянул из-за облаков и осветил его четкий профиль и целую флотилию лодочников, спешащих к контрабандистскому судну за очередной партией груза.
— Похоже, рейс прошел удачно, — сказал он. — Пойдем со мной в дом. — И, повернувшись, он направился к дому, как будто его слово было приказом.
— Я, пожалуй, не пойду, — сказала она. Ее почему-то охватил страх. Она убеждала себя, что бояться нечего но тем не менее ей было безумно страшно.
Он оглянулся через плечо:
— Идем со мной в дом, Сьюзен.
Он не угрожал. Да и чем он мог бы ей угрожать? Тяжело вздохнув, она поплелась следом за ним к дому.
После одиннадцати лет отсутствия вернулся Кон Сомерфорд — господин, хозяин всего, что их окружало.
Глава 2
Сьюзен чуть сознание не потеряла от потрясения.
Целых одиннадцать лет прошло. Несмотря на то что внешне они оба изменились и приобрели жизненный опыт, это был Кон, который, хотя и недолгое время, был ей таким близким другом, какого с тех пор у нее не бывало.
Который еще более короткое время был се любовником и которого она никак не ожидала увидеть снова.
Кон. Уменьшительное от его второго имени, Коннот. Его первое имя было Джордж, библейское Георгий, и двух его друзей тоже звали Джорджами, поэтому они договорились выбрать для себя другие имена…
Когда она познакомилась с ним, он был просто Кон. Самый милый, самый уравновешенный во всех смыслах юноша. Она поддразнивала его, называя своим святым Георгием, который защитит ее от любого дракона.
И он обещал, что всегда будет ее защитником.
А мгновение спустя он заявил, что больше не хочет ее видеть. Никогда.
Они приблизились к темной громадине дома, в одном из окон которого горела свеча. Кон вернулся. Но он больше не был святым Георгием. Он был Уайверном. Драконом.
— С этой стороны, кажется, есть дверь? — спросил он.
— Да, — ответила она.
Но в темноте даже ей пришлось отыскивать дверь на ощупь. Отодвинув железный засов, она распахнула дверь. В коридоре было довольно светло, потому что она специально оставила зажженный фонарь. Они вошли внутрь, и она со страхом оглянулась, не зная, что ее ожидает.
Он изменился. Сьюзен заметила морщинки, которых не было раньше, и два белых шрама у самой линии волос, которые говорили о том, что ему едва удалось избежать смертельной опасности. Но ведь он в течение десяти лет был солдатом.
И все же это был Кон.
Теперь его непослушные длинные волосы были коротко подстрижены. Только глаза были серыми, как прежде. Ей и раньше казалось, что они меняют цвет, как море, но она никогда не могла представить, что они могут быть холодными, как море в штормовую погоду.
Теперь он был графом. Теоретически он был правителем этой части Англии, хотя на практике контрабандисты, или фритрейдеры[2] , как их еще называли, слишком буквально воспринимали первую часть этого названия и вели себя соответствующим образом. Он был похож на человека, который мог бы остановить контрабандистский промысел, хотя мог поплатиться жизнью за это.
Ей вдруг стало страшно за него. Вспомнилось, что лейтенант Перч погиб сравнительно недавно в результате «несчастного случая». Такое могло произойти с любым, кто попытался бы встать на пути фритрейдеров.
Ей казалось, что Дэвид не смог бы убить человека, чтобы спасти себя и своих людей, но теперь она ни в чем не была уверена.
Наверняка Дэвид мог бы убить, чтобы спасти ее.
— Что ты собираешься делать? — спросила она, сама не зная, имеет в виду контрабандистов, себя или все в целом.
Кон в упор смотрел на нее, заставляя ее нервничать. Возможно, ему не нравилось, что на ней мужская одежда? А может быть, он тоже сравнивает ее с той, пятнадцатилетней, девочкой?
— Что я собираюсь делать? — тихо повторил он, не сводя с нее пристального взгляда серебристо-серых глаз. — Я устал с дороги и собираюсь поесть, принять ванну и лечь в постель. Слуг в этом доме, кажется, маловато, и экономки что-то не видно.
— Я ваша экономка, — пришлось признаться ей.
Он широко раскрыл глаза, а ей почему-то было приятно ошеломить его.
— Мне сказали, что мою новую экономку зовут миссис Карслейк.
— Сказали? Кто сказал?
— Не строй из себя дурочку, Сьюзен. С тех пор как я был введен в права наследования, Суон регулярно присылал мне отчеты.
Ну конечно. Какая она глупая. Конечно, никакой не шпион, а Суон, адвокат графства, который раз в две недели приезжал из Хонитона, чтобы проверить, все ли в порядке с собственностью клиента.
— Я и есть миссис Карслейк, — сказала она.
Он покачал головой:
— Как-нибудь, когда я не буду таким усталым и голодным, ты расскажешь мне, как это произошло.
— Люди меняются, — сказала она и, спохватившись, добавила: — милорд. К тому же экономке не приходится отскабливать каминную решетку или печь пироги. Вы найдете все в полном порядке.
Она взяла фонарь и, освещая дорогу, повела его дальше.
— Мне не кажется, что здесь все в порядке.
Она резко повернулась к нему, настороженная его тоном.
Он все еще сердился на нее. Все еще сердился, несмотря на то что прошло много лет. Ей стало страшно. Она побледнела как полотно.
— Я, как и вы, устала. Но если вы ожидали другого приема, милорд, вам следовало предупредить заранее о своем приезде. Пойдемте, я позабочусь о том, чтобы в вашем распоряжении было все, что вам требуется.
Она распахнула дверь, подумав, что надо было все сказать по-другому. А вдруг он потребует, чтобы она легла с ним в постель? Ей не хотелось убивать его. И не хотелось, чтобы убил кто-нибудь другой. И без того здесь бед более чем достаточно.
Ложиться с ним в постель она тоже не хотела.
Однако боль, возникшая где-то глубоко внутри, говорила о том, что она, возможно, обманывает себя.
— Даже если мне вздумается приехать без предупреждения, мой дом и мои слуги должны быть готовы принять меня.
— Вы унаследовали графство два месяца тому назад и до сегодняшнего дня не изволили появиться здесь. Неужели всем нам надо было находиться в полной готовности на всякий случай?
— Да, поскольку я вам плачу.
Она вздернула подбородок.
— В таком случае предупредили бы, что намерены бросать деньги на ветер, и я бы каждый день готовила банкет!
Он прищурил глаза, и в комнате явно запахло грозой. Похолодев от страха, она повернулась и прошествовала в коридор.
— Сюда, пожалуйста, милорд. Ужин на скорую руку мы приготовим для вас немедленно, ванна будет готова в течение часа.
Говоря это, она продолжала идти. Если он предпочтет остановиться, тем лучше. Ей надо побыть одной, чтобы прийти в себя.
Увы, она услышала шаги за спиной.
— Вы приехали один, милорд, или привезли с собой слуг?
— Разумеется, я привез слуг. Своего камердинера, секретаря и двух лакеев.
Какая же она глупая. Задает такие дурацкие вопросы. Она продолжала считать его Коном, обычным парнишкой, с которым встречалась на вересковой пустоши или на берегу моря и с которым они, поддразнивая друг друга, лазали по окрестностям и говорили, говорили обо всем и не могли наговориться.