— Он выпрямился и внимательно взглянул на стоявшую перед ним женщину. Вне всякого сомнения, когда-то она была весьма недурна собой: густые светлые волосы, огромные серые глаза. Но время сделало свое черное дело, превратив Глиннис в усталую бесцветную особу, на которую вряд ли обратишь внимание.
— Чем могу служить, сэр? — вежливо осведомилась она. Секунду Ройс колебался, не попросить ли леди Пирсон разрешить ему побеседовать с Глиннис наедине, но отказался от этой идеи.
— Прошу вас, садитесь, — начал он, указав на стоявший рядом стул, — Дело в том, что я разыскиваю вас уже в течение нескольких недель. А вернее, вас и вашу дочь.
Глиннис, которая как раз усаживалась, резко выпрямилась.
— Эмму? Но зачем?
— Я искал ее по просьбе своего клиента, — тихо проговорил Ройс. — Отца Эммы.
Взгляд Глиннис стал непроницаемым.
— А что вы знаете о нем?
Ройс снова опустился на кушетку, решив говорить начистоту.
— Я знаю, что это виконт Райдер. В то время, когда была зачата Эмма, вы служили в его доме. Когда вы сообщили ему, что ждете ребенка, он повел себя отвратительно. Он дал вам расчет, а когда вы написали ему о рождении дочери, даже не ответил. — Многозначительная пауза. — Теперь, будучи уже в преклонном возрасте, он глубоко раскаивается в своем поступке. Он понимает, что никогда не сможет искупить свою вину перед вами, но хочет познакомиться с Эммой и попытаться восстановить с ней хоть какие-то отношения.
— Ах вот как! — воскликнула Глиннис Мартин, недоверчиво качая головой, — Он меня соблазнил, вышвырнул из дома, узнав о том, что у меня будет ребенок, целых восемнадцать лет этим ребенком не интересовался, а теперь, видите ли, раскаивается! И как, скажите, я должна на это реагировать? Проявить сочувствие?
— Не стану кривить душой, — заявил Ройс. — Будь я на вашем месте, я бы, наверное, возненавидел этого человека. Но сейчас речь идет не о вас.
Глиннис в замешательстве взглянула на него. По-видимому, она не ожидала, что Ройс встанет на ее сторону и будет настолько откровенен. Она откашлялась. Похоже, ее решимость несколько поколебалась. — Если не обо мне, то о ком же?
— Об Эмме. — Ройс продолжал придерживаться все той же линии поведения. — Послушайте, мисс Мартин. Несмотря на ваше отношение к лорду Райдеру, он тем не менее отец Эммы. Не знаю, имеет ли это для вас какое-то значение, но я должен сказать: он раскаивается в том, что бросил вас и ее, и раскаяние это искреннее. Он понимает, что поступил как последний эгоист. Знает также, что изменить сделанного уже не в силах. Но он стар, одинок и прекрасно осознает, что жизнь его приближается к концу. И ему очень хотелось бы познакомиться со своей дочерью и попытаться завязать хоть какие-то отношения. А также оставить ей свой титул, поместье и состояние — смею вас заверить, довольно значительное.
Глиннис тихонько ахнула.
— Я… я просто потрясена. Я понятия не имела… — Оправившись от изумления, она резко бросила: — Но Эмма не продается, милорд.
— А я это и не имел в виду, — заметил Ройс, которого ничуть не удивила такая реакция. Перед ним сидела женщина гордая и любящая, преданная мать, И эти ее качества, которыми он восхищался, он решил использовать во благо своему клиенту, а также дочери. — Уверяю вас, — продолжал Ройс, — что у лорда Райдера нет намерения купить себе дочь, Нет у него также желания соблазнить ее деньгами. Он просто предлагает ей все, что имеет. — Он выдержал многозначительную паузу. — Я хорошо разбираюсь в людях, мисс Мартин, особенно в своих клиентах. У виконта нет никаких тайных мотивов, и он не настолько глуп, чтобы надеяться купить преданность Эммы. Он просто хочет дать ей то, что она должна была получить при рождении, а сам — обрести покой и уверенность, что род после его смерти будет продолжаться.
Вы это понимаете?
Глиннис отвела взгляд. На лице ее появилась нерешительность.
— Полагаю, если вы немного поразмыслите… — настаивал Ройс.
— Вряд ли мне этого захочется, — перебила она.
— Но почему? — тихо спросил Чадуик. — Потому что опасаетесь, что вашей решимости поубавится?
— Глиннис, — прервала его вдовствующая герцогиня, беря компаньонку за руку, — послушай меня. В тебе сейчас говорит обида. И это вполне естественно. Я разделяю твои обиду и боль, как разделяла всегда, с того самого дня, как ты мне все рассказала. Но я намного старше тебя, а потому, возможно, мудрее. Ты со временем тоже такой станешь. Поверь мне, время меняет людей. С годами они начинают отчетливо видеть то, чего в молодости не замечали. Думаю, с виконтом происходит то же самое.
— Вы предлагаете мне его простить? — Глиннис изумленно воззрилась на свою хозяйку.
— Вовсе нет. Я предлагаю тебе подумать об Эмме. Не стоит из-за своей обиды, пусть даже и вполне оправданной, лишать ее того, что принадлежит ей по праву, Ты об этом пожалеешь.
— Что принадлежит ей по праву… — печально повторила Глиннис. — То есть деньги виконта.
— Не только деньги, — вмешался Ройс.
— Что же еще? Титул? Положение?
— Что ж, попробую объяснить. Вы женщина нежадная, и я поступил бы крайне неумно, если бы попытался сыграть на этом чувстве, пытаясь уговорить вас. Я не стану этого делать. Я советую вам принять его предложение по целому ряду причин, не имеющих отношения к деньгам. Во-первых, чтобы закрепить за Эммой право наследства. Во-вторых, чтобы добиться для нее официального признания в качестве дочери лорда Райдера, которого она была лишена все эти годы. В-третьих, обеспечить ее будущее, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась и не оказалась в таком положении, как вы. — Ройс помолчал, потом поднял глаза и встретился взглядом с Глиннис. — И наконец, в-четвертых. Несмотря на то что мы с вами сознаем все отрицательные качества лорда Райдера, сейчас он одинокий старый человек и нуждается в сострадании. Давайте, мисс Мартин, отбросив обиды в сторону, признаем, что Эмма вправе сама решить, достоин ли он этого. Ведь она его дочь.
Выражение лица Глиннис смягчилось: природная порядочность взяла верх. — Да, милорд. Она его дочь.
— Обсудите это с Эммой, — предложил Ройс. — Хоть она еще молода, однако далеко не ребенок. Думаю, она должна узнать, что ее отец хочет с ней увидеться. Как вы считаете?
Мисс Мартин устало кивнула:
— Да. Она без конца меня о нем расспрашивала.
Удовлетворенный результатом, Ройс поднялся.
— В таком случае я пойду. Переговорите с ней. Я остановился на постоялом дворе. Если понадоблюсь — сообщите.
— Подождите. — Глиннис мигом вскочила. — Спасибо за тактичность, но я знаю свою дочь. Стоит мне рассказать ей обо всем, как она тотчас же захочет с вами увидеться. Так что если вас не затруднит подождать, я сейчас схожу за Эммой. Нам потребуется лишь несколько минут побыть наедине, а потом я ее приведу. Я была бы вам чрезвычайно признательна, если бы вы объяснили ей положение вещей точно так же, как мне. Это не доставит вам труда, милорд?
— Ну что вы, никакого.
По правде говоря, Ройс был чрезвычайно рад. Если ему удастся закончить здесь дела сегодня, он сможет сократить свою поездку на один день.
А это означает, что он вернется в Медфорд завтра вечером.
— Благодарю вас, — промолвила Глиннис. — Я схожу за Эммой. — Она повернулась к герцогине и, заметив, что руки хозяйки дрожат, нахмурилась. — Может быть, вам лучше лечь, ваша светлость? Вы выглядите усталой.
Пожилая дама кивнула:
— Если лорд Ройс согласится подождать в одиночестве, я, пожалуй, последую твоему совету.
— Не беспокойтесь. — Ройс подошел к леди Пирсон и поцеловал ее тонкую руку.