— И вы всерьез полагаете, что я стану вам помогать после того, как вы не дали мне совершить задуманное и к тому же угрожаете тем, что упрячете в тюрьму моих людей? — недоуменно воскликнула Алексис.
— Мне это и в голову не могло прийти. Я получил приказ доставить вас в Вашингтон для встречи с Президентом и его четырьмя помощниками, теми, что передали мне его приказ. Что вы скажете им, меня уже не касается, — ответил Клод как можно мягче.
— Понимаю, — процедила Алексис, презрительно смерив его взглядом.
Клод был готов и к презрению, и к ненависти. Он спокойно смотрел ей в глаза, ожидая прочесть в них все это. Но ненависти не было. Не было! Только сейчас он понял всю глубину чувства, которое некогда испытывала к нему Алексис, глубину той любви, насладиться которой ему так и не довелось. Тогда, чтобы спасти в ней любовь к нему, он отпустил ее. Как же ему трудно будет держать Алексис пленницей сейчас!
— Я сообщу им ваше решение, а вы пока соберите то, что считаете нужным взять с собой, — сказал Клод.
Алексис подошла к столу.
— Не слишком мудрое решение. Вам не следует подниматься на палубу без меня. Моим людям это не понравится.
Клод продолжал сидеть, и Алексис, усмехнувшись, добавила:
— Мне надо сделать кое-какие записи в судовом журнале. А Пич упакует мои вещи.
Алексис села за стол и открыла журнал. Обмакнув перо в чернильницу, она написала:
«Восемнадцатое июня.
Капитан Клод, я навек запомню этот день; И вам я этого никогда не забуду».
Клод ничего не сказал, но и он знал, что никогда не сможет забыть этот день.
В Вашингтоне тоже оказалось немало людей, которые посчитали этот день знаменательным. Не потому, что был схвачен капитан Денти — то было не слишком значительное событие для огромной страны, — но потому, что Конгресс ввел в силу предложение Медисона. Война Англии была объявлена.
Алексис встала из-за стола.
— Пошли?
Клод, кивнув, последовал за ней через кают-компанию к лестнице. Уже на палубе Алексис сказала:
— Прошу вас, придержите ваш эскорт. Я бы хотела поговорить с командой без посторонних.
— Я должен слышать, что вы им скажете, — ответил Клод. — Не годится, чтобы вы призывали команду способствовать вашему побегу.
— Я не собиралась этого делать, но, если вам так необходимо, можете послушать. Я не намерена злоупотреблять преданностью моих людей. Убежать я смогу и без их помощи.
Клод жестом пригласил сопровождающих с «Конкорда» подойти к нему, и те неохотно повиновались. С тех пор как Алексис и Клод удалились для совещания, между представителями команды «Конкорда» и моряками со «Святой Марии» не было произнесено ни слова. Мужчины из враждебных лагерей лишь смотрели друг на друга с немой угрозой.
Моряки со Святой Марии окружили своего капитана. Алексис велела Пичу спуститься вниз и собрать ее вещи.
— В шкафу ты найдешь баул. Сложи все туда. Я иду с капитаном Клодом.
Все возмущенно загудели. Моряки с «Конкорда», наоборот, разом облегченно вздохнули. Алексис едва ли замечала ропот одних и радость других. Она видела перед собой только глаза мальчика, который никак не мог понять, как его кумир, его королева могла согласиться сдаться и покинуть их.
— Иди, Пич, вещи нужны мне прямо сейчас.
Она знала, какое этот паренек испытывает разочарование. Он был еще слишком мал, чтобы понять, чем диктовалось ее решение. Алексис с материнской лаской смотрела в полудетское худенькое личико с огромными карими глазами. Он готов был драться, он желал драться, а она — нет. И решения здесь принимала она. Алексис проводила мальчугана взглядом, и только затем посмотрела в лица остальных.
— Меня арестовывают за действия, которые, по мнению американского правительства, способствуют развязыванию войны с Великобританией.
— Капитан Денти! — воскликнул Джордан, не в силах более сдерживаться. — Вы же англичанка! Это ошибка! Глупо обвинять вас в том, к чему вы не имеете отношения!
— Мистер Джордан, я прекрасно знаю, гражданкой какого государства являюсь. Надеюсь, вы так же хорошо помните, чье гражданство имеете.
Все разом замолчали, осознав наконец, что Алексис пожертвовала собой ради их спасения. Алексис продолжала говорить спокойным, ровным голосом, без всякого нажима, и тем не менее каждый из тех, кто был с ней рядом, прекрасно понимал, что ее слова следует воспринимать как приказ, который надлежит выполнять без обсуждений.
— Я согласилась пойти с капитаном Клодом. Однако я надеюсь покинуть корабль до того, как он причалит в Вашингтонской гавани.
Алексис улыбнулась и увидела ответные понимающие улыбки на лицах моряков.
— Оставляю капитаном мистера Джордана. А теперь слушайте мое последнее распоряжение: не мешайте людям с «Конкорда» делать то, что им приказано. Пусть уходят. Я не хочу, чтобы вы помогали мне бежать. Когда вернетесь на Тортолу, расскажите о том, что произошло, мистеру Грендону. Передайте, что я возлагаю на него всю ответственность за ведение дел в компании. Каждый из вас волен решать: остаться ли с ним или воевать за свою страну. Как бы вы ни поступили, я приму ваш выбор с уважением. Что касается меня, то после того, что случилось, я помогать Соединенным Штатам не стану, и, поскольку сделка между мной и вашим правительством все равно невозможна, снисхождения мне ждать не приходится. Видимо, мне придется довольно долго просидеть в тюрьме, если, конечно, меня сумеют туда доставить.
— Вот и все, что я имела сообщить моим людям, — закончила Алексис, обернувшись к Клоду. — Теперь мы можем идти.
Клод молчал, хмуро глядя на моряков с «Конкорда», которых взял с собой на корабль Алексис. Услышав быстрые легкие шаги за спиной, он обернулся. Это был юнга, несший мешок с вещами капитана Денти. Пич протянул мешок Алексис, и она приняла его из рук мальчика. Клод не предложил свою помощь. Ее нынешний статус не позволял ему поступить так, как должно поступить мужчине. Капитан «Конкорда» направился к группе ожидавших его моряков. Алексис шла следом, гордо вскинув подбородок. Но как бы ни желала она, чтобы команда увидела в ней своего прежнего независимого капитана, сохранившего достоинство и присутствие духа даже в этих печальных обстоятельствах, от глаз моряков не могли укрыться ни легкая дрожь в ее руках, ни подрагивающие губы, ни подозрительно блестящие глаза. Единственным, что утешало Джордана и остальных, было то, что капитан Клод не мог видеть проявлений ее слабости.
Клод перепрыгнул со шлюпки на «Конкорд» и подхватил переброшенный Алексис мешок. Она приняла протянутую ей руку Таннера лишь потому, что была в платье, но прыгнула сама. Затем по приказу Клода ее увели вниз. Только когда Алексис ушла с палубы, Клод дал приказ к отплытию.
Лендис проводил Алексис в ее новые апартаменты. Каюта, в которой предстояло жить Алексис, оказалась намного меньше той, в которую поселил своего добровольца-юнгу капитан Клод в бытность ее на «Гамильтоне». Здесь был только самый необходимый набор мебели — никаких украшений, никаких излишеств. Лендис вышел, и Алексис услышала, как снаружи опустился засов. На этот раз она не только могла считать себя узницей, но и была таковой. Алексис прислонялась спиной к двери и медленно сползла вниз, прижимая к животу баул с одеждой. Уткнувшись лицом в грубую мешковину, как в подушку, она закрыла глаза. Корабль качнуло: «Конкорд» снялся с якоря. Сквозь плеск воды о корму до слуха Алексис доносились крики — то матросы со «Святой Марии» проклинали матросов с «Конкорда», ее бывших друзей. Слезы душили Алексис.