Не дождавшись ответной реплики, Синджен повернула к нему голову и осведомилась:
– Так вы хотите на мне жениться, Колин? Он принял задумчивый вид.
– Прежде чем решить, я хотел бы познакомиться с вашей матушкой. Считается, что с годами дочь становится точной копией своей матери.
Изобразив на лице крайний ужас, Синджен легонько стукнула его кулачком по руке.
– О Боже, – простонала она. – О Боже!
Когда он рассмеялся, она стукнула его еще раз и втащила в гостиную.
Представ перед сурово хмурящимся Дугласом и улыбающейся Алике, Синджен объявила:
– А теперь сделаем все как положено. Позвольте представить вам Колина Кинросса, графа Эшбернхема. Ему двадцать семь лет, и он
подумывает о женитьбе на мне, так что сам видишь, Дуглас, у него были основания позволить себе по отношению ко мне некоторые, скажем
так, вольности.
– Он щупал твой зад, черт побери! Мужчина делает такие вещи только со своей женой.
– Дуглас!
– Но, Алике, дорогая, он в самом деле ее щупал. Не мог же я стоять и смотреть, как этот прохвост соблазняет мою младшую сестренку!
– Ну, разумеется, не мог. Ты просто обязан был его поколотить, этого требовали приличия. Ах, вот и Дриннен с чаем. Входите, Дриннен,
входите. Синджен и вы, Колин, сядьте, пожалуйста, на диван.
Колин Кинросс взглянул на графа Нортклиффа. Он видел перед собой человека четырьмя или пятью годами старше его самого, атлетически
сложенного и нисколько не походящего на тех расфранченных хлыщей, которых так много развелось в последнее время.
– Я приношу свои извинения за то, что позволил себе столь фамильярно обращаться с Джоан. Полагаю, что, раз уж это произошло, я, как
честный человек, обязан на ней жениться.
– Я так не считаю, – сказал Дуглас. – И с чего это вам вздумалось называть ее Джоан? Только наша матушка зовет ее этим именем. Оно
омерзительно.
– Мне не по душе ее прозвище. Оно подходит только мужчине.
Дуглас молча воззрился на него.
– Уверяю тебя, Дуглас, мне это все равно, – вмешалась Синджен и снисходительно улыбнулась. – Он может называть меня любым именем,
каким только пожелает. Я рассудила, что, если отнестись к делу серьезно, вся эта канитель с ухаживанием и женитьбой окажется не такой
уж трудной. И как видишь, я была права. Как замечательно, когда все начинает идти как должно. Что положить вам в чай, Колин?
– Минуточку! – не выдержал Дуглас. – Все совсем не так просто, как ты воображаешь, Синджен. Я хочу, чтобы ты выслушала меня. – Однако
вместо сестры он обратился к Колину: – Мне удалось выяснить, сэр, что вы подыскиваете себе в жены богатую наследницу. Вы этого
нисколько не скрывали. И вам наверняка известно, что, когда Синджен выйдет замуж, у нее будет весьма внушительное приданое.
– Она мне об этом сказала. Подошла и объявила, что она богатая наследница. Она попросила меня поговорить с вами и узнать, в какой
сумме выражается ее приданое.
– Что о?
Синджен ласково улыбнулась брату:
– Это чистая правда, Дуглас. Я знала, что ему нужна жена с деньгами, и сказала, что я подхожу ему по всем статьям. Богатство и
приятная наружность в одном лице. К тому же в придачу ко мне он приобретет таких великолепных родственников, как семейство Шербруков.
Алике расхохоталась, не в силах сдержаться.
– Надеюсь, Колин, что вы сумеете справиться с этой озорницей. Помню, однажды на лестничной площадке в Нортклифф Холле она при всех
кинулась на меня, повалила на пол и не дала подняться, пока Дугласа не освободили из комнаты, где я его заперла. Вам придется быть
осторожным, потому что, когда она ставит перед собой цель, то становится очень упорной в ее достижении.
Вам придется быть
осторожным, потому что, когда она ставит перед собой цель, то становится очень упорной в ее достижении.
Алике снова залилась смехом. Синджен усмехнулась. У Дугласа Шербрука лицо было деревянное, как церковная скамья. Колин чувствовал
себя так, будто он и впрямь попал в сумасшедший дом и его обитатели набросились на него все скопом.
– Эту историю я расскажу вам позже, – с улыбкой сказала Синджен и легко погладила рукав его светло коричневого сюртука. Потом, не
подумав о последствиях, она снова вперила взгляд в его лицо и тут же поплатилась: ее собственное лицо жарко вспыхнуло под
воздействием некоторых весьма интригующих мыслей.
– Прекратите, Джоан, – прошептал он сквозь зубы. – Вы опасны для самой себя. Да прекратите же! Или вы хотите, чтобы ваш брат опять на
меня набросился?
– Слушайте, я требую, чтобы вы все замолчали хотя бы на минуту!
С этими словами Дуглас встал и принялся мерить шагами гостиную. При этом он продолжал держать чайную чашку, и вскоре горячий чай
пролился ему на руку. Он поморщился, поставил чашку на стол и снова пустился ходить взад и вперед.
– Синджен, ты впервые увидела его всего лишь пять дней назад. Пять дней! Ты не можешь знать, будешь ли ты с ним счастлива, потому что
он тебе совсем чужой.
– Он сказал, что не станет меня бить. Он сказал, что у него доброе сердце и он чувствует себя в ответе за тех, кто от него зависит.
Когда бывает по настоящему холодно, он позволяет своим кошкам спать в его постели. Что еще мне следует, по твоему, знать, Дуглас?
– Тебе не мешало бы узнать, питает ли он хоть какие то нежные чувства к тебе или же только к твоим деньгам.
– Если сейчас и не питает, то потом будет питать, ведь человек я неплохой. Например, тебе, Дуглас, я нравлюсь.
Колин поднялся со стула и встал в полный рост.
– Джоан, перестаньте отвечать вместо меня, как будто я слабоумный или вообще нахожусь в другом месте.
– Хорошо, – кротко сказала Синджен и чинно сложила руки на коленях.
– Черт меня побери, милорд, мне нечего вам сказать! Это, это… – Дуглас не находил слов. Гневно протопав к двери, он обернулся и
объявил через плечо: – Я поговорю с вами, Колин Кинросс, но не сейчас, а ровно через неделю. Через семь дней! И эти семь дней вы
будете держаться подальше от моей сестры, ясно? Неделю – и ни днем меньше! А пока вы еще здесь – вы покинете этот дом через десять
минут, – не смейте прикасаться к моей сестре.
Он с грохотом захлопнул за собой дверь. Алике встала и сказала с усмешкой:
– Думаю, придется прибегнуть к розовой воде, дабы омочить его разгоряченное чело. Это его успокоит.
Она хихикнула и удалилась вслед за мужем. У двери она, не оборачиваясь, проговорила:
– Не вздумай трогать его руками, Синджен, тебе ясно? В любовных делах мужчины теряют всякое самообладание. Не доводи его до этого,
потому что за десять минут джентльмен способен напрочь забыть обо всех приличиях.
О Господи, неужто все Шербруки, включая и тех, кто не был рожден Шербруком, абсолютно сумасшедшие!
– Я рад, что мне удалось так позабавить вашу невестку, – выдавил из себя Колин, причем досады в его голосе было куда больше, нежели
чаю в его чашке. – Если вы хотите, чтобы я не трогал вас руками, то перестаньте пялить глаза на мои губы.
– Не могу. Ведь вы такой прекрасный. О Боже, ведь у нас с вами есть только десять минут!
Колин вскочил на ноги и по примеру Дугласа начал ходить по гостиной.
– Что за невероятная ситуация! – воскликнул он, поворачиваясь к облицованному мрамором камину.