— Он посмотрел на Филберта. — У вас нет документов с моими обязательствами, и я не намерен оставаться здесь, чтобы выслушивать адвоката, которого подкупил этот проклятый выскочка!
Дэниел прекрасно понял, что выражение «проклятый выскочка» относится именно к нему, но решил проигнорировать этот выпад. Кажется, его тесть не знает других выражений, подумал он.
— Могу я предложить вам вина, джентльмены? Вероятно, Генриетта забыла сделать это.
— Благодарю вас, — сказал эсквайр Осберт с явным облегчением. — Но вам не следует винить Генриетту. Она немного растерялась, когда мы неожиданно нагрянули все вместе. Но, как говорит Амелия, мы не останемся в стороне и проследим, чтобы она получила то, что ей причитается. Как только мы услышали об этом деле, Амелия сказала, что на этот раз мы должны вмешаться. В прошлом мы слишком часто закрывали глаза на то, что с ней делали. — Он почесал нос, такой же веснушчатый, как у Уилла. — Хотя трудно сказать, что можно предпринять в такой ситуации, сэр Дэниел. Мы не имеем права вмешиваться в дела отца и его ребенка, даже если не согласны с тем, что происходит. К тому же должен сказать, что Генриетта всегда была нелегким ребенком… непослушным. Но, как говорит Амелия и насколько знаю я, речь идет о законности, а это совсем другое дело. Я лично видел те документы, когда договаривался о браке Генриетты с Уиллом, и готов встать на сторону закона, как и господин Филберт. — Он сделал большой глоток из переданного ему бокала и сел с чувством человека, который сказал все, что должен был сказать, бросив на сэра Джеральда взгляд, выражающий неописуемое отвращение. Тот побагровел еще сильнее.
— Надеюсь, в этом не будет необходимости, — сказал Дэниел, думая с благодарностью об Амелии, которая ясно дала понять, в чем состоит ее долг, подав пример остальным. Он приподнял бровь, взглянув на разбушевавшегося Эшби. — Итак, сэр Джеральд, давайте спокойно обсудим наше дело.
— Спокойно? — В налитых кровью глазах Эшби промелькнуло известное хитроватое выражение. — Вы говорите, спокойно? Тогда где эти документы? Те, что кто-то из вас видел? Покажите мне их, тогда, может быть, начнем разговор. — Он осушил свой бокал и резко поставил его на стол.
— О, я покажу их вам, — сказала Генриетта. Она была очень бледна, но, казалось, достаточно хорошо контролировала себя. — Я знаю точно, где они находятся. — Она насмешливо улыбнулась. — Сказать вам? Или мы все дружно отправимся в Оксфордшир и я сама достану их? Что ты предпочитаешь… отец?
В последнее слово она вложила столько горькой иронии, что Дэниела проняло до самого нутра. Он посмотрел на Генриетту в наступившей гробовой тишине. Она держалась прямо и выглядела непреклонной и спокойной. Казалось, она сконцентрировала всю свою энергию, волю, все свои силы на человеке, которого только что назвала отцом. Как будто пыталась сокрушить отца этой энергией и превратить его в безвредную пыль силой своей воли.
Дэниел не догадывался и никто, кроме самой Генриетты, не знал, что она блефует. Ее отец был одержим манией собирательства. Он хранил всевозможные полезные и явно бесполезные вещи, не ведая, могут ли они когда-нибудь пригодиться. Если он не уничтожил документы, Генриетта знала, где их искать. И когда она проверила отца, то убедилась в своей правоте. Выражение его лица явно изменилось.
— Их можно найти под фальшивым дном шкатулки с драгоценностями леди Мэри за панелью рядом с камином в твоей спальне, — произнесла Гэрри с явным триумфом, которого не могла скрыть. От волнения голос ее звенел. — И там же находятся договора с обитателями домов в Лонгшире.
По этим договорам дома передавались семьям в пожизненное пользование за незначительную арендную плату в знак признательности за их заслуги перед твоим дедом. Ты отрицал существование этих документов, когда выселял эти семьи, и продал дома, чтобы заплатить долг Чарльзу Паркеру.
Чувство победы опьянило Генриетту, когда она увидела лицо сэра Джеральда и поняла, что интуиция ее не подвела. Генриетта подошла совсем близко к отцу и, когда его рука взметнулась в воздух, лишь на мгновение не успела уклониться. В ту же секунду после удара кулака Дэниела бесчувственное тело Эшби рухнуло на пол.
— О Боже, — воскликнул Филберт, сжав руки. — Это просто неприлично.
Дэниел, не обращая на него внимания, наклонился, чтобы поднять Генриетту, которая стояла на коленях у стены.
— Это глупо с твоей стороны, — сказал он резко. — Ты уже и так добилась своего без упоминания о домах.
— Возможно, но это еще раз доказывает мою правоту, — попыталась возразить она с торжеством в голосе.
Взяв жену за подбородок, он повернул ее лицо к свету.
— Похоже, под глазом у тебя будет большой синяк.
— Не в первый раз. Во всяком случае, не зря. — Генриетта посмотрела на отца, который пытался подняться на ноги, мотая головой, как одуревший бык. — Я хочу, чтобы ты врезал ему еще раз, — безжалостно сказала она.
— Какая ты кровожадная! — воскликнул Дэниел.
Уилл фыркнул, закашлялся и покраснел под суровым взглядом матери, которая направилась через всю комнату к Генриетте.
— Это уже переходит всякие границы. Пойдем со мной, Генриетта. Посмотрим, нет ли у хозяйки сырого мяса, чтобы приложить к глазу. Это поможет снять опухоль.
— О, пожалуйста, не надо. — Гэрри сморщилась. — Я ненавижу кровавое, влажное и холодное. Лучше оставим все как есть. — Она бросила умоляющий взгляд на Дэниела: — Разве не так, Дэниел?
— Иди с госпожой Осберт, — сказал он, глухой к ее мольбе. — Ты хорошо сыграла свою роль, теперь моя очередь, и я не хочу, чтобы мне мешали.
— Я не помешаю тебе, — тихо сказала она. — Мне хочется услышать окончательное решение. Неужели я не имею, права?
— Вижу, что замужество не сделало тебя более послушной, Генриетта, — заявила госпожа Осберт. — Женщина не должна принимать участия в подобных разговорах.
Генриетта бросила на нее свирепый взгляд:
— Мне кажется, вы сами не уверены в том, что говорите, мадам. А если так, то зачем вы удерживаете меня?
У Уилла снова вырвался сдавленный смешок, и эсквайр Осберт с любопытством посмотрел на свою жену, ожидая ответа.
— Ты очень дерзко себя ведешь, Генриетта, — сказала она наконец, но в ее глазах не было гнева.
— Я знаю, мадам, — охотно согласилась Гэрри.
— В таком случае ничем не могу помочь, остается лишь выразить сочувствие твоему мужу. — Госпожа Осберт направилась к двери. — Сиди спокойно, а я схожу и принесу что-нибудь для твоего глаза.
В ожидании приближающейся победы, Гэрри без возражений села у камина, готовая скорее отрезать себе язык, чем признаться, как ей больно. Она оперлась головой о высокую спинку деревянной скамьи, удовлетворенно вслушиваясь в голоса и понимая, что больше уже ничем не может помочь, однако отчаянно цеплялась за свое право находиться здесь.
Дэниел посмотрел на жену и нахмурился, борясь с желанием отправить ее в постель. Она выглядела такой слабой, с огромным фиолетовым синяком, портившим ее лицо. Но Генриетта была уже достаточно взрослой, чтобы самой выбирать, где ей находиться. Он повернулся к своему тестю, который сумел дотащиться до стула и сидел ошеломленный и угрюмый, получив должный отпор.
— Надеюсь, теперь мы сможем начать разумный разговор, сэр Джеральд, — вежливо предложил Дэниел. — Пожалуйста, займите свое место, господин Филберт. Необходимо доставить сюда некоторые документы, и мы не будем терять времени.