Бедная, неудовлетворенная Филиппа, изнывающая от ревности к отщепенке, которую он навязал им всем, и мечтающая узнать обо всем, что она упустила, став женой сельского священника.
Сама по себе она была довольно мила, правда, слишком высока, с точки зрения моды, слишком умна, чтобы стать рабой мужчины, и слишком бледна и сдержанна, чтобы вызвать желание соблазнить ее. И уж конечно, не образец жены сельского викария.
Тем не менее, Маркуса она покорила мгновенно и ответила ему взаимностью, взвесив все «за» и «против» с присущей ей рациональностью. Поэтому эмоциональные всплески Филиппы накануне вечером и нынешним утром были не в ее характере и говорили о более глубоких чувствах, которых никто не замечал.
Но это проблема Маркуса, а не его. Алекс просто не знал, что сказать, чтобы как-то облегчить ее боль.
– Не забывай, Филиппа, что она была женой Уильяма. Как бы поступил Маркус в подобной ситуации?
– Не делил бы с ней одну комнату, – укоризненно заявила Филиппа.
– Я не женат. – Филиппа скривила губы.
– Она моя невестка.
– Как и я, – прошептала Филиппа. – Это в Библии... – Алекс покачал головой; он никак не мог найти разумного объяснения своему поведению.
– Филиппа, не нужно... Есть еще кое-что, но я не могу сказать тебе этого сейчас.
– Ну конечно, мужчина всегда найдет оправдание. Придумает причину, тайну, которую нельзя открыть. Ты такой же, как все, Алекс, прячешь в своей комнате шлюху, утверждаешь, что на то есть причины, о которых нельзя пока говорить. О! – Она вскочила из-за стола. – Все мужчины одинаковы. Похотливые глупцы!
Она схватила чашку, швырнула ее в камин, разбив вдребезги, и со слезами на глазах бросилась вон из комнаты.
Алекс взял вазочку с джемом и щедро намазал его на тост, решив, что Филиппа пребывает в опасном настроении. Воздействие Сары Тэва оказалось непредсказуемым. Если бы она выглядела иначе, вела себя иначе, это было бы одно. Но Филиппа явно не видела никаких внешних различий между собой и Сарой, и если бы она не знала о скандальной репутации Сары, то Сара вполне бы могла сойти за лондонскую леди, и ни у кого не возникло бы и капли сомнения.
Маркусу придется разбираться с этим. Вероятно, существует какой-нибудь памфлет, осуждающий заблудших жен, и Маркус был как раз из тех людей, у которых такая книга может оказаться прямо под рукой.
Он вызвал Уоттена.
– Леди Уильям уже позавтракала?
– Как раз сейчас завтракает, милорд.
– А моя мать?
– Миледи сегодня не покинет своих покоев.
– Вот и хорошо. Меньше неприятностей будет. Пришла ли почта?
– Пока нет, милорд.
– Благодарю вас, Уоттен.
Итак, теперь оставалось лишь ждать, выбрать самый прозрачный, самый откровенный, самый броский костюм из коллекции Сары Тэва, держать ее под контролем, дождаться вестей от Кардстона и надеяться, что Джудит, Маркус и Филиппа не помешают.
Было бы неудивительно, если бы Франческа провела бессонную ночь. Присутствие Алекса в комнате будоражило ее еще больше, чем долгий, чувственный поцелуй.
Боже милостивый, неужели он не понял, что она совершенно неопытна, что ни один мужчина не целовал ее и уж тем более не наваливался на нее всей своей тяжестью, охваченный похотью.
Все это знала Сара, но не Франческа Рэй, и сейчас велика была опасность, что ее маскарад подошел к внезапному и вполне логичному концу.
Возможно, это и к лучшему, подумала она устало. Она просто не знает, как это делать. Она не может танцевать. Не знает женских уловок. Она слишком худая, слишком скованная и такая же элегантная, как слон.
Почему Алекс ничего этого не видит?
Мужчины просто слепы. Алекс считает, что она – Сара. Ему необходимо, чтобы она была Сарой; вот она и выдает себя за Сару. И чтобы она оставалась ею, запер ее в комнате.
Хорошо с такой легкостью распоряжаться реальностью.
А реальность смотрела на нее из зеркала – растрепанные волосы, бледное лицо, огромные темные глаза, нервный рот. И все же она смогла произнести слова, позволившие ей противостоять Алексу Девени.
Но не сказала ему правды.
Вотвам,правда,милорд. Я была той соседкой Сары,которая ухаживала за ней,до самой ее смерти. Я ничего не знаю о ваших заговорах,планах,бумагах или целях. Я не умею танцевать. Меня никто никогда не целовал. У меня не было мужчины. Я хочу вернуться домой.
Она была сама невинность и, словно испуганный ребенок, надеялась на защиту дома. Больше ей некуда было податься.
Берлин или Брейдвуд – выбор невелик. И неизвестно, увидит ли она когда-нибудь Кольма.
Ей хотелось навсегда спрятаться под покрывалом.
Я должна выбраться отсюда.
Сейчас у нее была небольшая сумма денег – триста фунтов и еще чек на семьдесят пять. Возможно, она никогда не воспользуется им, поскольку он принадлежал Саре, но если даже возьмет только наличные, вполне сможет устроиться где-нибудь на континенте.
И не обязательно возвращаться домой.
Мысль была заманчивой, но заставляла трепетать от страха.
Незамужняя женщина, одна, при деньгах, занимающаяся рисованием. Разве не для этого она приехала в Берлин?
Бедный генерал фон Абрунген. Она даже не вспомнила о нем с тех пор, как Алекс ворвался в комнату Сары в пансионе. Что он подумал о капризной, так внезапно исчезнувшей художнице?
Может, он пожаловался Кольму.
Эта мысль заставила Франческу снова опуститься на постель.
Ну конечно. Заказ ей устроил Кольм. И о ее исчезновении генерал, несомненно, сообщил ему. Он хотел увидеть портрет завершенным. Так что... да, вполне возможно, что он связался с Кольмом. Контракт есть контракт.
Что, если Кольм пытается найти ее в этот самый момент?
В ней вновь вспыхнула надежда. Кольм найдет ее. Хозяйка пансиона знает, что она уехала с графом Миэром. Кольм непременно приедет за ней.
Все очень просто. Возможно, он уже едет сюда, и этот фарс с исполнением роли Сары наконец-то закончится. Он все объяснит, увезет ее домой, и они будут вместе.
Скоро.
Кольм, возможно, уже совсем рядом, расспрашивает в деревне о гостье в доме Миэршема.
Или скачет уже через парк...
Алекс тихо вошел в комнату и увидел ее сидящей на его постели:
Боже, он должен гнать эти мысли. Саре Тэва место там, куда он ее определил, – на сцене, чтобы своим обнаженным телом она соблазняла и искушала мужчин. Безвольных и слабых. Не таких, как он.
– Вставай, – грубо приказал он. – Я хочу выбрать костюм, который ты наденешь, когда будешь танцевать для Кардстона.
– Вы уверены, что он меня пригласит? – пробормотала Франческа, с трудом скрывая охвативший ее страх.
– Примерь их.
Страх перешел в ужас. Выступление перед его светлостью? Нет, нет. Только не после вчерашней ночи. Ему нельзя доверять. Да и себе самой тоже.
– Поверьте, я сама смогу выбрать подходящий костюм, – едва слышно произнесла Франческа.
– Делай, что говорят, или я сам их тебе примерю.
Она тяжело вздохнула, делая вид, что раздражена его натиском.
– Чего вы хотите, милорд?
– Обнаженности, но так, чтобы ты была раздета не полностью. Чтобы лицо было закрыто, а тело обнажено. Найди что-нибудь подходящее и покажи мне.
– Как пожелаете, милорд. – Под ее вызывающим тоном скрывался жуткий страх. А вот Саре представление перед одним-единственным зрителем доставило бы огромное удовольствие.
Господи, найдется ли среди сверкающих и прозрачных костюмов Сары такой, который прикрыл бы ее и понравился ему?
Не забудь о танце...
Начинай с наиболее закрытых костюмов...
Как будто таких много... если они вообще есть...
С вуалью было просто. Она сняла ее с одной из своих шляп – кусок тюля с бархатными мушками, которым можно прикрыть лицо.
Она снова вздохнула. Теперь костюмы.