– И отец Девлена, – добавила Беатрис, вспомнив обрывки вчерашнего разговора.
– Вы давно знакомы с моим сыном?
Беатрис почувствовала, как краска стыда заливает ей лицо. Собеседник явно был доволен.
«Какая же нелепость с моей стороны – назвать вчерашнего попутчика по имени!»
– Мы только вчера познакомились. Господи, ведь это было вчера, правда?
Камерон Гордон кивнул.
– Как я здесь оказалась?
– Как я понял со слов Гастона, вы потеряли сознание. Существует несколько причин, почему женщины падают в обморок, мисс Синклер. Вы испытываете недомогание? Может быть, вы ждете ребенка?
Беатрис не стала отвечать на это оскорбление, потому что в этот самый миг до нее донесся слабый аромат готовящейся пищи. В первое мгновение у нее закружилась голова, а потом нестерпимый, отчаянный голод вытеснил все ее мысли.
– Когда вы в последний раз ели?
– Два дня назад, – рассеянно ответила девушка, пытаясь отгадать, откуда исходит божественный запах.
Легкий стук в дверь известил о приходе служанки. Она вошла, сгибаясь под тяжестью нагруженного подноса.
Беатрис села на постели, не заботясь о том, что покрывало соскользнуло с плеч и она предстала перед отцом Девлена в одной рубашке. Ее сотрясала дрожь. Сейчас для нее существовал лишь поднос, заставленный блюдами с едой, Она готова была заплакать.
Служанка поставила поднос на постель прямо поверх шелкового покрывала. Беатрис осторожно коснулась края кружевной салфетки, покрывавшей поднос, и робко пощупала ее.
«Нет, это не мираж. Салфетка явно настоящая. Так, значит… и хлеб настоящий?»
– Возможно, вы хотите чего-то еще, мисс?
– Это похоже на завтрак Георга Четвертого.
Камерон удивленно вскинул брови.
– Что вы можете знать о привычках покойного английского короля?
Беатрис с трудом оторвала взгляд от подноса и ответила Камерону:
– Мой отец поддерживал обширную переписку со многими лицами в Англии. Говорят, королю Георгу подавали на завтрак двух жареных голубей и три бифштекса. А запивал он все это большим количеством спиртного, самого разнообразного. Знаете, Георг Четвертый вполне мог бы претендовать на звание самого толстого короля Англии.
– И самого большого выпивоху среди английских монархов.
Это неожиданное замечание удивило Беатрис, но больше всего ее поразила улыбка, преобразившая лицо Камерона. Сверкнувшие в его глазах веселые искры смягчили строгие черты, а живая улыбка сделала его лицо по-настоящему красивым. Беатрис перевела взгляд на поднос с едой. Она так долго голодала, но не могла съесть слишком много за один присест. И что же выбрать? Перед ней были овсянка со сливками, нарезанный тонкими ломтиками бекон и почти целая буханка поджаренного хлеба, теплого, покрытого коричневатой хрустящей корочкой. Рядом на подносе помещались горшочек с маслом и кувшин с шоколадом. Беатрис занесла руку над подносом, а затем так и замерла, пожирая глазами блюда с едой и не зная, за что приняться. Пальцы ее дрожали.
– Так вы говорите, что в последний раз ели два дня назад, мисс Синклер? Похоже, и раньше вы ели не слишком часто.
Беатрис кивнула, зажав в руке толстый ломоть хлеба. Ее сотрясала дрожь. Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы Камерон ушел, оставив ее одну священнодействовать с подносом. Этот чудесный хлеб, источавший волшебный аромат, вызывал у нее едва ли не религиозное благоговение.
Закрыв глаза, Беатрис буквально вгрызлась в него и принялась медленно жевать. Как она и боялась, желудок свело мучительным спазмом. Два дня голода не прошли бесследно и отозвались приступом боли. Девушка проглотила кусок и низко наклонила голову, устыдившись, что даже не подумала произнести благодарственную молитву. Наверное, Господь поймет ее нетерпение и простит.
Наскоро прочитав молитву, Беатрис откусила еще кусочек и, продолжая жевать намазала темно-красный джем на оставшийся ломоть. Если она возьмет еще кусочек хлеба и несколько ломтиков бекона, ничего страшного не случится. И одной чашки шоколада будет вполне достаточно.
Поглощенная размышлениями о еде, Беатрис совершенно забыла о своем посетителе. Камерон довольно долго и с явным удовольствием наблюдал, как его гостья ест. Он сидел без движения и хранил молчание, не мешая девушке завтракать.
Никогда еще еда не казалась Беатрис столь вкусной, и никогда в жизни она не испытывала такой глубокой благодарности.
– Мой сын сказал, что вы пришли в Крэннок-Касл искать работу.
Беатрис робко подняла глаза.
– Да.
– А какого рода работу, позвольте спросить?
– Любую. Я готова прилежно трудиться. Если мне не хватит умения, я научусь. Я очень старательная и исполнительная.
Камерон поднял руку, желая остановить поток красноречия Беатрис, взявшейся перечислять свои достоинства.
– Вы ведь, кажется, уже знакомы с моим племянником?
– Да.
– Судя по вашему выражению лица, могу предположить, что вы нашли его грубым и неотесанным.
Беатрис предпочла промолчать.
– Он на редкость несносный ребенок, но после смерти его родителей мой долг – дать ему достойное воспитание. – Камерон с грустью посмотрел на свои неподвижные ноги, прикрытые пледом. – Как видите, несчастный случай навсегда изменил не только мою жизнь.
– Мне думается, ему нужен наставник, – мягко заметила Беатрис.
Она лишь тактично указала на очевидное. Возможно, если бы наставник вооружился кнутом, это принесло бы еще большую пользу герцогу Брикину.
– Я уже нанимал трех учителей, но ни один из них не продержался больше месяца. Несносный ребенок бесконечно досаждал им, изводил как только мог. Одному он подкладывал лягушек в постель, на другого вечно ябедничал и возводил напраслину, а третьего пугал луком со стрелами. Это оружие, полагаю, он получил в подарок от моего сына. Не понимаю, то ли мир так изменился, то ли мне так не повезло, но все трое нанятых мной молодых людей оказались слишком пугливыми и изнеженными.
Беатрис выжидающе смотрела на хозяина замка, пытаясь угадать, к чему он ей все это рассказывает.
– Мне нужен человек, который смог бы привить этому невыносимому ребенку хоть какое-то понятие о дисциплине. Гувернантка, если хотите. А вам, мисс Синклер, как я понимаю, нужны средства к существованию.
– А почему вы решили, что я смогу выполнить работу, с которой не справились трое наставников?
Камерон оставил вопрос Беатрис без внимания.
– Со своей стороны я предлагаю весьма приличное жалованье, которое вам будут выплачивать вперед четыре раза в год. К этому добавьте щедрые средства на новые книги и прочие надобности нашего юного герцога. И столько еды, сколько вы пожелаете. Но должен вас предупредить: в Крэннок-Касле великое множество лестниц. Если вы вдруг растолстеете и начнете ходить вперевалку, словно утка, вам будет трудно преодолеть их.
Он пошутил? Должно быть, так, потому что Камерон Гордон улыбался. И все же мысль о том, чтобы сделаться гувернанткой герцога Брикина, показалась Беатрис нелепой, если не безумной. Она снова посмотрела на поднос с едой. Хотя, пожалуй, еще большим безумием было бы вернуться в пустой дом, где нет ни денег, ни еды, ни надежд на будущее.
Беатрис откинулась на подушки.
– Вы ведь даже не проверили мои знания, сэр.
– Ваша речь показывает, что вы получили образование, мисс Синклер. У вас прекрасные манеры. Даже умирая от голода, вы держитесь как истинная леди. А рассуждая о короле, вы упомянули о переписке вашего отца.