Она и опомниться не успела, как он сжал ее подбородок и завладел губами в яростном поцелуе.
Потрясенная Аллегра задохнулась. Он осторожно провел пальцем по ее щеке и снова поцеловал, на этот раз так нежно, что она едва не растаяла. Их взгляды встретились, и Аллегра ощутила, как горячая волна омыла ее, а сердце куда-то покатилось.
— Как по-твоему, я достаточно хорошо целуюсь? — лукаво прошептал герцог, которому вся ситуация очень понравилась.
— Вполне, — неохотно выдавила она. — Клянусь, сэр, я едва не умерла.
— Ты льстишь мне, Аллегра, но, признаюсь, я совсем не против.
Ему также нравилось держать на коленях это прелестное создание.
— Поцелуй меня еще раз, — попросила она, и он с радостью подчинился. Ее розовые губы, мягкие и податливые, были словно шелк. Он ощутил, как она обмякла, как упругие холмики прижались к его груди, и потрясение осознал, что ее невинность его возбуждает. Куинтон не мог оторваться от ее свежего рта, и Аллегра, впервые познавшая сладость страстного поцелуя, отвечала ему с тем же пылом. Непокорная мужская плоть мигом восстала, и Куинтон поспешно отстранился, боясь, что девушка это почувствует. Почти спихнув ее с колен, он положил ногу на ногу.
Аллегра, внезапно оказавшаяся на ногах, растерянно огляделась. Ее томный взгляд и припухший от поцелуев рот кружили герцогу голову.
— Почему ты остановился? — удивилась она.
— Поцелуи, — пояснил он, гадая, звучит ли его голос в ее ушах так же сдавленно, как в его собственных, — ведут к большей близости. Не думаю, что до свадьбы мы имеем право позволить себе подобные вольности. Я, как человек более опытный, смело могу сказать, что ты еще не готова познать такие восторги.
Пожалуй, тебе пора идти спать, дорогая. У нас впереди еще долгое и утомительное путешествие.
Он взял Аллегру за плечи и нежно поцеловал в лоб.
— Спокойной ночи.
Судя по всему, она была так ошеломлена, что покорно и молча вышла из комнаты. Куинтон и сам был несколько смущен. Подойдя к буфету, он налил себе виски и уселся у огня.
Что это с ним творится, черт возьми? Да, его донимает вожделение… но не только. Они должны пожениться. Он вполне мог соблазнить Аллегру до свадьбы, и что тут страшного? Она уже принадлежит ему. Между ними и формальным союзом стоят всего несколько произнесенных священником слов. Аллегра невинна, но ее девические поцелуи дышат страстью. При нежном обращении и терпеливом обучении ей не будет равных в постели.
Так вот оно что! Он чувствует в ней скрытый огонь, о котором сама Аллегра не подозревает.
Куинтон понял, что должен быть крайне осторожен с ней, чтобы не отпугнуть. Он хотел, чтобы она горела чувственным огнем, а не сжималась от страха.
Каждый день Аллегра скакала рядом с герцогом. Каждый вечер сворачивалась клубочком у него на коленях и упражнялась в поцелуях.
— Уже лучше? — спросила она как-то.
— С каждым днем ты делаешь успехи, — заверил он.
Аллегра кивнула.
— Поцелуи очень приятны, но в конце концов становятся несколько однообразными, не находишь?
— Целоваться можно по-разному, — объяснил Куинтон.
— Покажи, — прошептала она.
Его язык скользнул между ее приоткрытых губ и стал лихорадочно ласкать влажную глубину ее рта. Аллегра едва не лишилась чувств. Глаза застлало туманом. Ее словно пронзили насквозь, а внизу живота сосредоточилась приятная тяжесть.
— О, Куинтон, как волнующе! А есть и другие поцелуи? Покажи!
— Да, но тебе еще рано знать о них. Они сопровождают определенного рода ласки.
— Ласки? Кого при этом ласкают? — наивно спросила она.
— Тебя, — усмехнулся он.
— Тебя, — усмехнулся он.
— Меня? Как это?
— Твою грудь и другие интимные места, — втолковывал ей он.
— А ты хочешь ласкать меня, Куинтон? — нерешительно пробормотала она.
— О да, дорогая, но не думаю, что сейчас это возможно. Прежде чем мы станем близки, я хочу, чтобы мы с тобой получше узнали друг друга.
— Ты такой внимательный, — кивнула она. — Но я надеюсь, что наша разлука не будет чересчур долгой. Мне не терпится поскорее приехать в Хантерз-Лейр. Даже если комнаты не готовы, не мог бы ты раскинуть на газоне палатку для меня? Папа и тетя-мама заняты только друг другом, я для них не существую. Думаю, в родном доме мне больше нет места. Там я не буду чувствовать себя вольготно. Морган-Корт теперь принадлежит только им.
Герцог погладил темную головку девушки.
— Думаю, тебе не долго осталось там пробыть, Аллегра. Скорее всего твои комнаты в моем доме уже готовы, а если и нет, я постараюсь сделать все, чтобы поторопить рабочих.
Он вдруг осознал, что вообще не хочет с ней расставаться, потому что искренне наслаждается ее обществом. Как странно!
Куинтон вообще не мог припомнить, когда с удовольствием разговаривал с женщиной. Нет, он вовсе не был женоненавистником.
Но кроме покойной бабушки, которую он любил и уважал, и тех особ, что удовлетворяли его плотские желания, герцог почти не знал представительниц слабого пола.
Они попрощались на следующий день. Герцог отправился в Херефорд, а карета лорда Моргана свернула на узкую дорогу, ведущую в Морган-Корт.
По приезде домой Аллегра оказалась в полном одиночестве.
Онор отпросилась к родителям, а лорд Морган с женой поспешили уединиться после ужина. Стояла середина лета, и сумерки долго не наступали. Аллегра побрела на конюшню проведать своего мерина. Конь встретил ее тихим приветственным ржанием, довольный, что наконец оказался в родном стойле. Присмотрев, чтобы лошадь вычистили, накормили и напоили, Аллегра погладила ее бархатистый нос и вышла погулять в сад. Мраморная беседка у озера манила ее. Девушка поднялась по широким ступенькам и уселась на скамью. Она уже скучала по герцогу. Нужно признать, что им было хорошо вместе. И его поцелуи ей нравились!
— Я так и знал, что найду тебя здесь, — раздался чей-то голос.
— Руперт! Как мило с твоей стороны навестить меня в первый же вечер! Иди посиди со мной. Какая великолепная погода! Слышишь, соловей поет в лесу! Нет места на свете прекраснее Морган-Корта!
— Так зачем же его покидать, Аллегра? — удивился Руперт, приятный молодой человек со светло-каштановыми волосами и бледно-голубыми глазами. — Тебе вовсе ни к чему выходить за этого герцога. Твой отец не настолько жесток, чтобы выдавать тебя за нелюбимого человека.
— Но я хочу стать женой Куинтона! — возразила Аллегра.
— Разве ты его любишь? — допытывался Руперт. — А он тебя?
— Разумеется, между нами нет любви. Мы даже недостаточно знакомы, чтобы решить, нравимся ли друг другу. Но думаю, что все-таки нравимся. Мы прекрасно ладим.
— Зато я люблю тебя, Аллегра! — вскричал Руперт. — Люблю еще с тех пор, как мы были детьми. Моей любви хватит на нас двоих! Женщина должна чувствовать, что она любима!
— Руперт, я никогда не думала о тебе как о муже. Ты всегда был моим братом, лучшим другом после Сирены. Довольно глупостей! Пятого октября я венчаюсь с Куинтоном в церкви Святого Георга. Приедут король, королева и Принни.
Леди Беллингем утверждает, что это будет свадьба года. Мадам Поль уже шьет мне подвенечное, белое с серебром, платье. По самой последней моде, — с улыбкой объяснила она.
— Ты так молода, — вздохнул Руперт, — и сама не знаешь, чего хочешь.