Правильно вы поняли тот разговор или нет, но он не имеет права держать вас в заключении. Уж коль скоро вы рискнули убежать, нам следует позаботиться о том, чтобы вы не оказались там снова.
– Поскольку меня здесь видели, Грегори узнает, где я нахожусь. Я уже сейчас ожидаю стука колес кареты.
– Если вы услышите приближение кареты, не думайте, что это Грегори. Я послал своего управляющего за своей сестрой Шарлоттой и Дэниелом Сент-Джоном. Они находятся в Брайтоне и должны прибыть сюда после полудня.
В ее глазах засветилось некое подобие надежды. Она расслабилась на подушках.
– Вы еще вчера решили это сделать? Вы так добры, Данте.
– Вздор. Я поступаю так всякий раз, когда попадаю из пистолета женщине в ягодицу. Вы отдыхайте сейчас. Я спущусь вниз и позабочусь о еде для вас. И не надо беспокоиться.
Однако, несмотря на ободряющие слова, он не был столь уж уверен в благополучном исходе. Шарлотте и Сент-Джону лучше бы не задерживаться в Брайтоне. Если Фартингстоун узнает, где находится Флер, начнется настоящая гонка.
Она спала после завтрака, а Данте расхаживал на первом этаже. Проходили часы. Солнце поднималось все выше.
Вероятнее всего, ее опасения не основывались ни на чем реальном. Возможно, она вела себя несколько странно, но эту необычность в поведении случайный знакомый мог не заметить. Не исключено, что Фартингстоун просто хотел, чтобы она отдохнула после путешествия. Без сомнения, она неправильно истолковала то, что случайно услышала в гардеробной.
Тем не менее родство Фартингстоуна в силу брака с ее матерью давало ему видимость права. Хуже всего то, что он мог заключить ее в сумасшедший дом, и никто об этом не будет знать, поскольку все считали, что она путешествует по континенту.
Конечно, это просто смешно. Никакой опасности для нее не было.
Он принес из кладовки оба пистолета и зарядил их.
Незадолго до полудня он услышал движение наверху. Он поднялся по лестнице и увидел, что Флер сидит на краю кровати и здоровой рукой пытается развернуть платье, которым он ее снабдил.
– Я не хочу, чтобы они обнаружили меня в таком виде, – объяснила она. – Я оденусь.
– Если хотите. – Он подал ей нижнее белье, которое сумел найти Пирсон. Приподняв ее, он поставил ее на ноги.
Она поняла его намерения.
– Я справлюсь сама.
– Вам не осилить. Я помогу.
– Вы не должны.
– Частые удовольствия притупили мою чувствительность. Мне нужно специально поджигать свечу, иначе не будет пламени. Я совершенно холоден и бесчувствен. Подобно врачу или артисту.
– Вчера врач сказал, что он вовсе не бесчувствен, но я могу представить, каким можете быть вы. Первая обнаженная женщина может вызвать возбуждение, а при виде тысячной будешь испытывать скуку. Похоже на то, когда ты объешься марципанами.
– Именно так. Правда, вы не тысячная. Совсем недавно я преодолел восьмисотый рубеж.
Она подняла на него глаза, в которых отразилось нечто вроде шока.
– Я шучу, Флер. А теперь поднимите левую руку.
Он сделал невозмутимое, как у камердинера, выражение лица и отвел глаза, однако свеча загорелась сама, когда ночная рубашка упала с плеч Флер на пол. Вряд ли можно было назвать его реакцию бесстрастной, когда он всего лишь мельком увидел белоснежную кожу, высокие груди, округлые бедра и темный треугольник между ног. Флер отвернулась и вспыхнула, когда он набросил нижнюю рубашку на ее обнаженное трепещущее тело.
Надевание остальных предметов одежды проходило в неловком молчании. Оба сделали вид, что не замечают друг друга.
Данте наскоро привел в порядок постель, поднял Флер и положил ее на кровать.
– Видите – никаких вольностей. Вам повезло, что вас подстрелил такой пресыщенный, утомленный повеса, как я.
Она засмеялась. Это был очень приятный звук, похожий на звучание арфы.
– Повезло мне, но не вам. Теперь я одета, ухожена и накормлена. Я думаю, вам следует отправиться на конюшню, взять лошадь и ехать на побережье, как вы и планировали.
Он сел в кресло.
– Я не могу этого сделать, Флер.
– Я в безопасности. Кто-то скоро сюда приедет.
– Это может быть не тот человек, которого мы ждем. А что, если тот, кто нужен, не приедет? Сегодняшняя ночь может быть такой же, как и предыдущая, и мародеры могут снова жечь коттеджи или же входить в них, чтобы спрятаться. Я не оставлю вас одну.
– Вы можете вызвать кого-нибудь из дома, чтобы он побыл со мной.
– Слуги не смогут противостоять Фартингстоуну, если он отправится вас искать. Мы дождемся Шарл и Сент-Джона. Я сказал, что вы будете в безопасности, и сдержу обещание.
– Я очень сожалею, что так случилось, – промолвила она.—А судебные приставы в самом деле вас разыскивают?
– Часть кредиторов продали мои записи некоему мистеру Томпсону, который требует выплаты. Неудачная ночь за картами лишила меня возможности вести переговоры.
– А вы не могли бы попросить Леклера помочь вам?
– Мог, и он выручил бы меня. Вероятно, Томпсон именно на это и надеется. Но я не стану к нему обращаться. Вердж и без того был слишком щедр.
Данте не мог объяснить, почему он столь откровенен. Наверное, переодевание сблизило их. А может, к этому располагала необходимость позаботиться о ней.
Он испытывал какую-то удивительную доверительность к ней. Вероятно, люди, потерпевшие кораблекрушение, тоже быстро становятся друзьями, после того как вместе покачались на плоту.
– Очень жаль, что все не завершилось благополучно между вами и Бьянкой, если не считать того, что она и Леклер теперь, по всей видимости, вместе, – проронила она.
Флер имела в виду то время, когда она была нареченной Верджила, а Бьянка планировалась для Данте.
– Я не была разочарована тем, что Бьянка хочет Верджила. Мы с ней очень разные, а она подходит ему. Однако я бы солгала, если бы стала отрицать, что временами сожалею о том, что не разделила ее судьбу.
Она засмеялась.
– За последний час я улыбалась больше, чем за весь прошлый год. Это странно. В конце концов, раньше или позже я должна встретиться с Грегори, а вы уехать. Если вы опоздаете на корабль, как вы убежите?
– Есть другие корабли.
– Как это эгоистично с моей стороны! Я так озаботилась своими проблемами, что не заметила, как осложняю вам жизнь. Пожалуйста, не задерживайтесь из-за меня.
–До тех пор, пока я не буду уверен, что вы в безопасности, я останусь здесь. Так поступил бы любой джентльмен.
– Вы настоящий друг.
Ее благодарность тронула его. К ней снова вернулась безмятежность, присущая ей в те давние годы.
Вероятно, он должен был предоставить ей возможность побыть наедине, но в спальне было уютно и приятно, и ее компания доставляла ему удовольствие. Им предстоял день ожидания.
Он устроился поудобнее в кресле.
– Я расскажу вам, как прожигал жизнь, если вы поведаете мне, как процветали.
Снова послышались звуки арфы, когда Флер засмеялась.
Она и представить себе не могла, что он может быть настолько добр. Ей следовало бы об этом догадаться. Его любовницы всегда отзывались о нем очень хорошо. Вступая в связь, они знали, что он непостоянен и отношения будут кратковременными. Если у кого-то оказалось разбитым сердце, то, как она подозревала, это вовсе не потому, что он обещал больше, чем дал.
Какая-то легкая печаль скрывалась за его обаянием. Она порой читалась в глазах и слышалась в голосе. Она могла проявиться совершенно неожиданно, например, в виде угрозы выдать ее полиции или в виде шутливого флирта, как это случилось утром. Флер чувствовала, что эта печаль готова была вырасти в нечто большее, но он считал необходимым сдерживать себя.