Нэнси подавила желание убрать руки, лежавшие на коленях.
— Я пришел узнать, понравился ли вам вчерашний бал? — спросил ее Джон.
— Да, очень, благодарю вас, — ответила Нэнси.
— Я также хотел спросить, не желаете ли вы прогуляться по парку? — продолжал он. — Сегодня такой прекрасный день. Он больше похож на летний, чем на весенний.
Джон улыбался, но в его глазах таилось беспокойство. “Он очень не уверен в себе”, — поняла Нэнси.
Она судорожно пыталась найти удобный предлог для отказа. Но Кристофер собирался уходить, и у нее не было возможности притвориться занятой. Удобного предлога не было, можно было только прямо отказать. Но как сказать об этом?
— Спасибо, — ответила она. — Это было бы замечательно. По выражению лица Джона было заметно, что он понял, что Нэнси имела в виду обратное. Они немного неловко помолчали, затем Джон улыбнулся и поднялся. Нэнси тоже встала.
— Я захвачу свою шляпку, — пояснила она. Сегодня Джон был не в мундире. Нэнси подумала, что так он еще симпатичнее, потому что привлекал внимание он, а не только блеск военной формы. От этой мысли Нэнси стало немного не по себе.
“Конечно, было бы гораздо лучше найти какую-нибудь причину и остаться в номере”, — снова подумала Нэнси.
Они гуляли в парке. По обеим сторонам дорожки протянулись зеленые лужайки, деревья защищали их от лондонского шума, а над головами на голубом небе сияло теплое солнышко.
“Я просто сошел с ума”, — думал Джон, пытаясь найти тему для разговора. Вчера она ясно дала понять, что не желает сближаться с ним. И не в его правилах было добиваться внимания там, где ему были не рады. Он потерял рассудок, приглашая на прогулку одну из тех немногих женщин, которые были не расположены гулять с ним. Да и прошлая ночь не принесла большого удовлетворения. Девочка в борделе оказалась довольно хорошенькой и милой и научила его нескольким интересным вещам. Затраченные им деньги были оправданы. Но сегодня утром Джон проснулся будто с похмелья, хотя вчера вечером едва прикоснулся к спиртному. Он был разочарован и решил никогда больше не поддаваться искушению ходить в бордель. Лучше найти жену, а если не получится, то завести постоянную любовницу.
Джон очень обижен на Нэнси. И все-таки ему необходимо было снова увидеть ее и положить конец тому, что никак не кончалось. Он и сам не понимал, что подразумевал под этим. Он предлагал ей свою руку и сердце, а она ответила отказом. Что может быть более определенным, чем такой ответ?
— Трудно было возвращаться в Лондон после такого длительного отсутствия? — спросил он Нэнси, чтобы поменять тему разговора, наскучившего им. — Пенхэллоу находится очень далеко, да?
— Да, — согласилась Нэнси. — Я приехала чтобы быть с Кристофером. Я боялась, что он попадет в беду.
— Он очень сердит на Элизабет? — спросил Джон. — Я не могу винить его в этом.
— Он был просто потрясен, когда узнал, что у него есть дочь.
— Правда? — удивился Джон и, взглянув на Нэнси, снова был поражен ее яркой красотой и чуть полноватой стройной фигурой. Если бы эта женщина захотела, все мужчины были бы у ее ног. Но похоже, она не осознает этого. — Вы жили в одиночестве в Пенхэллоу после смерти отца?
— Да, — ответила Нэнси. — Прошло столько времени, прежде чем письмо дошло до Кристофера и он вернулся домой.
— Я думал, что вы любили меня, Нэнси, — внезапно вырвалось у Джона, хотя он понимал, что не следовало ворошить прошлое, что так не принято поступать.
Девушка напряглась и слегка отстранилась от него, но не отняла своей руки.
— Это было так давно, — вздохнула она. — Мы были детьми.
— Мне было двадцать три, а вам двадцать, — сказал он. — Вряд ли нас тогда можно было назвать детьми, Нэнси. Вы и так уже перешагнули принятый возраст для выхода в свет, да и для замужества.
Нэнси не нашлась, что ему ответить. Она пожала плечами и явно расстроилась. Если он джентльмен, то обязательно поменяет тему разговора.
— Вы вдохновляли меня, — продолжал он. — Я не мог придумать этого. Вы с радостью отвечали на мой поцелуй. Конечно, это был не совсем подходящий поцелуй для пары, которая после этого не обручилась на следующий же день.
— Пожалуйста, — умоляюще произнесла Нэнси. — Я не хочу говорить об этом. Все кончено, Джон, все давно в прошлом.
— Так же, как все кончено между Кристофером и Элизабет? — добавил он. — Иногда мне кажется, что над нашими семьями висит какое-то проклятие, поэтому наши браки не состоялись. Приходилось ли вам встречать еще одну пару, Нэнси, которую развели по такой глупой причине? Неверность! Да у парламента не хватит времени на свои повседневные дела, если им придется решать такие вопросы.
— Он не виновен в этом, — заявила Нэнси. — Я смогу поверить, что любой другой мужчина виновен в супружеской неверности, но только не Кристофер. Это была хорошо подготовленная западня. Кто-то хотел очернить его. Кому-то нужно было разрушить их брак. И похоже, что этому человеку все удалось даже лучше, чем он ожидал.
— Возможно, — согласился Джон. — А что же тогда произошло между нами, Нэнси? Может, тоже кто-то постарался?
Нэнси резко отвернулась, и Джон понял, что попал в самую точку.
— Здесь тоже кто-то трудился? — спросил он.
— Нет. — Нэнси остановилась и вырвала у него свою руку. — Джон, я хочу вернуться назад, в “Палтни”.
— Так в чем же дело, Нэнси? — спокойно продолжал Джон напряженно вглядываясь в ее лицо. Но от выражения ее лица ему сделалось не по себе. На нём было страдание. — Успокойтесь, дорогая. Я провожу вас назад. Вы ответили мне много лет назад. Простите мне мое неджентльменское поведение.
Но девушка прикусила нижнюю губу и посмотрела ему в глаза.
— Не вы, Джон. Вы ни в чем не виноваты, — заговорила она. — У меня был неприятный… опыт. Это случилось до того… до того, как я встретила вас. Я думала, что это не повлияет… Мне казалось, когда мы стали друзьями, когда вы поцеловали меня, все будет хорошо. Но я ошиблась. Я не смогла…
Нэнси пожала плечами.
Джон даже не чувствовал, что крепко держит ее за локоть. У него все похолодело внутри и кровь отлила от лица.
— Кто-то еще… прикасался к вам? — спросил он. Нэнси вырвалась и пошла вперед.
— Нет! — воскликнула она. — Ничего подобного! Все не так. О… пожалуйста!
Они шли рядом, не прикасаясь друг к другу и ничего не говоря. Наконец Нэнси нарушила молчание, ее голос снова был спокойным.
— Дело не в вас, Джон, — сказала она. — Я очень любила вас. Думаю, я причинила вам боль. Но я не хотела этого. Я считала, что вы быстро забудете обо всем. Вы такой… вы такой красивый и привлекательный. Простите меня.
— И вы простите меня, Нэнси, за то, что я снова расстроил вас вчера вечером. Раньше, когда я думал о вас, то представлял вас замужем и в окружении детей.
Они снова шли молча. Джон даже и не подозревал, что они так углубились в парк.
— Неужели мы попрощаемся друг с другом, когда доберемся до “Палтни”? — спросил он. — И будем стараться избегать друг друга все время, пока находимся в Лондоне?
— Полагаю, что так, — ответила Нэнси, немного помолчав.
— Но я не хочу этого, — вырвалось у Джона. — Я хочу снова видеть вас. Неужели мы не можем забыть прошлое и начать все сначала, будто только познакомились? Вы поедете со мной на прогулку в Кью-Гарденс? Завтра?
Нэнси молчала, глядя под ноги.
— Джон, — заговорила она наконец. — — Я не могу… быть с мужчиной. Я не хочу снова оказаться в такой ситуации, когда буду вынуждена ответить вам отказом.