Как говорил ирландский драматург Деннис Джонстон, в истории литературы есть только семь оригинальных сюжетов, а все остальные — лишь их вариации. Вот они: Золушка (непризнанная добродетель), Ахилл (роковая ошибка), Фауст (долг, который нужно платить), Тристан (любовный треугольник), Цирцея (паук и муха), Ромео и Джульетта и Орфей (отобранный дар). Хотя его слова скорее относились к театру, чем к кино, он все же добавил кинематографу одного персонажа — непобедимого героя (а-ля Индиана Джонс). По этой теории все фильмы можно сопоставить друг с другом.
Дань уважения — это когда вы намекаете на что-то очевидное и ставите людей в известность о том, что является вашим источником, — это легче сделать в литературе, чем в кино. Однако, поскольку “Бешеные псы” и “Криминальное чтиво” — не эзотерические фильмы и относятся к определенному жанру — гангстерскому боевику (“чернухе”), Тарантино более или менее делает это, то есть сообщает о своих источниках. Кроме того, если следовать аргументам пуристов, то тогда оказывается, что в истории кинематографа был только один вестерн, а все остальные с него содраны.
Говорит Мэтг Мюллер, редактор британского “Премьера. “Оригинально не то, что он делает, а то, как он компонует материал. Уникален его способ комбинирования всех этих элементов. Похоже на Элвиса и Бадди Холли, когда они создавали рок-н-ролл. Они взяли “черную музыку”, которая существовала на протяжении многих лет, и сделали ее доступной для обычной аудитории. Тарантино делает для кино то, что они сделали для музыки. Если бы речь шла только о дани уважения, то это касалось бы только очень избранной аудитории, но он обращается к разномастной публике. Режиссеры постоянно копируют друг друга — они подворовывают старые фильмы, сцены. Я думаю, что Тарантино не делает ничего дурного. Во многом он оказывает услугу этим старым фильмам: вам на самом деле хочется пойти и посмотреть их. Он собственными руками возрождает их”.
Плагиат — это не то же, что дань уважения. Он подразумевает нечестные методы, особенно когда вы крадете малоизвестную работу, а не нечто всемирно известное, — используете чье-то изобретение в собственных корыстных целях. Стиль гонконгских фильмов очевиден в “Бешеных псах”, но в 1993 году в журнале “Эмпайр” была напечатана статья, в которой ради шутки сравнивались похожие эпизоды из “Псов” и гонконгского боевика 1989 года “Город в огне” режиссера Ринго Дана. Эта статья была подхвачена в разных публикациях и с жаром поддержана в американском альтернативном журнале “Филм Трет”. Студент кинематографического института Майк Уайт даже снял двенадцатиминутную короткометражку, в которой сопоставлял сцены из обоих фильмов. Названный “Ну и кому ты морочишь голову?” фильм должны были показать на нью-йоркском фестивале андерграундного кино в марте 1995 года, но в последнюю минуту он был снят с программы под давлением студии “Мирамакс”.
В фильме “Город в огне” в главной роли Чу Ян-Фат, один из любимых актеров Тарантино; этот фильм — темная лошадка, потому что его нельзя было достать в Штатах и в Англии на кассетах. Вот что происходит в одной из частей этого фильма. Банда грабителей с кодовыми именами (Брат Джо, Брат Чу, Брат Фу и Брат Нам) делают ноги после неудавшейся кражи бриллианта. Ограбление провалено, потому что один из них, психопат, начал стрелять. Полицейские сидели в засаде, предупрежденные Братом Чу, внедренным в банду полицейским. Во время побега Брата Чу прикрывает более старый Брат Фу, который выводит Чу из себя тем, что выпускает две обоймы патронов в лобовое стекло патрульной машины. Брат Чу убивает невинного свидетеля, но и его тоже ранят. Фу ведет его к месту встречи на заброшенном складе. Боясь, что их подставили, они вызывают главаря.
Главарь заявляет, что Чу — полицейский, и наставляет на него дуло пистолета. Фу протестует, так как считает Чу невиновным, и тоже достает пистолет. Следует сцена, где они, набычившись, смотрят друг на друга. Выглядит знакомо?
Хотя мы уже знаем, кто из них полицейский, и на самом деле видим ограбление, сходства нельзя не заметить. Основная посылка такая же, как в “Бешеных псах”. В оправдание нужно сказать, что это только двадцатиминутная часть целого фильма, и если взять все остальное — стиль, структуру, диалоги, — то фильмы при сравнении оказываются совершенно разными. Тем не менее если уж выдвигать обвинения в плагиате, то, возможно, именно в этом случае.
Эта тема стала самой любимой для журналистов на пресс-конференциях, и Тарантино отвечал на обвинения даже в Каннах. “Я люблю “Город в огне”, и его постер висит у меня дома в рамочке. Это потрясающий фильм. Я краду из каждого фильма. Я краду из каждого отдельного фильма, который когда-либо снимали. Мне это нравится. Если в моих фильмах что-то есть, то это то, что я беру отсюда и отсюда и смешиваю все вместе. Если людям это не нравится, тогда — непробиваемые тупицы — пусть не ходят и не смотрят, хорошо? Я ворую отовсюду. Великие художники воруют, а не отдают дань уважения”.
“Некоторые из его приемчиков и оригинальных методов называют “оптовой распродажей”, но если брать в расчет его целиком — “Бешеные псы” и “Криминальное чтиво”, — то я не думаю, что это плагиат, — говорит Филипп Томас, редактор-распорядитель журналов “Эмпайр” и британского “Премьер”. — В Квентине хорошо то, что когда кто-то упоминает о “Городе в огне”, он говорит: “Да, это потрясающий фильм. У меня есть постер на стене. Я принимаю это. Если вы думаете, что я повторяю сюжет, пусть так и будет”.
Со своим добродушием он вышел сухим из воды, избежав обвинений. Правда в том, что, скажи Тарантино о сходстве, никто бы и глазом не моргнул. Другие заявляют о том, что “Бешеные псы” слишком театральны (но такими же были “В знойный полдень”, “Интерьеры”, “Возвращайся в пятерку”, “Дайм Джимми Дин”). Некоторые говорили, что кульминационная “разборка в мексиканском стиле” была содрана со знаменитого “Хороший, плохой, злой” и “За несколько лишних долларов”. Это действительно так, и пока Вселенная Тарантино не перестанет существовать, поглощая фильмы, не похоже, что этот поток заимствований обмельчает.
Роджер Эйвори в интервью для “Вэнити фейр” сделал интересное замечание: “Одна из проблем, с которой люди сталкиваются в творчестве Квентина, — это то, что его фильмы рассказывают о других фильмах, а не о жизни. Это сложно: жить реальной жизнью и потом снимать об этой жизни фильмы...”
Изощренная утонченность финальной перестрелки фильма, которую Александр Уокер описал как современную версию постелизаветинской “драмы мести”, привела к забавным спорам на странице писем в журнале “Эмпайр” на тему: “Кто убил Милягу Эдди?” Подумайте об этом: Оранджа убил Джо, Джо убил Уайт, Уайта застрелил Миляга Эдди. Так кто же стреляет в Эдди?
Не имея на руках сценария или видеокассеты, в апреле 1993 года журналисты “Эмпайр” представили свои собственные размышления под заглавием “Теория волшебной пули” в ответ на мешки писем, пришедших в редакцию из-за возникшей неразберихи.
По официальной версии, в Джо и Милягу Эдди стреляет Уайт, хотя Крис Пенн признает, что недоумение возникает не на пустом месте. “Ха, этот вопрос задают чаще всего, — смеется он. — Дайте мне сказать прямо: никто не застрелил Милягу Эдди... это была ошибка.