Макс играл на красном Kramer bass, а у Ступаря был мощнейший Charvel с сытнейшим металлическим звуком.
Ступин был и остается человеком непростым в общении, ты никогда не можешь знать какую предъяву он сделает в следующий момент, и на что зарубится. Руслан очень талантливый музыкант, отличный гитарист и композитор. Ему уже тогда удалось выработать очень индивидуальную технику игры, основанную на смеси глэм стиля, хард-н-хэви, блюза и панк штук. Он всегда старался играть разнообразно, и каждый фэн Наива может убедиться в этом, прослушав записи группы с Русланом. Он также являлся основным композитором группы с самого начала, и, насколько я могу судить, большинство песен для альбома "Пива для Наива" (сочинение, репетиции и подготовка к записи которого проходила на наших глазах), а также следующей пластинки сочинил именно он. По началу Ступин вел себя с нами несколько высокомерно, однако подобное отношение к людям неотъемлемая черта его характера, и с этим невозможно ничего поделать.
Макс Кочетков, или Фэт, как его иногда звали, был на самом деле добродушнейшим толстячком (вернее, крупным парнем). Как и Иванов, он провел детские и подростковые годы в Америке, и был по настоящему подкован в панке, являясь в некотором смысле самым большим носителем этой культуры из всех людей, которых я когда-либо встречал в России. Фэн Ramones и Plasmatics, он имел их альбомы на виниле, и подсадил нас всех на это дело. Макс выписывал, и, зная английский язык как родной, читал множество американских панк-зинов, и сам писал в один из самых авторитетных из них-MAXIMUMROCK'N'ROLL. Частенько Макс был третьим в наших с Мишей вылазках в центр или на концерты. Его также знала вся туса, мы всегда были желанными гостями везде. Вместе с Шурой "C.Razy" Ивановым он замутил Наив в армии, где они собственно и познакомились.
Шура Иванов, вне всякого сомнения, производил из всех наибольшее впечатление. В то время это был весьма оригинальный молодой человек, приезжавший на репетиции с книжкой "Sex Pistols.The Inside story" на английском, и уезжавший ночью в полнейшую жопу. Начинающий алкаш и настоящий панк-ребел, умный и безбашенный, беспредельщик и интеллигент одновременно. Он был нереально крут, харизма его не имела границ. Всем хотелось быть рядом с ним, когда он появлялся, всем хотелось быть его другом или хотя бы знакомым, и всем хотелось быть таким как он. Я до сих пор, несмотря ни на какие перипетии в личных взаимоотношениях люблю его, и считаю почти святым.
Как я уже говорил, Наивы готовили у нас в подвале свой второй альбом, и присутствие на этих репетициях стало хорошей школой для нас всех. Руслан согласился позаниматься с Воробьем, и очень скоро Димон начал прогрессировать. Постоянно тусуя вместе и проводя много времени на репах, мы крепко подружились, и вскоре концертная связка Наив — Четыре Таракана стала привычным делом в «Отрыжке» и других местах. Один из таких концертов, где, кроме наших двух групп также выступали Чудо-Юдо и Дети Кеннеди, назывался "День Рождения Джонни Роттена". Организовывала этот волшебный фестиваль, а также некоторые другие мероприятия, типа фестиваля "Под елкой", где мы также играли, хрупкая девушка по имени Лана Ельчанинова. В будущем, известный DIY панк деятель, хозяйка культовых подвальных панк клубов "Хо Ши Мин" и "Клуб им. Джерри Рубина". "День рождения Дж. Роттена" собрал немалое количество публики, но атмосфера изначально была накалена, как-то все было не очень кайфово. В итоге, в самом начале концерта, какое-то чмо в зале перепилило ножом "фронтальную кишку" (кабель, который подается с пульта на порталы, для звукоусиления в зале) тянувшуюся прямо по полу. Выступать было невозможно, звук остался только на сцене, в комбах и мониторах.
Лана была в шоке, народ требовал рок все настойчивее и настойчивее, и тогда Майк предложил развернуть мониторы в зал, дать туда мощи, насколько это возможно, переставить гитарные и басовые комбы ближе к сцене и раскачать их на всю. Таким образом, концерт был хоть частично, (кто-то из групп так и не выступил) но спасен.
Примерно с начала декабря мы начали готовиться к выступлениям на Малой Спортивной Арене, в концертах-съемках теле-шоу 50Х50. В то время это была популярная программа, формат ее был примерно таков: половина артистов была из топа, другая половина — новички. Музыкально, большая часть выступавших была из поп-тусни, но встречались и редкие исключения. Мы оказались в программе благодаря лоббированию рубановской мамани. Она когда-то училась вместе с хозяйкой шоу в эстрадно-цирковом училище, и замолвила словечко за группу сына.
Поначалу нам гарантировали, что "исключительно для нас" в Лужниках будет возможность живого подключения, т. е выступления НЕ под фонограмму. У остальных участников даже не возникало вопроса, для всех них «фонограммные» выступления были обычной практикой их бизнеса. Чуть позже нам все-таки порекомендовали сделать запись 3-х-4-х песен "минус один", т. е. инструменты под «фанеру», а вокал живьем. Мы, стиснув зубы (но до конца не веря в то, что нам все-таки придется прыгать по сцене неподключенными) поехали на студию киностудии им. Горького, где и зафиксировали четыре песни впервые на «настоящей» студии. Это были "Четыре таракана", " Когда звонит Биг Бен", переделка вроде бы испанского стандарта "Tico Tico" и "I'll Fuck my king in the Ass".
Нам предстояли более двух десятков выходов на сцену за две недели съемок (тогда сборные концерты на стадионах могли идти две недели, практически с один и тем же набором выступавших), по выходным планировалось по два концерта. Компания также подобралась что надо! Светлана Лазарева и Мальчишник, Сектор Газа и Демарш, Кар-Мэн и Наталья Гулькина. Мы перезнакомились с множеством артистов, причем пафосные и вроде бы заносчивые поп — музыканты оказывались на поверку компанейскими людьми, легко идущими на контакт, и наоборот… После одного шоу я возвращался домой на метро, и вдруг заметил, что в моем вагоне едет еще один участник концертов, чувак из Мальчишника (все мы его знаем теперь под именем Дельфин). Я на бодряке пересел к нему, с телегой сорта: "Привет, ты что, тоже, где-то по этой ветке живешь?". Ха! Чувак покосился на меня, плюнул сквозь зубы что-то малоразборчивое и пересел на другой диван. Хуйли, они уже стояли в начале большого пути, ходили под Айзеншписом, и все такое. Он мог и не опознать во мне участника тех же концертов, в которых выступал он. Легко мог подсесть на измену, типа той, на которую сейчас подсаживаюсь и я, когда ко мне в метро подходят нетрезвые челы с целью узнать, а не Дима ли часом меня зовут.
ОК, в Лужниках мы чувствовали полнейшую свободу для панк отрыва и беспредела, чем собственно и занялись. По прошествии примерно половины концертов нам начали делать замечания, настойчиво предлагая "не хулиганить".
Мы не слишком прислушивались к этим просьбам, тем более что, несмотря на общую разруху и нищенство царившие в стране, в баре Лужников продавалось отличное немецкое баночное пиво, а некоторые наши соседи по гримеркам иногда имели при себе добрую ганджу. Кстати, именно в туалете нашей гримерки я впервые накурился в полнейшую жопу. Я и до этого пробовал хэш (особенно после знакомства с Майком Полещуком), но как-то не торкался особо, или может быть, стафф был слабоват (хотя все остальные очень даже веселились). Но тут я реально прорюхал кайф. Мне напрочь сорвало башку, я ржал час, и не имел никакого представления о том, как я могу в таком состоянии появиться на сцене.