После ужина Цветок Ката отправилась в свое купе, находившееся за салоном; Трез изучал небо и прислушивался к ночным звукам, затем закутался в свой плащ и растянулся на диване. Рейт, облокотившись о перила, наблюдал за розовой луной Эзом, которая уже достигла своего зенита, в то время, как голубая луна Брез только что взошла и ее свет пробивался сквозь листву стоявшего вдалеке высокого дерева. Анахо подошел к Рейту.
– Ну, и что ты думаешь о завтрашнем дне?
– Я ничего не знаю о Коаде. Я предлагаю попытаться разузнать о возможностях переправиться через Драшаду.
– Ты все еще не отказался от мысли сопровождать эту женщину до Ката?
– Конечно, – удивленно ответил Рейт. Анахо тихо свистнул сквозь зубы.
– Тебе достаточно лишь посадить ее на корабль и совершенно необязательно ехать с ней.
– Правильно. Но в Коаде я тоже не собираюсь оставаться.
– А почему бы и нет? Во всяком случае, дирдир‑люди довольно часто посещают этот город. Если у тебя есть деньги, ты можешь все купить и в Коаде.
– Даже космический корабль?
– Это вряд ли. Мне кажется, что ты помешался на этой идее.
Рейт засмеялся:
– Можешь называть это, как тебе угодно.
– Ты удивляешь меня сверх всякой меры, – продолжал Анахо. – По‑моему, у тебя произошел провал памяти. В твоем подсознании возникла история, давшая теоретическую основу твоему существованию И ты, естественно, нерушимо веришь в собственную сказку.
– Разумно, – ответил на это Рейт.
– Но остаются еще невыясненными некоторые обстоятельства. У тебя имеются странные приборы. Этот электронный телескоп, энергетическое оружие и другие вещи, названия и назначения которых я просто не знаю и происхождение которых мне неизвестно. Но они вполне соответствуют хорошему уровню дирдиров. И это дает мне основание предположить, что твоя родная планета – это планета вонков. Я правильно думаю?
– Откуда же мне знать это, если у меня больше нет памяти?
Анахо тихонько засмеялся.
– И ты по‑прежнему собираешься отправиться в Кат?
– Конечно. А ты?
Анахо пожал плечами.
– Города ничем не отличаются друг от друга. По крайней мере, это мое мнение. Но я, честно говоря, сомневаюсь, представляешь ли ты себе, что может ждать тебя в Кате.
Я знаю про Кат лишь то, что мне рассказывали. Мне кажется, что там живут цивилизованные люди, – ответил Рейт.
Анахо презрительно передернул плечами.
– Они – йао – раса с горячей кровью, склонная к ритуалам, экстравагантности и преувеличениям. Скоро ты убедишься, насколько тяжело сориентироваться в сложной иерархии общества в Кате.
Рейт наморщил лоб.
– Я надеюсь, что в этом не будет никакой необходимости. Девушка поклялась в благодарности ее отца, и я надеюсь, что это упростит все остальное.
– Эта благодарность будет чистой формальностью. В этом я абсолютно уверен.
– Почему же только формальностью, а не подкрепленная материально?
– Ну, то, что у тебя с девушкой имелись интимные отношения, – это уже препятствия.
Рейт кисло улыбнулся.
– Эти интимные отношения возникли уже давно. – Он оглянулся на палубную настройку. – Если говорить откровенно, ее понять я не могу. Мне кажется, что перспектива попасть домой ее пугает.
Анахо посмотрел в темноту.
– Ты действительно такой наивный? Ведь она с ужасом думает о том мгновении, когда вынуждена будет представить нас троих обществу в Кате. И она, видимо, была бы сверх меры счастлива, если бы отправил ее домой одну.
Рейт горько засмеялся.
– В Пере она пела совсем другую песенку.
Рейт горько засмеялся.
– В Пере она пела совсем другую песенку. Там она молила, чтобы ей помогли вернуться в Кат.
– Тогда это было весьма маловероятной перспективой. А теперь и она, и мы должны считаться с реальностью.
– Какой абсурд! Ведь Трез всегда остается таким, какой он есть. Ты – дирдир‑человек и не можешь ничего для…
Анахо сделал красноречивый жест.
– О, наши роли однозначны. От нас нечего ждать каких‑то неожиданностей. Но здесь совершенно другой случай. Для всех нас было бы самым лучшим, если бы ты отправил девушку одну кораблем домой.
Рейт посмотрел сквозь море верхушек деревьев, купавшихся в лунном свете. Будь даже это мнение правильным, осмыслить его он не мог. Он попал в довольно затруднительное положение. Если он не поедет в Кат, то откажется от лучшей возможности приблизиться к космическому кораблю; единственной альтернативой этому было украсть корабль у дирдиров или вонков; или, при стечении обстоятельств, у синих кешей. Но все это было, в общем, довольно призрачной перспективой.
– Почему, – спросил Рейт, – я должен быть в Кате менее желанным, чем, скажем, ты или Трез? Из‑за интимных отношений?
– Конечно же, нет. Йао намного больше внимания уделяют систематике, а не действиям. Меня удивляет, что ты не можешь этого понять.
– Ну, я со своей бестолковостью…
Анахо пожал плечами.
– У тебя нет титула, нет роли, нет собственного места в обществе Ката. Ты – существо без расы, такой себе оборванец на балу. А твои воззрения и взгляды в Кате сегодня все равно неприемлемы.
– Ты имеешь в виду мою… одержимость?
– К сожалению, она похожа на истерию, которая определяла ранний цикл их общества. Около ста пятидесяти лет назад – год на Чае соответствовал примерно семи пятым земного года – группу дирдир‑людей вышвырнули из академий в Элиазире и Анизме ввиду явного преступления; а именно, распространения фантастических идей. Вместе со своими женами они прибыли в Кат и основали там Общество Кающихся Беглецов или, другими словами, «Культ». Их верования основывались на том, что все люди – дирдир‑люди, низшие типы людей и все остальные люди – будто бы прилетели с далекой планеты в созвездии Клари и, будто бы, эта планета являлась раем, в котором надежды и чаяния людей превратились в действительность. Весь Кат восторженно встал на сторону Культа. Общими усилиями сконструировали и построили трансмиттер и направили сигнал в сторону созвездия Клари. Кому‑то это не понравилось, и были выпущены торпеды, которые разрушили Сеттру и Баллисидру. Говорят, что это сделали дирдиры, но это полный абсурд. Зачем им было это нужно? Я могу тебя заверить, что для этого они слишком высокомерны и чрезвычайно равнодушны.
Но это все‑таки произошло. Сеттра и Баллисидра превратились в руины, а Культ приобрел дурную славу. Замешанных в этом дирдир‑людей вышвырнули вон, а общество бросилось назад в ортодоксальные верования. Если сегодня кто‑то хоть мимоходом напоминает о Культе, это считается вульгарным, а значит, и нас посчитают такими же, как и ты. Ты ярый приверженец догмы Культа, и это выражается в твоем поведении, твоих делах, твоих целях. Кажется, что ты не можешь отличать факты от фантазий. Говоря грубо, в этом смысле ты производишь впечатление психически неполноценного.
Рейт с трудом удержался, чтобы громко не рассмеяться, так как это только могло усилить подозрения Анахо относительно его, Рейта, здравого рассудка. Несколько выразительных ответов уже вертелось у него на языке, но он сдержался чтобы их тут же не высказать. Наконец он сказал:
– Ну, по крайней мере, ты честно говоришь то, что думаешь, и я это ценю.
– Ах, но ведь это же, само собой разумеется, – любезно заявил Анахо. – Я думаю, что достаточно сказал тебе, чтобы ты понял, почему девушка боится возвращаться домой.