Ральк понял так, что Эгильт просто не желает торчать в зале на глазах у начальства и не собирается принимать каких бы то ни было решений. Большинство стражников - те, что остались на первом этаже - расположились на освободившихся стульях. Кое-кто уже клевал носом.
Ральку спать не хотелось. Он выспался днем, как обычно перед ночным караулом. Домашних дел у него не было, в отличие от сослуживцев, обремененных семьями - так что днем он предпочитал отсыпаться. Вот это, пожалуй, и есть та жизнь, в поисках которой он подался в Верн - на край Мира. Несколько лет Ральк провел в вольном отряде и был вполне доволен судьбой, но случилось так, что товарищи погибли, угодив в засаду, устроенную гномами в фенадском пограничье… Лишившись разом всего, что наполняло жизнь смыслом, Ральк распрощался с единственным сослуживцем, уцелевшим, так же как и он, благодаря случаю, и решил, что не станет больше заниматься ничем подобным. Так он явился в Верн - самый тихий, сытый, безопасный и благопристойный, должно быть, из городов Мира… и занялся самым тихим, сытым, безопасным и благопристойным ремеслом, какое только сыскалось здесь. То есть нанялся в городскую стражу. А чем еще мог заняться в Верне мужчина его возраста, не владеющий иными ремеслами, кроме солдатского? «Я не хочу больше возвращаться в Ренприст. В Мире есть немало мест, где можно прожить, ни разу не взяв в руки оружия», - так заявил Ральк на прощание приятелю, собиравшемуся продолжить в славном городе Ренпристе карьеру наемника. Что ж, так, в сущности, и вышло. За три года службы стражнику ни разу не пришлось драться по-настоящему. Заварушки вроде нынешней стычки с вышибалой - не в счет. Случись что серьезное - в городе расквартированы имперские солдаты, а у стражи - свои задачи. Записывать имена клиентов незаконного игорного дома… клевать носом в ожидании… бродить с факелом по ночам, символизируя надежность и благопристойное спокойствие вернской жизни.
Скрипнула дверь, Ральк встрепенулся. В дверях стоял низенький румяный толстячок в нарядном камзоле.
- Приветствую… - протянул пришелец. - А кто здесь старший? Я владелец этого дома. С кем можно переговорить?
Тут же вышибала встрепенулся и открыл глаза. Ясно, притворялся, чтобы избежать расспросов. Теперь, когда появился хозяин, ему никаких вопросов не станут задавать. Ральк молча кивнул, указывая за колонны, туда, где расположился капитан.
- Ага, - молвил коротышка и, не глядя больше в сторону Ралька, засеменил вглубь помещения.
Вышибала сел, почесался и вопросительно уставился на Ралька.
- Давай, наверное, за хозяином, - велел стражник и оглянулся. Ученик чародея качнул головой, вздрогнули складки капюшона. Согласен, значит. - Давай, иди. Запишешься там…
Толстячок в камзоле вышел с капитаном из-за колонн, отделяющих зал от входа. Его теперешнее появление должно было, видимо, означать, что в здании был все же тайный ход, которым кто-то сбежал предупредить хозяина, да заодно и вынес все, что было ценного. Во всяком случае, обыск не дал ничего.
- …Да, ваша милость, - монотонно бубнил назвавшийся хозяином дома. - Я в самом деле еще не успел зарегистрировать свое дело в канцелярии. Гилфингом клянусь, сегодня только первый раз открылись мы…
- Но вам же известен порядок…
- Да, да, я признаю вину. Но я, понимаете ли, стеснен в средствах. Думал, поработаем сегодня денек… Ну, один-единственный денек же! Заработаем, думал, на первый взнос… Что ж, я возмещу, я готов уплатить штраф, я готов возместить… Я готов… - рука толстячка скользнула в карман, там выразительно звякнуло. - То есть мне, разумеется, придется влезть в долги… Ибо я не столь богат, чтобы…
Ральк почувствовал себя лишним и, поднявшись со стула, побрел в зал.
- То есть мне, разумеется, придется влезть в долги… Ибо я не столь богат, чтобы…
Ральк почувствовал себя лишним и, поднявшись со стула, побрел в зал. Зачем мешать людям договариваться по-хорошему? Кстати, насчет отсутствия денег на первый взнос хозяин явно кривил душой. Одна только толстая серебряная цепь на полной груди могла с лихвой покрыть даже самый грабительский взнос.
Глава 3
Со второго этажа в зал спустился рыжий Нирс и вручил капитану шкатулку. Внутри оказалось десятка полтора мелких монет - смехотворная сумма, едва ли достаточная даже на оплату труда одной «белошвейки». Ясно, что кто-то из подручных толстячка удрал, прихватив казну, и предупредил хозяина. А медяки оставили ради того, чтобы придать правдоподобия версии о бедности и сегодняшнем открытии заведения. Вернее, не правдоподобия, а некоторой благопристойности, что ли… Правдоподобием и не пахло. А может, мелкой монетой просто пренебрегли…
Капитан, даже не потрудившись пересчитать медяки, вручил шкатулку толстяку с серебряной цепью, тот (также не удосужившись подсчетом) передал сутулому смотрителю. Затем толстяк с капитаном снова скрылись за колоннами, ведя вполголоса неспешную беседу.
Ральк заметил грош, застрявший между досок пола, и нагнулся, чтобы извлечь монетку. Не тут-то было, медяк засел прочно. Заняться все равно было решительно нечем, стражник придвинул свободный стул, уселся, извлек нож, и, склонившись над находкой, принялся ковырять доски. Завладев в конце концов монеткой, Ральк откинулся на спинку стула и еще раз оглядел зал. Поток задержанных иссяк, все уже были переписаны и скучали у дальней стены под лестницей. Нирс увивался вокруг «белошвеек», те привычно-равнодушно отмахивались от юнца. Их движения отличала усталая замедленность, свойственная уверенным в себе людям. Знающим, можно сказать, себе цену. Вышибала, записавшийся последним, увлеченно что-то обсуждал с грамотеем-стражником, развалившись за столом напротив солдата. О чем они говорят? Обсуждают цены на брюкву и соленую рыбу, должно быть. Из-за колоннады показались капитан с толстяком. Похоже, что звяканье, сопровождающее каждый шаг парочки, доносилось теперь из кармана стражника.
Ральк спрятал найденную монету в карман, вытянул ноги и прикрыл глаза. Те, кому довелось оказаться в этом здании нынешней ночью, пришли, как будто, к трогательному согласию. Здесь не было противников, здесь не было вражды и противостояния - все сообща выполняли одно и то же дело. Сержант Эгильт и его люди спустились в зал и тоже расположились за столиками, сдвинув игорные принадлежности… Нирс угомонился. Теперь тишину нарушали лишь шаги капитана с хозяином.
Наконец офицер остановился и громко промолвил:
- Да, мастер, думаю, мы поступим именно так. Закон - прежде всего!
- Разумеется, - согласился толстяк, - вы совершенно правы.
- В таком случае, вы пройдете со мной, и мы немедля составим необходимые бумаги… Думаю, нет смысла вам возвращаться домой, ибо теперь уже недолго до утра. - Обернувшись к скучающим под лестницей горожанам, капитан объявил. - Мастера, вы все можете быть свободны и расходиться по своим надобностям. Поскольку все вы оказались застигнуты за игрой в незарегистрированном заведении, на каждого будет наложен штраф… размер которого уточнит завтра назначенный Советом судья. Ежели кто-то из занесенных в наш список желает оспорить справедливость такого решения, протест следует подать в течение десяти дней, считая и сегодняшний. Доброй ночи… вернее, доброго утра, почтенные!
Освобожденные горожане потянулись к выходу. Прежде Ральк, скорее всего, удивился бы тому, что их отпускают так просто, но теперь, прослужив достаточно в вернской страже, он знал, что в этом благословенном городе именно так всегда и бывает.