– Покажи!
Ноджири показала. Кровь Керина закипела; они стояли, обняв друг друга за плечи, то целуясь, то потираясь носами о щеки, пока Ноджири не взвизгнула:
– Ой! Меня кто‑то укусил в спину!
Керин вздохнул:
– Это опять Белинка – взбесилась от ревности. Я скоро тебе расскажу, что со мной произошло дома в почему она стала моим духом‑хранителем. Что ж, еще раз спокойной ночи. Я верну одеяло.
– Спокойной ночи, мастер Керин. Я вижу, что госпожа Белинка усложнит нам совместную жизнь.
– Боюсь, ты права. А что касается твоей спины, так мы скоро окажемся в более прохладном климате, где ты будешь носить плащ. Я поищу у торговцев. До завтра!
* * *
Керину казалось, что он только что сомкнул веки, а Белинка уже жужжит ему в ухо, и Ноджири трясет за плечо с криком:
– Проснись же, мастер Керин! Люди Пваны снова здесь!
Керин сел, протирая глаза. Он не сразу смог вспомнить, где находится, кто такой Пвана и из‑за чего он с ним враждует. Но пока он одевался и прицеплял меч, память вернулась, и он уже полностью стряхнул с себя сон. Отец Цембен мирно похрапывал, несмотря на шум.
На пассажирской палубе стояли и прогуливались, наслаждаясь зрелищем раннего утра, группки куромонских купцов. Когда Керин и Ноджири проходили мимо них, те рассматривали их, не скрывал любопытства, а затем продолжали свои беседы, но уже более оживленно.
Керин взобрался по лестнице на верхнюю палубу. Небо было покрыто серыми тучами. На палубе почему‑то собралось немало матросов «Тукары Моры». Юноша заметил на берегу не только Пвану в сопровождении нескольких жрецов и храмовых стражников, но и отряд лучников в униформе лейб‑гвардии Софи – алые тюрбаны, куртки и юбки, расшитые золотом. Подальше от корабля Керин увидел и Клунга с Веджо – они держались в стороне от толпы. Трап по‑прежнему не был спущен.
Колдун Пвана спорил о чем‑то с человеком, которого Керин принял за капитана судна. Хотя тот был не выше юноши, вся фигура капитана – от странной черной лакированной шляпы со шнурком под подбородком до пуговицы из какого‑то полудрагоценного камня на длинном шелковом халате, расшитом золотыми извивающимися драконами, – так и дышала сознанием собственной власти. Пвана кричал высоким надтреснутым голосом:
– Но сам Софи приказал мне арестовать эту парочку! Женщина – собственность храма, и чужеземец украл ее! А если мой стражник умрет от раны, я подам в суд на убийцу!
– Софи приказал или не Софи, – отвечал капитан, – я не могу тебя допустить на священную территорию Куромонской империи, раз ты собираешься кого‑то арестовывать. А, вот он! – воскликнул моряк, заметив Керина, и продолжал по‑новарски: – Вот и ты, мастер Керин! Как видишь, из‑за твоей принцессы у нас неприятности. Ты можешь мне сказать, почему ты не хочешь сойти вместе с женщиной на берег и объясниться с учителем Пваной?
Керин лихорадочно раздумывал:
– Во‑первых, я заплатил за нас обоих.
– Ну, твои деньги я могу вернуть – за вычетом бухгалтерских издержек, разумеется. А еще что?
Керин пытался что‑нибудь придумать, но тут с набережной донесся крик Клунга:
– Если ты разрешишь мне подняться на борт, капитан Ямбанг, этот жалкий червь тебе объяснит.
– Я разрешаю, – ответил капитан Ямбанг и хотел добавить что‑то еще, но его перебил истошный вопль Пваны:
– Нет, так не годится, славный капитан! Если уж ты позволяешь этой куче падали взойти на твой корабль, то и такую незначительную личность, как я, тоже должен допустить!
– Ну поднимайтесь оба, – решил Ямбанг, – но без всяких там сопровождающих. И никаких магических штучек! Впрочем, наш чародей наложил на корабль защитное заклятие.
И никаких магических штучек! Впрочем, наш чародей наложил на корабль защитное заклятие.
Матросы спустили трап и закрепили его. Едва он с шумом ударился о набережную, как Клунг и Пвана одновременно ринулись к нему. Так как трап случайно оказался ближе к Клунгу, дородный Балинпаванг ступил на доски первым. Засеменив слабеющими ногами, Пвана догнал его и закричал:
– Прочь с дороги, шарлатан!
Ширина трапа была едва достаточна для двух человек, идущих рядом, да и то если они двигались медленно и осторожно. Клунг, который был моложе и сильнее, одним толчком скинул Пвану с трапа, и старый колдун с криком плюхнулся в грязную портовую воду.
Капитан Ямбанг выкрикнул приказ, и двое матросов в коротких штанах подтащили к перилам канат. Когда конец каната оказался рядом, Пвана вцепился в него, но, едва матросы стали поднимать колдуна, старческие пальцы ослабли, и Пвана свалился в воду.
Капитан Ямбанг снова отдал какие‑то приказания, а затем сказал Керину:
– По сравнению с другими варварами вы, новарцы, повежливее себя ведете, чем, к примеру, эти дикари джунглей. Много лет тому назад я даже был в вашей стране – плавал туда.
Матросы принесли другой канат с петлей на конце. Когда петлю спустили к нему, Пвана пролез в нее, так что канат обнимал его под мышками. На этот раз матросам удалось вытащить колдуна на палубу.
Едва встав на ноги, Пвана подбежал к капитану:
– Почему ты не защитил меня от этого проходимца? – И он указал пальцем на Клунга, который лишь довольно ухмылялся. – В конце концов, я главный жрец моего божества! И поэтому со мной положено обращаться почтительно.
– Ты – главный жрец? – с неописуемым презрением произнес капитан и фыркнул. – На мой взгляд, вы все – стадо болтливых обезьян, которых кто‑то поймал, побрил и научил людей передразнивать!
Пвана бросил взгляд на одного из матросов с пикой в руках, который выразительно посматривал то на острие своего оружия, то на шею старого чародея. Затем Пвана презрительно сплюнул, повернулся и подошел к перилам, чтобы выжать воду из своего саронга.
– Хватит! – резко воскликнул капитан. – Довольно времени потеряли, а нам сегодня еще грузиться. Вы оба, колдуны, и вы, юная парочка, следуйте за мной!
Капитан занимал две каюты, отделка которых напоминала каюту Ноджири, но была еще роскошнее. Извивающиеся золотые драконы полностью заполняли пространство стен, а по потолку летали стилизованные летучие мыши и цапли. Стулья, как и тяжелый стол, были массивные, из черного дерева.
Капитан Ямбанг уселся за столом на кресле, чем‑то на поминавшем трон. Жестом он пригласил чародеев сесть по разные стороны стола рядом с ним, а Керина и Ноджири – на другом конце. Юноша с удовольствием опустился на настоящий стул, по которому соскучился после недель сидения на полу.
– А теперь, господа, – произнес капитан, – расскажите по очереди о своих претензиях. Начнем с тебя, учитель Пвана.
– Это обыкновенная кража, капитан, – произнес Пвана. – Эта девица на законных основаниях являлась собственностью храма Баутонга. Храму ее подарил ее дядя, владыка Вунамбай, который заменяет ей умерших родителей. Мы могли бы официально потребовать экстрадиции мастера Керина обвинявшегося в краже и, возможно, убийстве, но готовы удовлетвориться лишь выдачей женщины по имени Ноджири представителям храма. Вам, представляющему здесь его императорское величество, нет никакого смысла удерживать у себя краденую собственность.
– Есть, да еще какой! – вскричал Клунг. – Жрецы храма собирались принести принцессу Ноджири в жертву их демоническому божеству. Законы Салимора не допускают убийства раба или крепостного по желанию хозяина. Сначала должно состояться официальное расследование, которое устанавливает, совершил ли раб что‑то такое, за что в самом деле следует подвергнуть его подобному наказанию, – к примеру, не повиновался и не исполнил приказания.