Керин выпучил глаза: так далеко его планы не заходили. Было невозможно понять, что именно выражает лицо Ноджири, но она не казалась ни удивленной, ни растерянной. Когда капитан Ямбанг отошел, она сказала:
– Ты не хочешь проследить, чтобы они правильно сложили твои вещи?
– Да‑да, разумеется, – ответил Керин смущенно.
Они спустились на пассажирскую палубу и вошли в каюту номер два. После долгого молчания Ноджири, стоявшая у кровати, спросила:
– Что же ты медлишь, повелитель?
– Гм... – промычал Керин. – Неужели ты любишь меня, принцесса?
Та удивленно нахмурилась:
– Ну конечно. Но какое это имеет отношение к твоим супружеским правам?
– В моей родной Кортолии, любовь считается главной причиной брака.
– Какая отсталая, варварская страна! – вскричала она. – Смысл брака в том, чтобы скрепить узы родства, объединить капитал и создать стабильную семейную ячейку. Такие соображения – гораздо более прочное основание для брачного союза, чем простое половое влечение.
– Мне такой взгляд кажется ужасно циничным и расчетливым.
– И что ж из этого? Если бы люди действовали в большей степени по велению разума и в меньшей под влиянием мгновенно меняющихся прихотей, половина проблем этого мира была бы решена. Разумеется, – задумчиво прибавила она, – если какая‑нибудь пара много лет живет в согласии, они в конце концов могут проникнуться друг к другу чем‑то вроде «любви» о которой ты говоришь. В нашем же случае... у меня нет ни семьи, ни имущества. Я ничего не знаю о твоих родственниках – и в любом случае они отсюда далеко. Поэтому, мой повелитель, ты оказал мне великую милость, взяв в жены ничтожную рабыню. Не сомневайся в моей признательности.
– Я всегда стараюсь помогать друзьям, – пробормотал Керин. – Но мне не хотелось бы воспользоваться преимуществами моего положения...
– Понять не могу, о чем ты говоришь. Я твоя жена, разве нет? Так о чем раздумывать? Было бы неприлично мной пренебрегать. Позволь мне заметить, что, если мы не воспользуемся теперешним отсутствием твоего духа‑хранителя, близость может оказаться затруднена впоследствии.
– Я боюсь, что твои... гм... несчастья сделали для тебя отвратительной даже мысль об этом...
– Эти воспоминания уже развеялись, и в любом случае я всегда готова выполнить свой долг. Приступим же к делу!
Керин ухмыльнулся:
– Вот молодец!
* * *
Когда новобрачные стали одеваться, Керин сказал:
– Извини, принцесса, что я не доставил тебе большего удовольствия. Мне не хватает практики.
– У тебя ее давно не было?
Керин почувствовал, что краснеет:
– По правде говоря, это со мной случилось в первый раз.
– Удивительно! У вас, круглоглазых, должно быть, есть какое‑то странное табу... Жаль, что я о себе не могу сказать то же самое. Так что тебе нечего извиняться. Никто не ждет от мужчины, что он будет доставлять удовольствие своей жене, – а ты вел себя с большей нежностью, чем пираты. Тебе просто не хватает опыта...
Тоненький голосок прервал ее речь:
– Мастер Керин! Эй, мастер Керин!
– Что, Белинка?
– Что ты делаешь? Похоже, ты все‑таки собираешься предаться скотскому блуду со своей варваркой, несмотря ни на что!
– Белинка, – решительным тоном произнес юноша, – мы с принцессой Ноджири – муж и жена. Поэтому если мы...
– Ах ты, гнусная тварь! Едва я отвернулась, ты за моей спиной разбиваешь сердце несчастной Аделайзы! Как ты можешь быть столь жестоким?
– Пришлось, чтобы спасти жизнь Ноджири.
– Ну, ты прогадал! Все равно я по крайней мере не допущу, чтобы ты удовлетворял свою скотскую похоть.
Солнце уже садилось, когда пришел Веджо и принес корзину, с которой Керин направился в каюту Ноджири. Встретив его на палубе, казначей Зуммо сказал:
– А, эта личность видит, что ты предусмотрительно готовишься к плаванию... Можно мне посмотреть, что там в корзине, – убедиться, что нет контрабанды.
Юноша открыл корзину, и его глазам представилась масса экзотической еды: маленькие пирожки, горшочки с вареньями и тому подобное.
Зуммо тихонько присвистнул:
– Ты должен обладать невероятным аппетитом, мастер Керин, а ты ведь вроде не толст.
– Это почему?
– Мы придем в Котейки через девять‑десять дней. Мне кажется, тут еды на месяц хватит.
– Да? Но ведь это и для меня, и для принцессы Ноджири.
– В самом деле? Разве ты не знаешь, что она будет столоваться вместе с женами офицеров, из уважения к ее рангу. Уверяю тебя, меню у нее будет отличное.
– Благодарю, а я где буду питаться?
– За общим столом, в обществе купцов. Я понимаю, тут есть некоторое несоответствие, так как обычно положение мужа выше положения жены, будь она хоть королевской крови, – но таковы правила торгового флота. Кстати, о рангах: благородному куромонскому лицу не пристало носить какие бы то ни было грузы. Ты можешь этого не знать – ты ведь из варварской страны, но я готов помочь тебе ознакомиться с хорошими манерами Куромона. Поэтому позволь мне кликнуть матроса, чтобы он отнес твою корзину.
Он обратился к помощнику боцмана, который, в свою очередь, отправил палубного матроса найти кого‑нибудь, кто был ничем не занят в ту минуту.
Керин, начинавший уже с грустью вспоминать свободные нравы «Яркой Рыбки», спросил у офицера:
– А где бы я столовался, если бы был королевского ранга?
– Хоть ты и чужеземный дьявол, ты был бы приравнен по рангу к младшим офицерам. А так ты просто чужеземец среднего класса.
– Моя мать утверждает, что я двоюродный брат кортольского короля Фридвала в десятом или одиннадцатом колене.
Зуммо ухмыльнулся:
– Увы, это недостаточно близкое родство. Если разбирать генеалогии вплоть до седой древности, мы все, несомненно, окажемся родственниками, так как произошли от одной и той же первой пары людей, которую Джинтераса создала из пяти элементов – земли, дерева, металла, огня и воды. Но гармоническое общественное устройство требует соблюдения четко определенных правил.
За ужином купцы не обращали на Керина никакого внимания, пока он не приступил к своей чашке риса. Неловко вылавливая палочками по одной рисине, он заметил, что лица сотрапезников стали вдруг странно‑напряженными. Он не понимал, в чем дело, пока не сообразил, что купцы просто старались сдержать рвущийся наружу смех.
– Валяйте, смейтесь, – добродушно произнес Керин. – У меня на родине считают, что смех способствует пищеварению.
Не в силах долее сдерживаться, купцы разразились безудержным хохотом. Один из них наконец смог выговорить:
– Смотри, как я ем, уважаемый варвар!
Он взял небольшую чашку, прижал к подбородку и принялся заталкивать рис себе в рот палочками, которые держал довольно близко одну к другой, но так, чтобы они не соприкасались. После нескольких неудачных попыток Керину удалось неплохо повторить упражнение. Купец похвалил его:
– Эта личность счастлива видеть, что чужеземец обучается цивилизованному поведению.
Следующие несколько дней прошли тихо и мирно, если не считать грозных физиономий храмовых стражников на набережной. Керин спокойно занимался куромонским с Цембеном, упражнялся в фехтовании мечом, обменивался любезностями с офицерами, смотрел, как управляются матросы с грузами, и заходил к Ноджири в каюту, чтобы заниматься любовью.