Он сел в кровати, протирая глаза и пытаясь сообразить, кто же беспокоит его в такую рань. Рядом тихо посапывала Дорис; темные локоны разметались по подушке, одеяло съехало, обнажив стройные бедра с треугольничком мягких волос. Блейд ощутил мгновенный всплеск желания – вчера они впервые узнали друг друга, и ощущение новизны еще не ушло, но стало только сильнее после первых объятий.
С коварством подстерегающего добычу тигра он ждал до тех пор, пока непрерывные звонки не заставили Дорис пошевелиться, потом бесшумно вскочил и отправился в кабинет. Конечно, это был Лейтон! И в весьма раздраженном состоянии.
– Я полагал, что люди вашей профессии просыпаются быстрее, – заявил он вместо приветствия. – Ваш телефон еще не взорвался?
– Аппарат цел, и я проснулся после первого же звонка, сэр, – доложил Блейд. – Однако были некоторые обстоятельства…
– Ах, обстоятельства? – протянул Лейтон. – Вы не один?
– Предположим. Но это не относится к делу.
– Вы уже разобрались с ними? Я имею в виду – с этими… гмм… обстоятельствами?
«Надеюсь, что нет, если старик не засадит меня под колпак в ближайшие полчаса,» – подумал про себя Блейд. Вслух же он произнес: – Простите, сэр, но я не могу выгнать бедную девушку из дома в шесть утра, даже не напоив кофе… Я запер ее в ванне, чтобы она не могла подслушать наш разговор.
– Ричард, у вас каменное сердце! – Лейтон на другом конце линии пришел в ужас. – Заперли в ванной! И что? Она стоит там голая… дрожащая… на холодном кафельном полу?
– Примерно так, сэр, – Блейд стиснул челюсти, чтобы не расхохотаться. Потом он пробормотал: – Но я бросил ей подушку и одеяло… в конце концов, она может встать под теплый душ…
– Безобразие! Вот что, Ричард: я работал всю ночь, кое‑что переделал и хотел попросить вас подъехать немедленно. Но при сложившихся обстоятельствах мы проведем испытание в десять, как обычно. Вы же немедленно отправляйтесь к ванной и выпустите бедную девочку!
– Непременно, сэр. Теперь я успею напоить ее кофе, – заверил Блейд его светлость и положил трубку.
Потом он отправился прямиком в спальню – но почему‑то без кофейника.
Выяснение обстоятельств с Дорис, женщиной молодой и пылкой, заняло часа два. Затем они действительно напились кофе и, по дороге к Тауэру, Блейд еще успел завести свою подружку в ателье, где она подвизалась в качестве фотомодели. На место он прибыл в девять двадцать и ровно в десять, нагой и покрытый слоем мази, уселся в кресло.
Лейтон приспустил колпак коммуникатора и с привычной сноровкой обклеил своего подопытного электродами, укрепив один из них на шее, под затылочной впадиной. Что‑то новенькое, решил Блейд. вчера он не заметил ни этого кабеля в синей оплетке, ни круглой медной пластинки диаметром в дюйм, которая сейчас холодила ему шею. Покончив с проводами, Лейтон надвинул колпак – теперь его нижний край почти упирался в колени сидевшего неподвижно Блейда, и он чувствовал себя канарейкой, запертой в тесной клетке.
– Ну, как ваши обстоятельства, Ричард? – копаясь у пульта, старый ученый махнул рукой куда‑то вверх и вправо, где, по его мнению, должен был находиться Кенсингтон. Блейд снимал там квартиру уже больше десяти лет.
– Все в порядке. Моя знакомая проспала прямо в ванне до восьми. Потом – кофе, горячий завтрак и теплое рукопожатие на прощанье.
Лейтон поднял голову, задумчиво оглядел Блейда и боком, по‑крабьи, двинулся к рубильнику.
– Если сегодняшний эксперимент будет удачным – а я в этом не сомневаюсь, – то такие мелочи, как девушки, больше вас не будут волновать, – заявил он.
Внезапно Блейд похолодел.
– Но, сэр… Так мы не договаривались! – он попытался привстать, но Лейтон проворно опустил рубильник.
– Не волнуйтесь, Ричард, все будет хорошо… – долетели его последние слова, затем страшный удар сзади снес череп Блейда.
Мозг его выплыл наружу и повис над корчащимся в муках телом, холодно и бесстрастно разглядывая его. Блейд воспринимал этот серый сгусток как нечто инородное и даже враждебное; он находился в своем собственном теле и страдал вместе с ним, хотя оставалось совершенно неясным, где, в каком именно органе гнездился теперь его разум. Внезапно мозг начал раздуваться – словно мяч, в который невидимый насос стремительно накачивал воздух. Он рос и рос, одновременно меняя форму, выпуская из нижней части длинные отростки; постепенно они начали превращаться в щупальца.
Блейд сжался внизу под этим монстром, пытаясь стать незаметным, как муравей. В голове у него зияла дыра и глаза высматривали прямо через нее парившее н воздухе чудовище. Мозг продолжал расти, щупальца удлинялись, и два из них, слева и справа, уже походили на серые пожарные шланги. Они начали дергаться – хаотически, рывками, слепо шаря по земле; но с каждой секундой их движения становились все быстрей и уверенней.
Вдруг Блейд понял, что за тварь висела сейчас над ним. Уэллсовский марсианин! Он самый – вне всякого сомнения! Бесформенная туша, серая поблескивающая кожа, щупальца… Но неужели этот монстр прятался у него в голове? В мозгу? Или он и был мозгом? Где же тогда сам Ричард Блейд? Не тело Блейда, а его память, сознание, душа?
Он почувствовал, как щупальца ухватились за края дыры в черепе и пытаются расширить ее. Вскрикнув дико и беззвучно, Блейд пустился бежать, преследуемый шелестом скользивших за ним конечностей; их было уже много десятков, и все они настойчиво пытались изловить бывшего хозяина. Несмотря на страшную боль, терзавшую его, он уворачивался, падал, вскакивал вновь, стараясь избежать навязчивых объятий; он чувствовал, что с ним сотворят нечто жуткое.
Он мчался по какой‑то бескрайней голубовато‑зеленой равнине, похожей на морскую поверхность, над которой сияли жемчужно‑розовые небеса. Неожиданно свет начал меркнуть, и Блейд, вытянув вверх сквозь прореху в черепе стебли глаз, увидел, что мозг превратился в чудовищный плоский блин, закрывавший небо от горизонта до горизонта. «Теперь он может меня…» – подумал он, и в тот же миг серый блин рухнул на землю и слился с ней в ослепительном взрыве, поглотив и тело, и память, и разум, и душу Ричарда Блейда.
Блейд перевернулся на спину, сел и открыл глаза. Перед ним расстилалась морская гладь – лиловая и голубоватая, блистающая кое‑где серебром, изменчивая, текучая и подвижная, как в любом из миров, подобных Земле. Легкий бриз гнал небольшую волну; с тихим шорохом крошечные валы, увенчанные каймой пены, накатывались на золотистый песок, затем с едва слышным шипеньем отползали обратно, оставляя темный мокрый след. Из песка торчали камни – совсем маленькие, с кулак, и здоровенные глыбы, возвышавшиеся на целый ярд; одни были черными, другие – коричневыми с белыми прожилками либо пестрыми или серыми. У самой кромки воды суетились крабы величиной с ноготь.
Земля? Атолл в Южных морях? Один из тех, с которого доставляют копру для заведения, за чьим мирным фасадом прячется отдел МИ6А?
Он повернулся и обозрел светило, изливавшее тепло на его плечи.