Но когда ветра нет, можно без респиратора.
Преодолев около двух километров по бездорожью, местами проезжая словно по черному стеклу (так сплавилась поверхность земли), мы остановились возле бревенчатой землянки с массивной дверью.
- Полузаглубленное складское сооружение, - пояснил начальник отдела. - До башни, на которой будет установлено "изделие", пятьсот метров. Через километр еще одно такое же деревоземляное сооружение. Оно готово. А третье, дальше, только строится. Поедем туда, посмотрим. Тут контроль нужен.
В дороге я спросил:
- А что будет помещено в этих полуподземных хранилищах?
Тут я опять дал маху. Иван Алексеевич повернулся и моргнул одним глазом: молчи!
Оставив машину на едва заметной дороге, мы направились к группе солдат. Все они были темные от загара. Работали в одних трусах. Вручную строили такое же хранилище, какое мы только что смотрели. Солнце вытапливало из бревен смолу, и воздух был пропитан приятным сосновым запахом. Жара - под сорок.
Солдаты повтыкали лопаты в грунт и развесили на них свои гимнастерки и майки. В их тени стоял переносной термос с теплой и соленой водой. Я вспомнил фронтовую заповедь: никогда не пить в жару сырую воду. К этой заповеди я добавил из горького опыта на полигоне: не пить в зной даже минеральную воду. Однажды в поле я выпил бутылку воды, а потом испытал мучительную жажду и помчался в столовую пункта "Ша", где в буфете продавалась минералка. Сразу опорожнил еще две бутылки, через час еще одну, а ночью впервые испытал сердечный приступ.
- Так вот, - сделал мне замечание Горячев, - я уже предупреждал: при водителях - ни слова. Все станет завтра известно кому надо. И второе: надо хорошо изучить программу. Там все сказано. В хранилищах расположишь продовольствие и вещевое имущество. Рядом будут окопы и открытые площадки. В них разместишь то же, что и в хранилищах. Вот и сделаешь научное заключение, как земляные сооружения спасают материальные средства. Еще будут здесь цистерны и резиновые резервуары, заполненные горючим, а чуть дальше - бетонные бассейны.
Чтобы показать Ивану Алексеевичу, что я читал программу, дополнил:
- И здесь же, на площадках, развернем трубопровод, заполненный жидким топливом, поставим перекачивающие станции, машины с грузом... А в бассейнах будет нефть.
- Вот, знаешь, а задаешь вопросы при водителе, - проворчал начальник отдела, и мы поехали, естественно, молча, на другие площадки. Побывали у танкистов, артиллеристов, авиаторов.
Пока Иван Алексеевич разговаривал с офицерами, я сидел в тени "газика", чтобы хоть на минутку спрятаться от палящего солнца. К тому же не хотел казаться любопытным и решил не смотреть на сооружения других научных групп каждый занимался своим делом. Но вдали я все же видел прочные укрытия для танков, полуподземные ангары для самолетов, земляные окопы и парки для орудий.
На "Ша" мы возвратились не одни. Вслед за нами ехали еще три подполковника: танкист М.Н.Орлов, высокий голубоглазый красавец, заядлый курильщик и, как мне показалось, не совсем здоровый - он тяжело кашлял (через четыре года Орлов умрет от рака легких); крепыш артиллерист М.И.Казаков, который все делал медленно, степенно, ходил важно, приподняв голову, и редко улыбался. Третий - чуть старше нас всех, авиационный инженер Б.П.Волков. Невысок, совершенно белая вьющаяся шевелюра. В нем чувствовались сила и ловкость. На полигон Волков приехал в первый год его существования, вскоре женился на молоденькой сотруднице штаба строительных частей Римме. Вместе они и пережили самую трудную пору становления полигона, когда семейные офицеры были рады и углу в землянке.
Все мои коллеги казались неисправимыми молчунами.
Но уже вскоре я понял, что неразговорчивыми и до удивления необщительными их сделала служба. Все они были участниками войны и к фронтовым наградам прибавили ордена за участие в проведении первых атомных и водородного взрывов.
Специалистов различных родов войск объединяла общая задача: все мы занимались поисками способов и средств противоатомной защиты. Кроме того, совместно с временно прикомандированными специалистами должны были давать рекомендации по модернизации боевой техники, тыловых агрегатов, имущества и так далее с учетом воздействия ядерного оружия.
В мою группу тыла не приезжали ни академики, ни конструкторы, ни теоретики-генералы. А в группе Волкова побывало до пятидесяти специалистов, в том числе и конструктор Артем Иванович Микоян.
Несколько позже я познакомился с другими начальниками научных групп нашего отдела вооружения: от ВМФ инженер-подполковник В.Н.Сердобов, от войск связи подполковник Н.Н.Бойцов, от химических войск майор Е.Н.Беляйков. Из-за строжайшего режима секретности я, новичок, не мог позаимствовать у своих сослуживцев какой-нибудь опыт организации научных исследований и толком не знал, кто над чем конкретно работает. Каждый варился в собственном котле, и руководство почти не интересовалось нами.
У меня еще не было ни людей, ни техники, выезжать спозаранку на Опытное поле не было никакой надобности, и вместе с Горячевым я уехал в городок.
Прощаясь, Иван Алексеевич поинтересовался:
- Говорят, что ты и ружье привез?
- Охотничье и малокалиберку.
- Поедем завтра, поохотимся. И дело одно сделаем... Выехали в восемь утра - до этого времени из автопарка машины не выпускают.
Утро было тихое и уже жаркое. В сорока километрах от городка свернули с дороги и поехали по ровной степи с прежней скоростью. Водитель как-то находил старый след и вел машину уверенно, не опасаясь наскочить на камень или влезть в яму. Сожженная солнцем колкая трава хрустела под колесами, и казалось, что мы едем по мелкой щебенке. В степи ни души. Только кузнечики вылетали из-под колес.
Примерно через час увидели плоскую возвышенность. Травяной покров на ее покатых склонах был гуще, проглядывались и синенькие цветы. Мы въехали в широкую ложбину, где трава была еще выше. Показались небольшие стога сена. Возле одного стога приютился шалаш. Над погасшим костром висело закопченное ведро. Из шалаша вышел заспанный солдат.
- Много накосили? - поинтересовался Иван Алексеевич.
- Пока шесть стогов. Жара мешает. Зато сено просыхает хорошо.
Позже я узнал, что трава косилась для кормления подопытных животных и изготовления матов, которые потом использовались на опытных площадках.
Еще через десять - пятнадцать километров мы остановились на возвышенности с отрытыми небольшими котлованами.
- Вот здесь будут стоять твои грузовые машины с продовольствием и вещевым имуществом, - сказал Горячев, когда мы отошли в сторону. - Ударная волна тут уже слабая, а выпадение радиоактивной пыли из облака проверим. Это твоя новая задача. Отсюда до "П-2" полсотни километров.
Мои сомнения, что одному будет нелегко справиться с такими расстояниями, оказались напрасными.
- Тебе только проследить надо. Заниматься всем этим будут продовольственники и вещевики, которые приедут из Москвы.
Я начинал познавать свою роль на предстоящих испытаниях и лишних вопросов не задавал.
Спустившись с небольшой возвышенности, мы въехали в безжизненное разрушенное казахское селение. От
глинобитных домов лишь кое-где остались стены. Ни одного целого дома, ни одной трубы. Ни рам, ни кирпичей, ни бревен. Все вывезено хозяевами этих убогих жилищ.