Громадин и сопровождавшие его работники штаба и управлений ПВО страны прежде всего занялись проверкой системы противовоздушной обороны юга нашего государства, ее боевой готовности, способности частей и соединений отражать удары воздушного противника. Недостатки сразу же устранялись. Инструктируя своих помощников, Громадин обязал выступать их перед личным составом с докладами об опыте действия войск ПВО Москвы, Ленинграда, Тулы, Воронежа. "Здесь ведь еще по-настоящему и пороха не нюхали. Им нужно передать боевой опыт". Громадин сам, используя для этого совещания командного состава, много внимания уделял популяризации сложившегося уже опыта боевого применения Войск ПВО страны.
Доклад командующего Закавказской зоной ПВО генерал-лейтенанта артиллерии П. Е. Гудыменко пожелал выслушать и командующий Северо-Кавказским фронтом Маршал Советского Союза Буденный. Поэтому он состоялся в кабинете маршала. Гудыменко доложил о построении боевых порядков, о том, какие силы и средства сосредоточены на прикрытии объектов, как действует воздушный противник и как сражаются с ним воины ПВО, сообщил и о единичных безнаказанных пролетах вражеских самолетов.
Последнее встревожило Громадина.
- Вы имеете все необходимое, чтобы не допускать этого, - сказал он.
Внимательно слушавший доклад Буденный вмешался в разговор. В целом положительно оценив противовоздушную оборону объектов Кавказа, он отметил, что командование фронта беспокоит сейчас воздушная обстановка в Грозном и Махачкале: вражеская авиация все больше и больше проявляет тут активность.
Названные Буденным объекты входили в планы командировки Громадина и его группы. Уже на следующий день Михаил Степанович был в Грозном. Встретивший его командующий дивизионным районом ПВО генерал-майор артиллерии Марков доложил, что боевые действия ПВО протекают в сложных прифронтовых условиях: расстояние от города до переднего края по прямой не превышает 50 километров, поэтому подлетное время бомбардировщиков противника исчисляется 12-15 минутами, и они появляются внезапно над нефтеперегонными заводами - основной целью врага.
Громадин распорядился собрать руководящий состав района ПВО командиров частей и штабных работников.
- Надо во что бы то ни стало сохранить в целости важнейшие объекты Грозного, - обратился он к участникам совещания. - Они питают топливом нашу армию и промышленность.
На совещании была всесторонне проанализирована сложившаяся воздушная обстановка, оценены возможные силы и средства противника, намечено, что можно сделать для повышения эффективности ПВО. Громадин приказал всем расчетам постоянно находиться у орудий, а командирам на командных пунктах. Там спать и есть.
- Считайте, что над вами постоянно висят самолеты противника, пояснил он свой приказ. - Ведь что такое 12-15 минут подлета? Ничто. А у вас, когда нет налетов, люди находятся в блиндажах. Как бы сноровисты они ни были, вовремя к орудиям они не всегда поспеют. Чтобы они постоянно находились у орудий, как это было под Москвой.
Результаты деятельности Громадина вскоре сказались. Гитлеровцы натолкнулись у Грозного на непреодолимый воздушный щит.
При непосредственном участии Громадина была значительно усилена противовоздушная оборона Махачкалы, Орджоникидзе, Тбилиси, Батуми, Сухуми, Баку и других объектов Кавказа и Закавказья. Вражеской авиации не удалось вывести из строя нефтедобывающие предприятия Баку, разрушить важнейшие нефтеносные объекты Кавказа. В 1942 году Громадин побывал также в Ростове-на-Дону, Куйбышеве, Саратове и в других городах.
Возвращаясь из командировок, Громадин, как правило, проводил совещания руководящего состава штаба и управлений Войск ПВО страны.
- Не многовато ли для военного времени заседаете? - спросил его как-то Щербаков.
- Не знаю, как это назвать, - ответил Громадин.
- Но это не совещания в принятом смысле. Я объехал огромный регион, побывал в десятках городов. Где-то я выявил недостатки и устранил их. Или, наоборот, где-то я поддержал хорошее начинание. Но это же все полдела. Нужно, чтобы этого недостатка не было в других частях, чтобы хорошее начинание распространилось повсеместно. Нужно, наконец, чтобы подчиненные знали, что и почему я там-то и там-то сделал.
- Получается нечто вроде семинара, - заметил Щербаков.
- Может быть, и так, - ответил Громадин. - Мы все коллективно обсуждаем, отбираем характерное, а затем то, что нужно, доводим разными путями до всех объединений войск ПВО. Обсуждаем мы, если хотите, и вопросы военного искусства. Ведь опыт войск ПВО начал складываться только во время войны. Готового у нас нет. Коллективный опыт, коллективная разработка наиболее эффективных способов боевого применения войск ПВО для нас очень важны.
- И к каким же выводам приходите? - заинтересовался Щербаков.
- Основной вывод ясен и подтвержден практикой, - доложил Громадин. Это массирование сил и средств, взаимодействие между ними, что и является нашей постоянной заботой во время поездок на места. Сейчас мы обдумываем, как это лучше делать. А тут вариантов множество, важно вычленить из них основные принципы и внедрить их в войска. Должен сказать, что такие совещания вооружают и наших работников для поездок на места. Словом, прозаседавшимися, по Маяковскому, мы не станем.
Аналогичные совещания Громадин проводил и на местах. На них коллективно обобщался положительный опыт, выявлялись характерные недостатки. Это была своеобразная учеба, позволявшая одновременно решать практические вопросы и повышать специальные знания командного состава.
Знать мнение подчиненных по тому или иному вопросу было правилом в деятельности Громадина. И не только на совещаниях и официальных докладах, но всем своим подходом к людям он добивался того, что его подчиненные, особенно работники штаба и управлений, не просто выполняли какое-либо решение, но и в какой-то мере участвовали в его выработке. В этих условиях трудно было быть только исполнителем, ибо к каждому мог быть обращен вопрос командующего: "А вы как думаете?" или "А что вы предлагаете?"
17 февраля 1943 года оказалось для Громадина особенно утомительным днем. Вопросы решались обычные, но их было много и все по-военному срочные. Войска ПВО почти всюду вели напряженные бои, и во многих случаях требовались решения командующего или доклады ему. Телефоны звонили почти беспрерывно.
- Как дела? - раздался из трубки голос товарища - генерала из Генерального штаба.
"Находит же время", - досадливо подумал Громадин и ответил:
- Не понимаю, слишком общий вопрос.
- Любишь конкретное?
- Сейчас, по крайней мере.
- Ну что ж, получай и конкретное. Сегодня тебе присвоено звание генерал-полковника. Поздравляю, Михаил Степанович.
- Спасибо.
- Мне тоже очередное присвоили. Отмечать-то когда будем?
- Поздравляю и тебя. А отмечать? Отмечать будем, как все, наверное, после войны. Скромненько, конечно, можно и сейчас. Вот только немного потише станет.
- А думаешь, станет? Когда?
- А черт его знает. Наверное, и вправду после войны, - рассмеялся Громадин.
В ночь на 5 июня Громадину позвонили из Горького. Командующий Горьковским корпусным районом ПВО генерал-майор артиллерии Осипов доложил, что только что противник силами до 45 самолетов совершил неожиданный налет на город. Ему удалось сбросить бомбы и причинить ущерб промышленным предприятиям Горького.
"Неожиданный налет. На войне не может быть неожиданных налетов. Их всегда нужно ожидать", - досадовал Громадин, отдавая распоряжение о срочной подготовке самолета и группы работников штаба для вылета в Горький.