- Может быть, пойдем? - сказал он наконец. - Зря мы тут время теряем!
Он поймал Колин встревоженный взгляд и отвернулся.
- Подождем еще немного, - мягко сказал Геннадий Андреевич. - Больше ждали...
Не успел он договорить, как яркая вспышка осветила все вокруг.
- Горит! - закричали Коля и Витя.
Пламя быстро поползло по сену, и через несколько мгновений вся платформа превратилась в огромный пылающий костер.
Колесник приложил к глазам бинокль.
- Бегут с баграми! - отрывисто бросал он. - Растаскивают сено!.. Загорелась и вторая платформа!.. Смотрите, вспыхнули цистерны! Так, так!.. Что это? Может, я ошибаюсь? Взгляните, товарищ Стремянной, что там под сеном!
Геннадий Андреевич быстро взял из его рук бинокль, взглянул и удовлетворенно улыбнулся:
- Ничего себе фураж!.. Танки!
- Танки, - подтвердил Колесник. - Вот мы и открыли их секрет! На этих тридцати платформах - тридцать тяжелых танков!.. Надо скорее радировать в штаб фронта: пусть высылают бомбардировщики... Ай да ребята, ай да молодцы! Настоящие партизаны! - И он весело сгреб Колю и Витю в охапку. - Ну, а теперь марш в лагерь. Устали небось? Куликов вас проводит.
Когда на поляну вывели пастухов, Коли и Вити на ней уже не было. Колесник отослал их в целях конспирации.
- Вот тебе, Сема, письмо, - сказал Колесник, протягивая мальчику листок бумаги. - Здесь написано, что партизаны вас задержали. - Он прищурил левый глаз. - Только об одном я не написал: что вы с Васькой заменили корову. Я ведь точно знаю, что староста вам другую корову дал.
Ребята испуганно отпрянули от него:
- Это не мы меняли.
- А кто?..
Сема помолчал, посмотрел себе под ноги и наконец признался:
- Мой дед заменил!.. У нас колхозные коровы припрятаны. Кормить их нечем. Ну, он и сказал - хорошую корову для колхоза прибережем, а плохую пусть немцы едят!..
- Скажи деду, - строго помахал пальцем Колесник, - чтобы он таких глупостей больше не делал! Хорошо, что сейчас вина на нас падет, а то староста задал бы ему.
Ребята ушли, тщательно спрятав письмо к старосте, а отряд повернул к лагерю.
Глава шестнадцатая
СНОВА Т-А-87
В этот день Курт Мейер выехал за город, когда уже стемнело. В последнее время у него было много крупных неприятностей. История с подожженным эшелоном оказалась гораздо серьезнее, чем можно было ожидать. Дело заключалось не только в том, что были демаскированы танки, которые перебрасывались под Воронеж совершенно секретным образом, но и в том, что вскоре после злосчастного пожара, причины которого так и остались пока невыясненными, на станцию налетела эскадрилья тяжелых бомбардировщиков и нанесла такой удар, что вот уже неделю на путях идут восстановительные работы, а когда они закончатся, неизвестно. Другая эскадрилья нагнала эшелоны, которые были поспешно уведены, и разбила их. Пришлось по крайней мере двадцать танков отправить в тыл на капитальный ремонт.
Конечно, формально Мейер не имел к этому происшествию никакого отношения - железная дорога находилась не в его ведении, - но из донесения железнодорожной комендатуры известно, что за час до пожара на станции побывали двое каких-то мальчишек, которые, как потом выяснилось, выдавали себя за других. Вероятно, это их рук дело. Нужно обладать дьявольской хитростью, чтобы суметь поджечь эшелон, охраняемый целым батальоном солдат.
И все-таки самая большая неприятность заключалась в том, что, как утверждал Блинов, подожгли эшелон городские подпольщики, которые, уйдя из города, присоединились к партизанам.
Мейер остановил машину на обычном месте, за грудой обвалившихся каменных плит, и, проскользнув в щель между двумя привалившимися друг к другу стенами, быстро достиг двери в подвал. По ему одному заметным признакам он понял, что его уже ждут, и это ему понравилось.
Т-А-87 настоящий профессионал, с ним приятно иметь дело. Он всегда точен, а главное, у него удивительно гибкий и независимый ум. Как хорошо, что он так глубоко засекречен; ни в одной из гестаповских картотек, кроме берлинской, нет его подлинного имени; никто не сможет потребовать, чтобы этот человек получал другие задания.
Спускаясь по темной лестнице, Мейер два раза помигал фонариком. Внизу кто-то невидимый тихо кашлянул.
- Вы здесь? - спросил Мейер.
- Да, пришел пятнадцать минут назад, - ответил низкий, спокойный голос. - Я вам советую, не включайте свет, Курт. Мне кажется, что в развалинах кто-то есть...
- Вы видели? - настороженно приостановился Мейер.
- Я слышал шаги.
Теперь Мейер и ожидавший его Т-А-87 находились друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Т-А-87 говорил по-немецки с акцентом, мягко произнося шипящие звуки. Судя по его тону, он чувствовал себя в этом подвале не очень уверенно.
- Вряд ли этот человек, даже если он нас караулит, смог заметить, куда именно мы пошли, - сказал Мейер. - Дверь в подвал не видна. Если же он здесь появится, я думаю, одной пули для него хватит...
- Вы, Курт, на все слишком легко смотрите, - сказал невидимый. Встречаясь с вами, я подвергаюсь слишком большому риску.
- Что же я должен, по-вашему, сделать? - повысил голос Мейер. - Сам обыскивать развалины?..
- Нет, Курт. Вы должны их как можно скорее покинуть. Вам нельзя задерживаться здесь больше ни одной минуты...
- А вы?
- Мне придется прождать здесь до ночи: нужно установить, кто сюда забрался.
- Черт подери! - выругался Мейер. - Но давайте перебросимся хотя бы двумя словами. Теперь меня нагрузили со всех сторон. Мало дел в городе! Еще заставляют заниматься и укрепрайоном.
- Не гневите бога, Курт!.. Значит, вам доверяют!..
- Это доверие обходится мне очень дорого! К подпольщикам прибавились и партизаны.
- Сейчас все связано в один клубок, и нити идут в одно место, заметил Т-А-87.
- Куда?
- Туда, куда вы посылали двоих.
- Но их судьба...
- Знаю! Они убиты.
Мейер помолчал.
- Все-таки очень жаль, что мы поторопились расстрелять стариков, сказал он. - Они многое знали...
- Но они знали и меня, - ответил Т-А-87. - Нет, Курт, они все равно не сказали бы вам ни слова. Мой вам совет - задушите партизан голодом, тогда вам легче будет справиться и с подпольем!..
Вдруг оба притихли. Наверху послышалась возня и подозрительные шорохи.
Мейер схватился за револьвер.
- Что это?
- Это крысы, - усмехнулся Т-А-87. - Их здесь великое множество. Боюсь, что до вечера они отъедят мне нос.
Мейер ощупью поднялся на несколько ступенек и вдруг споткнулся.
- Дьявольщина! Тут можно сломать себе ноги!..
- Осторожней!
- Следите за моим окном, - сказал, достигнув верхней ступеньки, Мейер, - вы скоро мне понадобитесь.
- Хорошо!.. - донеслось снизу. - Дверь приоткройте осторожно. Посмотрите, нет ли кого-нибудь за порогом!..
В кромешной темноте мелькнула узенькая полоска света, который пробивался сквозь щель. Сжимая револьвер, Мейер подкрался к двери и прислушался. За ней было тихо.
Он приоткрыл дверь. В сумеречном свете темнели стены и груды камней. Мейер напряженно вглядывался в них. Нет, ничто не шелохнулось. Он перешагнул порог, все еще сжимая револьвер. Пусто!.. Он стоял, глубоко вдыхая свежий воздух и постепенно вновь приходя в себя.
Спрятав револьвер в кобуру, походкой старого, усталого человека он пошел знакомой тропинкой к машине, открыл дверцу кабины и нагнулся, чтобы сесть за руль. Лицо его вдруг испуганно исказилось. Он вскрикнул и отшатнулся.
В кабине сидел Блинов и, прищурившись, смотрел на него.
- Здравствуйте, господин Мейер, - приветливо сказал он. - Простите, что я без приглашения залез в вашу машину.