Перешел границу на севере и с тех пор жил под фамилией Соколова.
- Так... так...
Майор Воронцов вынул из большого желтого портфеля протокол допроса и положил его перед Ястребовым на стол. Стол был завален сводками и картами. По левую руку от генерала стоял телефон в желтом кожаном кожухе, по правую - открытый жестяной пенал с карандашами.
Ястребов склонился над листом бумаги, поглаживая рукой лоб и медленно, слово за словом, читая строки допроса.
- А как же, товарищ Воронцов, выяснилось, что Соколов на самом деле немец... Зоммерфельд или как там его? Неужели такой матерый волк сам признался?
- Да, товарищ генерал, - сказал Воронцов, - он в этом признался.
- Странно!
- Не так уж странно, товарищ генерал: неопровержимые улики.
- Какие?
Мы нашли среди документов, которые он хотел вывезти в сундуке, его автобиографию. Вот она. - Воронцов вновь раскрыл свой объемистый портфель и вынул из него несколько листков бумаги, исписанных синими чернилами, тонким, острым почерком. - Как видите, документ написан собственноручно. В конце - личная подпись. Видимо, это копия той автобиографии, которую он переслал своему начальству.
Ястребов взял протянутые ему Воронцовым листки и так же внимательно и не спеша прочитал их от начала до конца.
- Удивительное дело! - сказал он, слегка пожимая плечами. - И как он не уничтожил такой документ? Как не предусмотрел?
- А шпионы, товарищ генерал, потому и проваливаются, что они когда-то чего-то не предусмотрят, - усмехаясь, ответил Воронцов.
- И потом... есть еще одна странность, - сказал Ястребов: - почему такого опытного шпиона гитлеровцы вдруг назначают бургомистром? Они могли заслать его обратно. Устроили бы ему побег из концлагеря или еще что-нибудь в этом роде.
- Ничего тут странного нет, - возразил Воронцов. - Мы специально интересовались этим вопросом. Дело в том, что гитлеровцы считали город важным опорным пунктом. Они изо всех сил стремились уничтожить наших подпольщиков. А подходящего опытного человека для этого найти не могли. Вот тогда они и решили использовать Зоммерфельда... Все в городе считали его русским. Он же распустил слух, что гитлеровцы сделали его бургомистром насильно, а он, мол, человек честный. Он даже давал кое-кому поблажки... А тем временем всякими путями искал связи с подпольщиками...
- И что же, сумел он эту связь установить? - спросил Ястребов.
- Он ее нащупывал. Подпольщики ему не доверяли.
- А гибель пятерых - это на его совести?
- И на его, и на чьей-то еще... Впрочем, пока он свою агентуру не выдает... Отмалчивается. Но это глупое запирательство. Скоро оно кончится, и он начнет говорить... Все расскажет. Я в этом уверен.
- Вы правы. Улики неопровержимые. - Ястребов протянул Воронцову протоколы допроса. - А что он сообщил об укрепрайоне?
- Вот за этим-то делом я и пришел, товарищ генерал. Надо будет, чтобы начальник штаба или начальник разведотдела присутствовали сегодня на допросе. Поставили интересующие их вопросы.
- Хорошо, - согласился Ястребов. - Когда они должны к вам явиться?
- Минут так через сорок.
Ястребов быстро встал, подошел к двери и, приоткрыв ее, крикнул:
- Товарищ Стремянной, зайдите ко мне!
За дверью послышались голоса: "Начальника штаба к генералу!", "Подполковника Стремянного к генералу!" Почти тотчас же хлопнула наружная дверь, и в комнату, принеся с собой запах мороза, вошел Стремянной. Он был в полушубке, с планшетом через плечо.
- Из машины вытащили, товарищ генерал! По вашему приказу отправлялся принимать боеприпасы...
- Да тут одно важное дело, - сказал Ястребов. - Вам сейчас обязательно надо будет присутствовать на допросе... как его... - он посмотрел на Воронцова, - ну, не Соколова, а этого...
- Зоммерфельда, - подсказал Воронцов; поймав удивленный взгляд Стремянного, он объяснил: - Это настоящая фамилия вашего старого сослуживца Соколова... Некоторые подробности допроса я уже генералу сообщил, а вас проинформирую о них отдельно... По дороге...
- А как же быть с боеприпасами, товарищ генерал? - спросил Стремянной.
- Пусть едет начальник боепитания... Ничего, ничего, справится!.. А вы с начальником разведки должны присутствовать на допросе.
- Слушаю! Но вот как быть с начальником разведки? Я послал его в один из полков...
- Тем более надо быть самому. А вызывать его назад не стоит.
- Слушаю! - повторил Стремянной.
Ястребов встал из-за стола и с озабоченным видом прошелся по комнате.
- Постарайтесь получить самую подробную информацию об укрепрайоне. Самую подробную... - повторил он, останавливаясь перед Стремянным. - Я убежден, что Зоммерфельд знает многое... И это нам будет весьма, весьма полезно... Между прочим... - обратился он к Воронцову, - мне непонятно еще одно обстоятельство. Почему все-таки Зоммерфельд вовремя не скрылся из города? Что ему помешало?
- Меня это тоже интересовало, товарищ генерал, - сказал Воронцов. При первом же допросе я спросил его об этом. Он утверждает, что у него, видите ли, с бывшим начальником гестапо Куртом Мейером были очень обостренные отношения. В подробности Зоммерфельд не вдавался. Насколько я понимаю, они поссорились, потому что не поделили чего-то и кто-то из людей Мейера подложил под колеса его грузовика противопехотную мину. В результате взрыва Зоммерфельд был оглушен, потерял сознание и не смог уехать... Между прочим, пока он приходил в себя, у него из автобуса успели унести картины.
- Картины? - удивленно переспросил Ястребов.
- Да, картины, - повторил Воронцов.
- Многое начинает проясняться!.. - сказал Ястребов. - Ну, а показывали вы ему нашу находку?
Воронцов засмеялся.
- Да, мы долго возились с этой игрушкой. Крутили раковины туда и назад! Я теперь с закрытыми глазами сундук открою. А вы не обратили внимание на то, какое у него толстое дно?.. Мне думается, Зоммерфельд что-то еще от нас прячет.
В эту минуту где-то вдалеке раздался одинокий выстрел, затем прострочила автоматная очередь.
Командиры прислушались.
- Наверное, проверяют оружие, - решил Стремянной и обратился к Воронцову: - Что же дальше?
- А дальше он утверждает, что эту злую штуку с ним сыграл один из самых доверенных людей Курта Мейера - агент под номером Т-А-87. Как видите, в отместку своему бывшему соратнику он готов провалить разведчика, на которого тот делает самую большую ставку.
- А кто скрывается под этим номером?
- Неизвестно.
- Странно... Почему он знает только номер, а не человека?
- Я задал ему и этот вопрос. Зоммерфельд говорит, что номер ему назвал сам Мейер, когда в одном из разговоров хотел показать, что он силен и какая у него тайная сеть. Это было еще до того, как их отношения испортились окончательно. Мейер говорил о Т-А-87 как об одном из самых ловких и опытных агентов, которому поручается выполнять важнейшие задания гестапо. Но в лицо Зоммерфельд его не знает. Не знает также, мужчина это или женщина.
- Ну хорошо, - сказал Стремянной, - а какое значение эти показания имеют для вас? Очевидно, сделав свое дело, Т-А-87 ушел из города вместе с гитлеровцами.
- В том-то и дело, что не ушел, - возразил Воронцов. - Зоммерфельд утверждает, что Т-А-87 оставлен для диверсионной работы. Немцы убеждены, что скоро они возьмут город назад. Поэтому им крайне важно иметь здесь свою агентуру.
Ястребов задумчиво покачал головой:
- Из этого надо сделать все выводы. Сегодня же поговорю с Корнеевым. А ты, Стремянной, действуй по своей линии - обеспечь надежную охрану города и всех военных объектов.
- Слушаю! - сказал Стремянной и встал.
Встал и Воронцов.