- Я все понимаю, - тихо говорил Морозов, - мне все ясно, Клавдия Федоровна!
- Нет, не понимаете! - почти кричала женщина, перегибаясь к нему через стол.
- Уверяю вас, понимаю!
- У меня двадцать детей... Двадцать! Вы слышите?.. От пяти до четырнадцати лет!.. И ни одного полена дров. Это вы понимаете?
- Но у меня еще нет своего транспорта. Город всего три дня, как освобожден. Подождите немного. Обеспечу вас в первую очередь... Ну разберите забор, сожгите его. Построим новый.
- Забор! - усмехнулась женщина. - Какой забор? Я уже не только свой забор сожгла, но и пять заборов в окружности...
- Привет, товарищ Морозов! - сказал Стремянной, подходя к столу. - Как работается?
- И не говори! - Морозов с надеждой поднял к нему глаза в припухших веках. - Вот, Клавдия Федоровна, пришла сама военная власть. - Он рукой указал на Стремянного. - Обратимся к ней. Авось поможет.
Женщина поднялась и быстрым, порывистым движением протянула Стремянному руку.
- Шухова Клавдия Федоровна, - сказала она. - Будем знакомы. Вот рассудите нас, товарищ командир!..
Стремянной остановился у края стола между спорящими сторонами, с невольным уважением глядя на эту пожилую женщину, сразу завоевавшую его симпатию.
- Товарищ Шухова - заведующая детским домом, - пояснил Морозов, требует от нас всего, что положено.
- Правильно, - сказал Стремянной. - Правильно требует.
- Не возражаю, - развел руками Морозов, - но транспорта еще нет. Подвоз не организован. Надо подождать, перебиться как-нибудь...
Шухова посмотрела на него с нескрываемой злостью.
- Я-то могу ждать, товарищ Морозов, - повысила она голос, - я-то сколько угодно могу ждать, но дети ждать не могут! И этого вы никак не хотите понять!..
- А что вам нужно? - спросил Стремянной.
- Да не бог весть что, - сказал Морозов, - всего две машины дров.
Стремянной вынул из планшета записную книжку и карандаш.
- Будут вам дрова, Клавдия Федоровна, давайте адрес.
- Будут!.. - повторила Шухова, тяжело опустилась на стул и громко заплакала, закрыв лицо руками.
Морозов вскочил и подбежал к ней:
- Клавдия Федоровна, что с вами?
Стремянной молчал, понимая, что сейчас никакими словами успокоить ее нельзя.
- Так трудно!.. Так трудно!.. - стараясь подавить рыдания, говорила Клавдия Федоровна. - Силы уже кончаются... Ведь что здесь было!..
- Все скоро войдет в свою колею, товарищ Шухова, - говорил Морозов, неловко придерживая ее за плечи. - Я рад, что вы живы. Большое вы дело сделали. Продовольствием мы ребят уже обеспечили, а дрова сегодня привезут. Ну, вот и хорошо... А дней через десять приходите - у нас уже все городское хозяйство будет на ходу. Увидите!..
Шухова понемногу успокоилась, вытерла слезы и встала.
- Спасибо, большое вам спасибо! - сказала она, обращаясь к Стремянному. - Груз с сердца сняли... Адрес вот здесь, на заявлении. - Она показала на бумагу, лежащую перед Морозовым.
- Не беспокойтесь, найдем, - улыбнулся Стремянной. - Вы очень торопитесь, Клавдия Федоровна?.. А то я сейчас тоже еду - могу подвезти вас.
Шухова кивнула головой и вновь опустилась на стул, украдкой вытирая глаза краешком платка.
Не вмешиваясь в разговор, она глядела в окно и, видно, думала о чем-то своем. Но, когда разговор зашел о картинах, она как-то оживилась и стала прислушиваться к беседе.
- Нет, я все-таки думаю, что поискать их стоит, - сказал Морозов. - Уж если в спешке отступления они не успели их вывезти, то спрятать как следует и подавно не успели. Сунули на ходу в какой-нибудь заброшенный сарай или на чердак, там они и лежат. А только мы не знаем...
- Не думаете ли вы, - вдруг сказала Шухова, - что в этом деле могут немного помочь мои старшие ребята? Они в городе каждый уголок знают.
- А ведь верно! - улыбнулся Стремянной. - Ребята для этого самый подходящий народ.
Да будь мне тринадцать-четырнадцать лет, я бы за счастье считал, если бы мне доверили участвовать в таком деле!
Морозов кивнул головой:
- Еще бы! Всякому парнишке это лестно, а только лучше таких поручений им не давать. Напорются где-нибудь на мину.
- Что вы! - сказала Клавдия Федоровна. - Эти ребята многое испытали. Двое из них были в партизанском отряде. Что такое мины, им хорошо известно. И все же я им одним доверять такое дело не буду. Пускай с людьми поговорят, разузнают - и хватит с них...
- Разве что так, - согласился Морозов. - А я вот что надумал, товарищ Стремянной: не объявить ли нам, что горсовет просит всякого, кто может сообщить что-либо о местонахождении картин, немедленно сигнализировать. И вообще, поскольку картины в городе, помочь, насколько возможно, в поисках.
Стремянной на секунду задумался.
- Это дело! Я убежден - люди отзовутся... - Он обернулся к Шуховой: А как по-вашему, Клавдия Федоровна?..
- Конечно, каждый сделает все, что в его силах, - сказала она. - Ну, однако, пора. - Она встала с места. - Ехать так ехать... Товарищ подполковник, а когда вы думаете прислать нам дрова?
- Сегодня же, - ответил Стремянной.
- Только не очень поздно, если можно. Ведь мы с ребятами сами убирать будем.
- Слушаю, товарищ начальник, - прислать не слишком поздно, - улыбаясь, ответил Стремянной и протянул руку Морозову: - До свидания, Сергей Филиппович. А вы еще не собираетесь маленький перерыв сделать? А то поедем в штаб, пообедаем.
Морозов решительно потряс головой:
- Нет, видно, нынче не пообедать. Видели, сколько там народу ожидает?
- Так ведь этак вы до ночи здесь сидеть будете.
- Что ж, и посижу, - Морозов вздохнул. - Время военное. Оперативность нужна.
- Вишь, какой стал! - Стремянной усмехнулся.
Морозов тоже усмехнулся:
- Ладно, ладно, без намеков, товарищ подполковник. Ступай себе, обедай и не искушай меря... А вот найти человека, знающего об укрепрайоне, не теряю надежды... Каждого спрашиваю. Но пока, - он развел руками, - никого нет. Прямо беда!
Шухова и Стремянной вышли из кабинета, а их место заняла очередная посетительница - высокая седая женщина, которая в коридоре рассказывала о своем пропавшем сыне.
Глава сорок третья
ПОИСКИ НАЧИНАЮТСЯ
В первый же день освобождения города Клавдия Федоровна стала организовывать детский дом. Она договорилась с Морозовым, что временно заберет особняк, в котором жил бургомистр Блинов, - двухэтажный, хорошо сохранившийся дом, недавно капитально отремонтированный. Бургомистр, очевидно, предполагал обосноваться в нем надолго и не жалел затрат.
Мальчиков разместили в нижнем этаже, а девочек - в верхнем. Клавдия Федоровна расположилась в небольшой комнате под лестницей, которая одновременно стала и канцелярией детского дома.
В погребе и сарае Шухова с ребятами обнаружили большие запасы трофейных продуктов. Их вполне должно было хватить до тех пор, пока наладится снабжение.
Вернувшись из городского совета, Клавдия Федоровна скинула платок, ватник и прошла к себе в комнату. Она была очень озабочена. Надо было раздобыть топоры, пилы, сообразить, кого из ребят можно назначить на уборку дров. Размышлять долго было некогда. Она окликнула первую попавшуюся ей Маю Шубину и велела поскорей разыскать Колю Охотникова и еще нескольких ребят. Мая тотчас же побежала во двор.
Вскоре в комнатке Клавдии Федоровны собрались все старшие ребята. Они слушали ее с серьезными и озабоченными лицами.
- Так мы пойдем, Клавдия Федоровна, - сказал Саша Зубавин, высокий белокурый мальчик в очках. Он был очень близорук, и, если хоть на минуту снимал очки, лицо у него становилось растерянным и даже испуганным. - Так мы пойдем, попросим у солдат топоры и пилы. Я думаю, дадут.
- Дадут, конечно.