Справа взвилась к небу, оставляя за собой искристый след, ракета и, разорвавшись, рассыпалась целым каскадом ярких звездочек, которые, медленно оседая вниз, освещали землю ослепительно-белым светом.
Бутусов засвистел. Тотчас ему ответили с разных сторон - перед ним выросли темные фигуры солдат.
- Третий взвод взорвал пушку, с трех других снял замки и прицелы, доложил один из них и в качестве вещественного доказательства положил на землю прицелы.
- Где сейчас взвод?
- Японец дюже наседает, отходит взвод сюда, сейчас здесь будет.
- Первым взводом захвачено два пулемета с лентами, батареи не нашли, доложил следующий солдат.
- Второй взвод взорвал две пушки, прислугу побил. Японцев захватили врасплох и многих покололи, - доложил еще один ординарец.
Другие два взвода налетели на бивак пехотного полка, устроили большой переполох, но затем едва ушли от наседавших со всех сторон японцев.
- Передайте приказ во все взводы: отходить за речку и дальше. Я с резервом останусь здесь, чтобы прикрыть ваш отход. Поскорее доставляйте в тыл раненых, - распорядился Бутусов.
Рассыпавшись вдоль хребта, резервные взводы встретили японцев дружными залпами. Трудно было рассчитывать на попадание в такой темноте, но японцы все же не осмелились идти дальше и стали окапываться. С долин пополз густой туман, под прикрытием которого пограничники, вынеся всех раненых, благополучно вернулись на линию русского сторожевого охранения.
На рассвете Бутусов уже докладывал Кондратенко о результате ночного поиска.
- А китайцы ваши? - вспомнил генерал.
- Остались до следующей ночи в тылу у японцев, чтобы проследить днем за стрельбой японских батарей, - объяснил Бутусов.
Осмотрев захваченные пограничниками прицелы, Звонарев объявил, что только один из них принадлежит морской пушке, а остальные легким и горным орудиям.
- Значит, вредную батарею уничтожить так и не удалось, - вздохнул Кондратенко.
Как бы в ответ ему начался обстрел порта и гавани из дальнобойных орудий.
Кондратенко приказал прапорщику ехать к Белому с докладом о результатах поиска. Город еще только просыпался. Открывались первые магазины, китайцы торопливо катили по улицам легонькие колясочки с булками, овощами и другой снедью. Хозяйки с кошелками шли на рынок, рабочие двигались к портовым мастерским. Никто из них не обращал внимания на обстрел гавани, где то и дело взлетали в воздух высокие всплески воды от падающих снарядов.
Около "Этажерки" Звонарев неожиданно встретил Варю Белую. Она имела очень утомленный вид, но, как всегда, была преисполнена энергии.
- Меня не пропускают домой из-за обстрела гавани, - жаловалась она.
- Берите мою лошадь и скачите вокруг Золотой горы, - предложил прапорщик.
- Я только что хорошо выспался и отдохнул. Доберусь до Управления артиллерии и пешком.
Взобравшись на лошадь, Варя помчалась вперед, а Звонарев стал пробираться в Управление артиллерии. Один из снарядов поджег в порту цистерны с машинным маслом, и черный густой дым закрыл всю Золотую гору и район порта.
Приходилось идти с трудом в клубах маслянистого черного дыма, непроницаемого для лучей солнца. Когда прапорщик добрался до квартиры Белого, то походил на негра.
- Отправляйтесь в ванну, - распорядился генерал, увидев Звонарева.
Помывшись и приведя себя в порядок, прапорщик отправился на доклад к генералу в Управление артиллерии, где он застал Тахателова и Гобято.
- Объявим премию за отыскание проклятой батареи. Сто рублей офицеру, двадцать пять солдату. Установим круглосуточное дежурство на Большом Орлином Гнезде, Перепелиной горе и на Высокой. С них открывается большой кругозор, предложил Тахателов.
- Надо связаться с моряками. Они крепко заинтересованы в уничтожении этой батареи, - добавил Гобято.
- Следует привлечь местное китайское население, которое прекрасно знает окрестные горы и может сильно помочь в отыскании батарей, - проговорил Звонарев.
- Попрошу вас, Сергей Владимирович, по этому вопросу связаться с Петром Дмитриевичем Бутусовым. У него среди китайцев много знакомых и друзей, распорядился Белый.
На этом и порешили.
Едва прапорщик вышел из Управления, как встретился с Вен Фаньвеем. После своего неудачного покушения на Танаку в Дальнем китаец вернулся в Артур к семье. Узнав об отходе русских войск и приближении японцев к Артуру, Вен хотел было тотчас уехать с женой и ребенком на джонке в Чижу. Но для этого надо было получить разрешение городского совета, и Вен обратился к Варе с просьбой помочь ему в этом деле. Варя рассказала отцу о намерении садовника.
Белый велел передать китайцу, что японцев к самому Артуру не подпустят, и Вен успокоился.
Отступление русских снова заставило Вена подумать об отъезде из Артура, особенно когда начался обстрел осадными батареями города и порта. Но предварительно он решил пробраться в осадную армию, где находились его родственники, и поэтому согласился принять участие в разведке, организованной Бутусовым.
Вернувшись с рассветом, Вен решил лично сообщить Белому о том, что видел в японском тылу. Тут ему и встретился Звонарев. Китаец теперь часто видел прапорщика вместе с Варей и постепенно изменил к нему свое отношение.
- Здравствуй, лао Вен Фань-вей, - приветствовал его Звонарев. - Нашел батарею, которая обстреливает город и порт?
- Моя видала много-много батарея. Они шипко пуф пуф делай. Какая в карабли, не знай. Моя хоти генерала Белая говори, - ответил китаец.
Прапорщик провел китайца в Управление артиллерии. Вен рассказал о том, что видел. Но, плохо зная русский язык, многого не сумел объяснить. Белый вызвал к себе Бутусова" который руководил разведкой и неплохо владел китайским языком. С его помощью удалось уточнить многие детали расположения вражеских осадных батарей.
Белый хотел было представить Вен Фань-вея к награде, но китаец отказался и лишь попросил помочь ему выехать, когда будет нужно, из Артура.
На другой день на флагманском броненосце "Цесаревич" состоялось совещание флагманов и командиров. Генерал Белый немедленно собрался в дорогу и взял с собой Звонарева.
Японцы перенесли огонь на стоящие на внутреннем рейде суда. "Ретвизан", "Победа" и "Цесаревич" усиленно осыпались снарядами. Прошло около получаса, пока к пристани Артиллерийского городка смог подойти паровой катер "Цесаревича". В момент его отхода один из снарядов угодил в борт броненосца и, разорвавшись, изрешетил катер. Кроме того, оказалась перебитой дымовая труба и штуртросы. Поэтому, прежде чем пускаться на нем в путь, надо было произвести необходимый ремонт.
Только около полудня попали наконец артиллеристы на заседание моряков. В отличие от прежних совещаний сегодня Витгефт ограничился лишь конкретными указаниями о выходе эскадры, объявил диспозицию, порядок прохождения тралящего каравана и еще раз повторил приказ о выходе наутро двадцать восьмого июля.
- Прошу вас, господа, помнить, что мы выполняем волю его величества, поэтому наши мнения должны остаться при нас. Я буду руководить эскадрой, сообразуясь с обстановкой. Поврежденных в бою судов эскадра поджидать не будет. В этом случае командиры должны действовать по способности, памятуя общую директиву - идти во Владивосток, - закончил свою речь адмирал.
- Пронеси, господи, через мины у Артура, а там мы сумеем драться с японцами, - ответил ему начальник штаба эскадры Матусевич. - Мины - вот главная наша опасность.
- А прорыв в иностранные порты допустим? - вдруг спросил Ливен.
- Он будет рассматриваться как бегство с поля сражения, - ответил Витгефт.