Спокойно текла жизнь на Утесе, и только доносившийся издалека глухой рокот стрельбы да рассказы о бомбардировках города напоминали о войне, Семнадцатого июля японцы подошли к крепости и, освоившись с позициями, двадцать седьмого июля атаковали русских.
Им удалось занять передовые позиции крепости на восточном участке обороны - хребты Дагушань и Сяогушань. В течение первого и второго августа захватили они на Западном фронте горы Трехголовую и Передовую. Таким образом, к третьему августа на восточном участке они подошли к главной линии обороны и продвинулись по направлению к основным опорным пунктам Западного фронта-горам Высокой, Плоской, Дивизионной и Водопроводному редуту. Все это делало возможным общий штурм крепости.
Утром третьего августа прошел довольно сильный дождь, очистивший и освеживший воздух. На всем фронте было совершенно тихо. Артиллерия молчала, и лишь изредка раздавались одиночные ружейные выстрелы. Н русские и японцы усиленно окапывались на своих позициях Около десяти часов утра со стороны Волчьих гор появилась группа японских всадников с большим белым флагом и направилась к передовым позициям крепости. Выехавшему навстречу офицеру они объяснили, что майор японского генерального штаба Ямаоки желает передать генералу Стесселю письмо своего командующего.
- Я прошу вас, господин поручик, немедленно сообщить об этом вашему генералу, - любезно улыбаясь, проговорил майор.
- Сейчас же дам знать о вашем предложении по телефону в штаб крепости.
Пока же не откажите в любезности подождать здесь. Я прикажу подать сюда чай и кофе.
Японцы низко кланялись. Вскоре подошли еще офицеры и стрелки, и между недавними врагами завязалась дружеская беседа. В наскоро разбитой палатке сервировали стол.
- Должен огорчить доблестных защитников Артура сообщением о гибели русского крейсера "Рюрик" в морском бою у Корейского пролива первого августа. Русская эскадра, как и в бою под Шантунгом, сражалась с таким исключительным мужеством, что адмирал Того счел нужным довести об этом до сведения нашего имлератора, - сообщил по-русски Ямаоки.
- А где наши суда, не вернувшиеся в Артур? - задали вопрос русские.
Майор так же обстоятельно рассказал о судьбе каждого корабля.
- Как велики ваши потери в этих морских боях?
- У нас их нет, - ответил японец.
Ему не поверили.
Вскоре прибыл начальник штаба Стесселя полковник Рейс. При его появлении все офицеры вскочили. Ямаоки представился полковнику и передал ему пакеты.
Выпив затем по бокалу вина, русские и японцы разъехались по своим местам.
Через четверть часа перестрелка возобновилась.
Стессель сам вскрыл пакет и начал рассматривать присланные бумаги. Они были на японском языке, и генерал мог разобрать лишь подписи.
- Генерал барон Ноги и адмирал Того. Интересно, что могут они писать мне?
- Я сейчас переведу, ваше превосходительство, - заторопился Рейс. - Тут имеется еще пакет морякам и небольшое письмо вашей супруге.
Весть о присылке японского парламентера быстро облетела весь Артур. В штаб один за другим прибыли Фок, Кондратенко, Смирнов, Белый и адмиралы князь Ухтомский и Григорович.
- Вот и отлично, - приветствовал их Стессель. - Не надо никого и созывать. Сейчас же, как только будет сделан перевод, устроим военный совет.
В это время за мужем прислала Вера Алексеевна, которая была весьма обижена тем, что ее супруг даже не зашел к ней посоветоваться перед заседанием.
- В чем дело, Анатоль? Зачем ты так спешишь с обсуждением японских предложений? Сначала мы должны обсудить их в своем кругу, а то этот полоумный Смирнов начудит вместе с моряками.
Их разговор был прерван приходом Рейса. Полковник почтительно приложился к ручке генеральши.
- Я хотел передать вам перевод письма барона Ноги.
- О чем же он мне может сообщать? - заинтересовалась Вера Алексеевна. Она развернула письмо и прочла:
"Миледи! Пользуюсь случаем засвидетельствовать вам мое глубочайшее почтение и осмеливаюсь приложить к сему чек в десять тысяч долларов на "Чосен Спеши банк". Означенные деньги прошу вас обратить на дела благотворительности по вашему усмотрению.
С совершенным почтением ваш покорный слуга барон Ноги".
- Как же я смогу реализовать это в осажденном Артуре? - проговорила она, рассматривая чек.
- Осада не может продолжаться вечно. К тому же японцы предлагают сдать крепость, не ожидая общего штурма.
- Кукиш с маслом увидят они, а не Артур! - вскипел Стессель. - Прочтите все их послания.
Рейс прочитал:
- "Господину высшему начальнику Российской армии в Порт-Артуре.
Имеем честь представить следующее: блестящая оборона Порт-Артура заслужила восхищение всего мира. Однако, будучи окружен с суши и моря превосходящими силами и без надежды на выручку, он в конце концов не может не пасть, как бы ни были талантливы военачальники и доблестны русские солдаты. Наша армия готова к штурму, и, когда эго случится, судьба крепости будет решена. Поэтому, во избежание лишнего кровопролития, во имя человечности, мы предлагаем вам начать переговоры о сдаче. В случае вашего согласия благоволите о том сообщить до десяти часов завтрашнего дня, то есть семнадцатого августа тридцать седьмого года Мейдзи.
С совершенным почтением.
Генерал барон Ноги, командующий осадной армией, адмирал Того Хейхациро, командующий блокирующим Порт-Артур флотом".
- Какая наглость! Предлагать сдать крепость за десять тысяч долларов, возмутилась генеральша.
- Я им пошлю кукиш. Прикажу срисовать со своей руки и отправлю, решительно заявил Стессель. - Что они еще нам пишут?
- Предлагают выпустить из крепости женщин, детей, иностранцев и священников до двух часов завтрашнего дня.
- Женщины нам нужны в госпиталях, так же как и священники, без матерей детвору не отправишь, иностранцы же могут разболтать наши секреты.
Следовательно, и это предложение неприемлемо, - решила за мужа Вера Алексеевна.
- Но зато мы избавимся от лишних ртов, - заикнулся было генерал.
- Подумаешь, много осталось здесь: женщин - что-то около трехсот, детей полсотни, священников человек двадцать да десяток-другой иностранцев. Лучше бы ты отправил из Артура Смирнова и его прихвостней вместе с адмиралами.
- Вы как смотрите, Виктор Александрович? - обернулся Стессель к своему начальнику штаба.
- Как всегда, преклоняюсь перед умом глубокоуважаемой Веры Алексеевны и присоединяюсь к ее мнению, - расшаркался полковник.
На этом семейный совет окончился.
Через четверть часа Стессель громко зачитал на заседании полученные от японцев бумаги, благоразумно умолчав о письме к своей супруге.
- Я пошлю в ответ японцам фигу, срисованную с моей руки, - закончил он свою речь.
- Как? Что? - удивленно спросило несколько человек.
- Пошлю вот эту самую дулю. - И генерал протянул вперед кукиш.
- Вы это серьезно? - спросил Ухтомский.
- Если ваше сиятельство привыкли у себя заниматься шутками на броненосцах, то здесь, в штабе, я это делать никому не разрешаю.
- В таком случае, как старший в Артуре морской начальник, протестую против ответа подобного рода.
- Советую вам оставить протесты при себе, а то я не постесняюсь вас отправить к японцам.
- Ответ, предложенный начальником района, я считаю недостойным русского генерала, - проговорил Смирнов.
- Что же, по-вашему, я должен начать переговоры о сдаче? Предупреждаю, что каждый, кто только посмеет об этом заикнуться, будет мною немедленно повешен, невзирая на чины и занимаемое положение! - стукнул генерал кулаком по столу.
- Едва ли японцы поймут жест вашего превосходительства, - заметил Кондратенко.