Мне досталось с десяток суточных планов, представляющих собой нечто вроде корабельных газет, несколько деловых писем и стопка стандартных бумажек туманного содержания. Почти на всех документах было написано запрещение выносить их за пределы корабля, или стояли грозные грифы секретности. Все это я разложил на столике в каюте и приготовился к ответственной аналитическо переводильческой работе. В каюту без стука ввалился связист Саня и грохнулся на мою койку.
-Голова болит. Не иначе доктор нас хреновым спиртом напоил, - простонал он.
Я кивнул, голове действительно было некомфортно.
- Помнишь, он хвастался, что четыре аппендицита у матросов вырезал? Еще большущую банку показывал, где эти отростки плавали, - продолжал Саша.
Я кивнул и насторожился.
-Так, я думаю, что он нас из этой банки и угощал. Ведь неделю назад, когда мы солидарность с Африкой отмечали, божился, что шило у него давно кончилось. Женой, детьми и Гиппократом клялся.
К горлу подступила тошнота. Я выронил из рук сдвоенный лист суточного плана, он развернулся, и из его середины на палубу спланировала небольшая, похожая на лотерейку, бумажка. Саня поднял бумажку и осмотрел со всех сторон, с заметным затруднением концентрируя внимание на изучаемом объекте.
- Пять долларов! Вот проклятые буржуины, - деньги свои выкидывают, а мы настойку на человеческом ливере пьем. Никогда не слышал в его голосе столько искренней обиды и классовой ненависти.
Я отобрал у него зеленый символ золотого чистогана и пришпилил на переборку между календарем и семейной фотографией.
- Все! - сказал я, - Хватит болтать. Пошли к Олегу. Он - доктор, а мы теперь - пациенты.
* * *
Когда Олег понял суть предъявленных обвинений, он пару минут беззвучно открывал рот и интенсивно вращал указательным пальцем сначала у своего, а потом и у Сашиного виска, после чего заорал: - Вы идиоты! Это мой НЗ, а аппендиксы у меня в формалине купаются. Пить надо меньше и закусывать лучше! Кроме желтого аспирина ничего у меня теперь не получите.
Мы искренне покаялись и признали свою умственную ущербность. Доктор остыл и, даже, повеселел. Глубокомысленно заявив, что подобное излечивают подобным, он нацедил каждому по тридцать грамм, тщательно скрывая свой НЗ от посторонних глаз. В качестве закуски он высыпал на столик из огромной банки две горсти канареечного цвета шариков. "Гексавит" - прочитал я на баночной наклейке и, боясь гнева доктора, проглотил с отвращением несколько витаминок вслед за лечебной дозой спирта ужасающей противности.
* * *
Из выловленных бумажек, кроме прочего, стало известно, что по случаю какого-то американского праздника намедни на палубе проводились для развлечения гонки на электрокарах, а матрос Давыдофф оштрафован на двести долларов за нетрезвое состояние организма в служебное время. Кажется, я правильно перевел формулировку. Меня охватило чувство славянской солидарности, да и состояние организма тоже соответствовало.
Некоторые суточные планы были в нескольких экземплярах, и я решил, что без ущерба для дела могу оставить пару штук себе на память. Что я и сделал, засунув дубликаты под стопку словарей в рундук. Пока я работал, ко мне периодически заглядывали офицеры и мичмана с просьбой показать выловленные доллары. Конвертируемая валюта в Союзе находилась под запретом и каждому было интересно пощупать диковинку. Весть о чудесном явлении быстро распространилась благодаря длинному языку связиста. Последним, прибыл уполномоченный особого отдела.
-Замполит меня обскакал. Он доложил на эскадру, что ты проповедуешь чуждый образ жизни. Как это тебе удается?
Я показал Виктору пятерку и описал историю ее появления, а также живой интерес экипажа к находке.
- Да, разум ограничен, но дурь - беспредельна.
Может быть, ты ему где-то на мозоль наступил?
Тут я вспомнил и рассказал о том, как пару дней назад, дублировал на мостике вахтенного. А было вот, что:
Командир дремал в углу в своем эргономичном персональном кресле. Время заполночь. На мостик поднялся замполит показать командиру перед отправкой очередное политдонесение. Тот сонно глянул на текст и пробурчал:
-Ну, что там? Опять матрос Пупкин превзошел нормативы по борьбе с противогазом? Смотри-ка, четыре листа накатал. Докладывал бы ты, комиссар, покороче, например: ПОЛИМОРСОС НА ВЫСИДУРЕ.
- Что, что? - удивился замполит.
- Сокращение: политико-моральное состояние на высоком идейном уровне.
Замполит окинул взором затемненный мостик. Похоронное выражение лица рулевого матроса у штурвала его удовлетворило, но легкая ухмылка на моей физиономии заставила нахмуриться и поджать губы.
- Шутите. А идеологическое противоборство не знает компромиссов!
Командир, а вслед за ним и я изобразили глубокую скорбь, но было уже поздно. Замполит покинул мостик в сильной обиде.
Эх! Зря я тогда осклабился, такое не прощается.
- Да, - подтвердил Витя, - Вполне возможно.
- Виктор! Забери у меня эти доллары в качестве вещественного доказательства империалистической диверсии. Они, небось, нас ждали с мусором и специально их подкинули. И порнухи для замполита накидали чертову уйму.
- Э, нет, милый. Особиста за пятерку не купишь. Попробуй всучить замполиту, но, думаю, не возьмет. Он уже раззвонил на весь мир и на твоем примере воспитательную программу построит. А те, кто валюту лапал, будут руки прилюдно скипидаром оттирать и двойной комплект первоисточников марксизма-ленинизма конспектировать.
- Что же делать? - от нарисованной особистом картины мне стало худо.
- Смирись и кайся. Дурак, мол, не понял, принял за салфетку. Только не умничай, чем глупей - тем лучше. Попробую я с ним поговорить, но в успех не верю. И про порнуху молчи. Замполит ее с закрытыми глазами уже сургучом опечатал для сдачи в политотдел.
Виктор собрался, уже было, уходить, но вдруг спросил:
-Да, кстати, у тебя не остались такие помидорчики в томате, что ты вчера к доктору на день рожденья приносил?
Особист убыл, унося память о семье и родине - двухлитровую банку эксклюзивной домашней закуски, а я остался комкать в руках чуждую мне по духу и сути находку.
К вечеру у нас с Сашей здорово разболелись животы. Наверное, витамины у доктора были сильно просроченные. Мы к нему лечиться не пошли, потому, что при таких симптомах он всегда ставит диагноз - аппендицит....
* * *
Партсобрание прошло под знаком борьбы с заразой - долларом и со мной, как с разносчиком этой заразы. Сразу после оглашения повестки, командира пригласили на мостик, и он уже не вернулся на поле идейной брани. Возможно, это приглашение он спланировал заранее. Вступившемуся было за меня Саше, досталось самому, как соучастнику. Еще ему замполит припомнил прошлогоднюю стычку с патрулем где-то на танцах. Больше никто не пикнул. Решение было гуманным поставить на вид, мне, естественно, а не доллару.
- Хорошо, что ты прикомандированный, - сказал Олег после собрания, Своего истоптали бы всмятку.
- Где у вас это, - обратился ко мне замполит.
- Заберете? - обрадовался я.
- Ну, уж нет, храните. В базе посоветуемся с руководством и примем решение, - поднял он указательный палец, - Это ж - ВАЛЮТА.
В его произношении каждая буква в этом слове была заглавной и вызывала отвращение. С того дня ко мне надолго приклеилась кличка - валютчик.
* * *
Возвращение в базу было неожиданным. Мы уже недели две ждали заправку топливом и продовольствием с какого-то танкера, но встретиться с ним никак не удавалось. Питание однообразное. Выгребли все баталерные припасы и заначки.