Я уверена, что там будет несколько молодых людей, которые окружат тебя восторженным вниманием. Ты выглядишь как ангел, — закончила она с приятной улыбкой.
Мэри Имс, горячо поддерживая намерения Родригесов и искренне считая, что для ее хозяйки настало время обзавестись кругом собственных друзей, превзошла сама себя, готовя Элизабет к этому балу.
На Элизабет было сверхмодное платье из набивного шелка интенсивно розового цвета, который при определенном освещении переходил в лиловый, и она действительно напоминала ангела. Но ангела очень земного, о чем свидетельствовали белые плечи и манящие очертания ее маленького красивого бюста, только полуприкрытого платьем с низким вырезом, обшитым красивым кружевом. Стройность ее талии подчеркивал искусный крой платья, а волнующие завихрения нижних юбок, когда она делала какое-нибудь движение, не могло не приковывать мужской глаз. Серебряно-русые волосы пробор разделял на два густых пучка, которые сплетались на затылке в водопад кудрей, не скрывавший тем не менее ее стройной шеи и изящных розовых ушек. Не совсем удовлетворенная своим творчеством, Мэри для усиления эффекта вплела в волосы украшение из золота и аметистов, и это сделало прическу просто неповторимой. А вот подкрашивать сверкающие фиолетовые глаза или правильные темно-золотые брови никакой необходимости не было. В этот вечер Элизабет не нуждалась в косметике. Щеки ее и так уже горели от возбуждения, а пухлые губы были коралловыми от природы. Она вся светилась внутренним светом, глаза сверкали, а кожа была чистой и белоснежной, как алебастр.
Как и многие другие жители Нового Орлеана, сопровождаемые слугой с фонарем, они прошли несколько кварталов до дома Коста.
Элизабет наслаждалась мягким теплом июньской ночи, а ее ноздри жадно вбирали в себя запах жасмина, разлитый в воздухе.
— Как это прекрасно, — воскликнула Элизабет. — Неужели здесь всегда так?
— К сожалению, нет, — ответил со смехом Хуан. — Скоро наступит малярийный сезон, и все креолы сбегут из города на свои загородные плантации. Зимой здесь идут проливные дожди, но что-то есть в этом городе такое, что заставляет любить его и прощать все недостатки.
— А вы часто здесь бываете?
— Гораздо реже, чем мне хотелось бы, — пробормотала Стелла с явным огорчением в голосе. Хуан бросил на нее озадаченный взгляд.
— Тебе что, не нравится Санта-Фе?
— Ты же знаешь, что это не так. Мне бы просто хотелось, чтобы мы почаще приезжали в Новый Орлеан.
Ее признание прозвучало искренне.
— Ладно, подумаем над тем, как это устроить, — произнес Хуан с комичной задумчивостью.
— Не придуривайся! Мы оба прекрасно знаем, что у нас столько работы на ранчо, что отлучаться часто и надолго мы себе позволить не можем. Я просто благодарна судьбе за то, что Всевышний надоумил тебя в этом году приехать в Новый Орлеан для встречи с поверенным.
Глаза Элизабет при этих словах стали круглыми, и она выдохнула:
— И вы проделали такое путешествие из Санта-Фе только для того, чтобы встретиться с этим человеком?
— Ну, не совсем, — Хуан опять говорил с комичной серьезностью. — Я почувствовал, что Стелле пора вырваться из Санта-Фе на какое-то время, и хотя я полностью доверяю своему поверенному, все же считаю, что время от времени надо демонстрировать интерес к тому, что делают люди, работающие со мной. Периодические наезды в Новый Орлеан показали мне, что мой поверенный компетентен в бизнесе и честен.
— А, вот в чем дело! — Элизабет сомневалась: говорит ли он серьезно или шутит.
А Хуан не выдержал и, рассмеявшись, слегка ущипнул ее за подбородок.
— Ладно, не берите это в вашу маленькую прекрасную головку. Дела оставьте мужу и по примеру моей дорогой Стеллы сконцентрируйтесь на том, как тратить заработанные им деньги.
При этих словах Стелла негодующе хмыкнула, и ее темные глаза досадливо сверкнули. Улыбаясь и совершенно не смущаясь тем, что они были на улице, Хуан обнял жену, притянул ее к себе и поцеловал в висок.
— Как просто разбудить твои страсти, моя ненаглядная. Ты так хорошеешь, когда злишься, что я просто не могу отказать себе в удовольствии подразнить тебя. Простишь меня? Ты знаешь, что на ранчо не будет мирной обстановки, если твоя ручка не будет лежать в моей.
Стелла одарила его любящей улыбкой, ее хорошее настроение быстро возвратилось.
Дом был залит ярким светом газовых ламп, зажженных в каждой комнате, а пол, который на лето освобождали от ковров, выглядел, как ледяной покров. Элизабет была очарована спокойной подчеркнутой элегантностью внутреннего убранства. Все свидетельствовало о давно воцарившемся тут благополучии — и покрытый мраморными плитами камин в главном зале, украшенный решеткой очень затейливой работы, и огромное зеркало в, позолоченной раме с венчающим ее золотым листом. Даже сами размеры комнат подчеркивали богатство дома. Мебель была из розового дерева, изящная, удобная, обитая шелком и золотой тесьмой. На стенах висели писанные маслом портреты предков Коста. А в одном углу стояла изящная этажерка, полки которой были уставлены тончайшим фарфором и безделушками, свидетельствующими, что это не просто жилище, а дом, в котором обитают любящие его хозяева.
Для бала был отведен великолепный зал, образовавшийся после того, как сняли складные двери, Разделяющие две большие комнаты. Но больше всего Элизабет понравилось, что хозяева сделали часть двора продолжением бального зала. Вокруг возвели легкие стены, натянули полотняные потолки, положили настилы, ставшие полом нового зала. И все было покрашено так удачно, что выглядело как часть дома. Поначалу Элизабет даже не поняла этой хитрости. Но Стелла пояснила ей, что это практикуется в Новом Орлеане, потому что количество приглашаемых на подобные увеселения гостей превосходит возможности любого дома.
Маргарита Коста, пышная черноокая красавица со смуглой кожей, была действительно такой доброжелательной, какой описала ее Стелла. Как только ее познакомили с Элизабет, Маргарита обняла ее очень сердечно и воскликнула:
— О Господи, малышка, ну наконец-то я вижу самую близкую английскую подругу Стеллы! Как я рада, что вы здесь. А где же ваш муж? Он что, не захотел прийти?
На мгновение воцарилась несколько неловкая тишина. Но Стелла и Хуан, сглаживая неожиданные последствия совершенно естественного вопроса Маргариты, вступили в разговор. Они пояснили Элизабет, почти по секрету, что для креольской женщины муж и семья — практически вся ее вселенная. Так что, чем бы ни объяснял Натан свое отсутствие, с точки зрения Маргариты было невозможно одобрить поведение мужчины, который всего через несколько недель после свадьбы дезертировал от молодой жены и отправил ее в гости в одиночестве.
Все стало на свои места, неловкость улетучилась, к Элизабет возвратилось ее лучезарное настроение, которое поднималось по мере того, как она знакомилась со все новыми и новыми людьми. По ее мнению, здесь было очень много красивых темноглазых молодых людей, которые просто жаждали быть ей представленными. Стелла заметила:
— Видишь, курочка, я же тебя предупреждала, что все мужчины увидят в тебе ангела.
Эти слова подтвердили тот факт, что именно Элизабет признали королевой бала. Успех опьянил Элизабет, еще полчаса назад застенчивую, неуверенную в себе девочку, которая делала первые шаги в свете.
Сколько бы ни объявляли танцев, немедленно кто-нибудь подходил к Элизабет и приглашал ее.