Ему хотелось увидеть своими глазами, как продвигалась вспашка полей, а еще ему нужно было освободиться от возбуждающего и опьяняющего присутствия Мэдди. Гарретт перехватил его на лестнице.
– Милорд, вам письмо. – Дворецкий протянул Куину серебряный поднос с посланием. – Вы сказали, чтобы вас сразу уведомляли.
– Благодарю, Гарретт. – Куин взял письмо с собой наверх. Он тут же узнал аккуратный, изысканно украшенный почерк. Элоиза не любила тратить время на переписку, но на письма отвечала безотлагательно.
Он позвал своего камердинера, после чего открыл послание, уместившееся на одной странице.
« Дорогой Куинлан!
У меня сердце едва не разорвалось на части, когда я узнала, что тебя услали в Сомерсет. Ятак надеялась, что ты сможешь посетить нас в Стаффорд-Грин, как мы и планировали ».
– И я надеялся, – пробормотал он, хотя пребывание в Лэнгли оказалось значительно менее неприятным, чем он предполагал.
« Я знаю, что мне не следовало бы этого говорить, но я скучаю по тебе, Куинлан. Я считаю дни до того момента, как мы будем вместе в Лондоне, и еще больше дни до нашей свадьбы. Пожалуйста, расскажи мне о своих приключениях в Сомерсете. С нетерпением жду ответа.
Твоя навеки, Элоиза ».
Вошел Бернард, и Куин положил письмо на туалетный столик. Самую большую услугу, какую он мог оказать Элоизе, – это поскорее управиться с севом, бухгалтерскими книгами и вернуться в Уэрфилд – если удастся, через Стаффорд-Грин.
Ему не хотелось просить Мэдди снова сопровождать его в поля. Но в то же время, если он позволит ей ускользнуть из поля зрения, она быстро восстановит силы и организует новую атаку.
Ей, наверное, было скучно здесь, в Лэнгли, поскольку Малькольму больше не нужны ее услуги, и, возможно, он прибыл как раз вовремя, чтобы привлечь ее рассеянное внимание. Хотя она поступала не так, как женщина, стремящаяся заманить мужчину в постель, стоило попытаться.
Куин застыл, нахмурив брови. Боже правый, теперь он задумал похитить женщину, принадлежащую другому мужчине – его дяде. Возможно, сам воздух в Сомерсете сводит его с ума. Он, похоже, именно так и воздействовал на некоторых местных жителей.
Он спустился вниз и направился к конюшне. Неожиданно его остановили голоса, доносившиеся из сада.
– Нет, Билл, ты делаешь все не так.
– Да все так, мисс Мэдди.
– Говорю тебе, ты опрокинешь его на землю.
– Не опрокину!
Куин выглянул из-за угла. Билл Томсон замер у края тропинки в парке. Малькольм, завернутый в такое количество одеял, которого хватило бы, чтобы согреть полк в разгар прусской зимы, сидел в кресле-каталке, которую собирался катить лакей. Мэдди, свирепо хмурясь, стояла рядом.
– Мэдди, все в порядке.
– Отнюдь нет, мистер Бэнкрофт. Вам нужен солнечный свет, а не купание в пруду с рыбой. Билл, отойди. Я повезу его сама.
Малькольм хмыкнул.
– Лучше делай так, как она говорит.
Лакей тяжело вздохнул и отступил от спинки кресла.
– Хорошо, мистер Бэнкрофт. Покричите мне, когда нужно будет везти кресло вверх по лестнице.
– Спасибо, Билл. – Лакей направился в сторону дома, а Мэдди взялась за управление коляской. – Лучше придерживайся дорожки, дорогая.
– Чушь, я собиралась показать вам мои новые розы. Вы захватили книгу?
– Единственное, что еще работает в моем теле, – это колени, Мэдди.
Она направила кресло по свежей траве, но неожиданно остановилась.
– Черт возьми, – пробормотала девушка.
– Думаю, я проваливаюсь, – спокойно заметил Малькольм.
Куин оттолкнулся от угла дома, намереваясь принять участие в спасательной операции.
Но Мэдди напряглась, посильнее толкнула спинку кресла, и оно с хлюпающим звуком выбралось из грязи.
–. Вот видите?– сказала она, продвигаясь к розам в дальнем конце сада. – Так на чем мы остановились?
Малькольм достал маленькую книжку из-под горы окутывавших его одеял и раскрыл ее.
– Давай посмотрим.
Беатрис говорила Бенедикту: «Если физиономия вроде вашей, так от царапин хуже не станет».
Мэдди улыбнулась:
– Да, а Бенедикт отвечает: «Ну, вам бы только попугаев обучать». – Она оставила кресло и, подбоченясь, прошлась перед Малькольмом. – На что Беатрис справедливо замечает: «Птица моей выучки будет лучше, чем животное, похожее на вас». – Когда Малькольм неуклюже зааплодировал, она, приняв мужественную позу, произнесла: – «Хотел бы я, чтобы моя лошадь равнялась быстротой и неутомимостью с вашим язычком…»
Куин выругался про себя, когда понял, что она увидела его. Мэдди немедленно прекратила декламацию и, вернувшись к креслу, начала толкать его к розам. Куин пошел следом.
– «Хотел бы я, чтобы моя лошадь равнялась быстротой и неутомимостью с вашим язычком. Впрочем, продолжайте с Богом; я кончил», – продекламировал он.
– А, Куинлан, добрый день. – Малькольм повернулся в кресле, чтобы поприветствовать своего племянника.
– Мисс Уиллитс, я не знал, что вы любите Шекспира. Она повернулась к нему с пылающим лицом.
– Конечно, вы не знали, милорд, – огрызнулась она, явно смущенная. – Несомненно, вы не знали и того, что ваш дядюшка тоже любит его, и того, что он очень хотел увидеться с вами после четырех лет разлуки или что вы могли бы провести больше пары часов за эти три дня, беседуя с ним.
– Мэдди, прекрати, – резко произнес Малькольм. – Я могу сам защитить себя. Тебе не следует разговаривать с Куинланом в таком тоне.
– Да никто другой и не осмелится ни на что подобное. – Мэдди повернулась к Куину: – Вы можете проводить своего дядю до его спальни?
– Да – Он изумился тому, что ее слова заставили его почувствовать себя совершенным дураком.
– Благодарю вас. Мистер Бэнкрофт, я собираюсь навестить сквайра Джона. – Взметнув юбкой с оборками, девушка направилась в обход усадьбы.
Куин смотрел вниз на Малькольма, у которого на лице легко можно было прочитать смесь веселья и раздражения.
– Я не подозревал, что обижаю вас, – сказал он, склоняясь над дядей.
Малькольм взглянул на племянника, затем улыбнулся и похлопал его по щеке.
– Ты приехал сюда не для того, чтобы нянчиться со мной. Ты приехал наблюдать, чтобы Лэнгли осталось прибыльным имением.
– Да, мы должны соблюдать приличия. – Куинлан зашел за кресло и взялся за ручки, – Вы хотите вернуться в дом или полюбоваться розами?
– Я думал, ты направляешься в поля, чтобы посмотреть, как идет пахота.
– Я передумал. Так куда мы едем?
Плечи Малькольма слегка расслабились.
– Тогда к розам, если ты не возражаешь. Я почти два месяца не выходил из дома. А у Мэдди уникальное понимание растений.
Куин возобновил их путь.
– Должно быть, там одни шипы.
Его дядя рассмеялся.
– Возможно, ты прав. – Потом Малькольм повернул голову и взглянул на Куина. – Но вспомни, как прекрасен цветок, который они охраняют.
– Вы не возражаете против того, что она ходит в гости к этому сквайру?
– Джону Рамзи? Нет, он хороший парень. Я знал их с сестрой с момента их рождения. – Они остановились возле ближайшего куста роз. – Ты всегда играл с ним, когда приезжал сюда, насколько я помню.
Куин закрыл глаза, роясь в памяти.
– Джон Рамзи… это не тот, кто любил лягушек?
– Нет, то был Рейф. Джон – это тот, кто все время строил корабли.
– О, я вспомнил! Спокойный невысокий парнишка.
– Да, он соорудил новую ирригационную систему. Придумал ее вместе с несколькими инженерами из Эдинбурга. Мэдди не терпится опробовать ее на нашем северном поле.
– Почему же она ничего не сказала мне об этом?
– Полагаю, Мэдди не думала, что это может тебя заинтересовать. К тому же тебе пришлось бы задержаться здесь еще на неделю. Мы устроим все в следующем году. К тому времени, надеюсь, я буду уже на ногах.