Стихи слишком… как это… возвышенны, вы не находите? В обычной жизни так никто не говорит. Джон приподнял бровь.
— Вы думаете?
Он обернулся к Белл, и, когда заговорил вновь, в его карих глазах вспыхнул огонек, которого Белл никогда не замечала прежде. Хотя ничто вернуть не в силах миг, Когда цвели цветы, шумели травы, Не надо скорби — ведь в останках их Видны следы былой красы и славы…
Над столом повисла тишина, пока Джон не нарушил ее, вновь обратившись к Белл:
— Я хотел бы всегда выражаться столь возвышенно.
Краткая декламация Джона и его мягкий голос тронули Белл. Она была настолько очарована, что совершенно забыла о присутствии за столом кузенов. — Это восхитительно, — тихо проговорила она.
— Стихи принадлежат перу Вордсворта, одного из моих любимых поэтов. — Они имеют для вас какое-то особое значение? У вас с ними что-нибудь связано?
Последовала очень длинная пауза.
— Нет, — бесстрастно отозвался Джон. — Я пытался следовать их философии, но, увы, потерпел фиаско.
Белл ощутила неловкость, снова увидев боль в его глазах, и попыталась перевести разговор на другую тему.
— Может, вам нравится и самому писать стихи?
Джон неловко рассмеялся.
— Это занятие мне нравилось бы, сумей я сочинить хоть строчку.
— Но вы читали Вордсворта с такой страстью, — возразила Белл. — Очевидно, вы питаете любовь к поэзии.
— Любить поэзию и писать стихи — совершенно разные вещи. Полагаю, именно потому столько так называемых поэтов предпочитают проводить время в обнимку с бутылкой бренди.
— Но я уверена: в душе вы поэт, — настаивала Белл.
Джон лишь улыбнулся.
— Боюсь, ваша уверенность ошибочна, но я принимаю этот комплимент.
— Вам придется соответствовать ему. Я не успокоюсь, пока не дополню свою библиотеку томиком ваших стихов, — лукаво сообщила Белл.
— Тогда придется взяться за работу. Мне бы вовсе не хотелось разочаровывать вас.
— Да, — еле слышно отозвалась она, — уверена, я в вас не разочаруюсь.
Глава 6
На следующий день Белл решила, что, возможно, она слишком поспешила со своим отказом от поэзии. После ленча она переоделась в темно-синюю амазонку и направилась в конюшню. Вдохновленная вчерашней декламацией Джона, она захватила с собой тонкий томик стихов Вордсворта. Она собиралась найти какой-нибудь заросший травой холм и почитать там, но вскоре поняла, что не сможет направить свою кобылу в противоположную сторону от Блемвуд-Парка, нет, Бринстед-Мэнора — черт, почему ей никак не удается запомнить название поместья? Как бы оно ни называлось, там жил Джон, и Белл хотелось отправиться именно туда.
Она пустила кобылу рысью, вдыхая свежий осенний воздух и направляясь на восток, к владениям Джона. Она совершенно не представляла себе, что скажет, если встретится с ним — возможно, какую-нибудь глупость. В присутствии Джона ею овладевало непривычное смущение.
— Добрый день, лорд Блэквуд, — попробовала она первую пришедшую на ум фразу. Нет, слишком официально. — Я направлялась на восток… — слишком очевидно. И потом этим предлогом она уже пользовалась вчера. Вздохнув, Белл решила остановиться на самом простом. — Привет, Джон.
— Привет.
Белл вздрогнула. Она так увлеклась репетицией встречи, что даже не заметила, как Джон очутился прямо перед ней.
Джон приподнял бровь, заметив ее изумление.
— Почему это мое появление настолько удивило вас? В конце концов вы же поздоровались.
— Да, вы правы, — с неуверенной улыбкой ответила Белл. Слышал ли он, как она беседует сама с собой о нем? Оглядев Джона, она выпалила первое, что пришло ей в голову: — Какая прелестная лошадь!
Джон позволил себе слегка улыбнуться от такой смены темы.
— Благодарю вас. Хотя, пожалуй, не стоило называть Тора «прелестной лошадью».
Заморгав, Белл присмотрелась. Джон сидел верхом на мощном жеребце, которым действительно можно было гордиться.
— Великолепный конь, — поправилась она.
Джон потрепал жеребца по шее.
— Уверен, Тору пришлась по душе эта похвала.
— Но что привело вас сюда? — спросила Белл, не зная точно, находится ли она во владениях Алекса или уже пересекла границу поместья Джона.
— Я направлялся на запад…
Белл подавила смешок.
— Понятно.
— А что привело сюда вас?
— Я всего лишь направлялась на восток.
— Все ясно.
— Должна признаться, я надеялась встретиться с вами, — выпалила Белл.
— И мы действительно встретились, — подытожил Джон. — Так что же вы намерены теперь делать?
— В сущности, так далеко в своих планах я не заходила, — призналась Белл. — А зачем я понадобилась вам?
Джон понял, что его мысли принимают не вполне подобающее направление. Он промолчал, но не смог удержаться, чтобы не окинуть Белл слишком откровенным взглядом.
Белл правильно истолковала его взгляд и густо покраснела.
— Вы… — с запинкой пробормотала она, — почему вы так на меня смотрите?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — с видом воплощенной невинности отозвался Джон, — Вы все прекрасно понимаете, но не заставляйте меня объяснять, что… словом, не важно. Не хотите ли выпить чаю?
Джон весело рассмеялся.
— Нет, как я все-таки люблю англичан! Они убеждены, что ото всего можно исцелиться чашкой чаю.
Белл ответила ему язвительной улыбкой.
— Вы, кстати, тоже англичанин, Джон, и, кроме того, чай и вправду спасение от многих бед.
Он усмехнулся.
— Жаль, что никто не объяснил это лекарю, который чуть не оттяпал мне ногу.
Белл мгновенно посерьезнела. Что ответить на такое? Она подняла глаза к небу, которое начинали затягивать тучи. Она помнила, что Джон до сих пор болезненно воспринимает свое увечье, и ей следует избегать разговоров о его ноге. Однако он первым упомянул о ней, и у Белл появилась возможность дать ему понять: его увечье не вызывает у нее отвращения, только создает повод для невинных шуток.
— Ну что же, милорд, — начала она, надеясь, что не совершает ужасную ошибку, — тогда я постараюсь сегодня же пролить чай вам на ногу. Если и это испытанное средство не поможет, не знаю, как быть дальше.
Смутившись на минуту, он заметил:
— Полагаю, следовало бы проводить вас в Уэстонберт. Вижу, вы вновь отправились на прогулку в одиночестве.
— Когда-нибудь, Джон, из вас получится превосходный отец, — пообещала Белл.
Большая капля шлепнулась ему на нос, и Джон развел руками с шутливой покорностью.
— Показывайте дорогу, миледи!
Белл повернула кобылу, и они рысью двинулись в Уэстонберт. После нескольких минут, проведенных в дружеском молчании, Белл повернулась и спросила:
— И все-таки почему сегодня вы оказались здесь? Только не говорите, что просто направились на запад.
— А вы поверите, если я скажу, что надеялся увидеться с вами?
Белл живо обернулась, вглядываясь в лицо Джона и стараясь понять, не шутит ли он. Его карие глаза наполнились бархатистой темнотой, и сердце Белл дрогнуло под этим пристальным взглядом.
— Я смогу вам поверить, если сегодня днем вы будете любезны со мной, — насмешливо отозвалась она.
— Я буду чрезвычайно любезен, — шутливо откликнулся Джон, — если смогу получить за это лишнюю чашку чаю.
— Для вас — что угодно!
Они ехали бок о бок уже несколько минут, когда Эмбер вдруг застыла как вкопанная, тревожно прядая ушами.
— Что-нибудь случилось? — спросил Джон.
— Наверное, в кустах пробежал кролик. Эмбер всегда чутко улавливает шорохи.