Всего мгновение - и одежда юноши была абсолютно суха.
Круто! Интересно, а гладить ее надо? Если нет. Это ж такой кайф! Ни стирки, ни глажки - живем! А можно, вообще, если домой вернусь, наладить сеть прачечных. Только и нужен один-единственный Ллевеллин.
М-да, Геллочка, меркантильная ты. Причем, настолько, что это уже и не лечится. Если подобное вообще лечат.
ГЛАВА 14
КУШАТЬ ПОДАНО, ИДИТЕ ЖРАТЬ ПОЖАЛУЙСТА
Не знаю, сколько бы я стояла, размышляя о методах, способностях и возможностях Ллевеллина, но в этот момент в конце абсолютно пустынной улицы показался уже знакомый мужичок, тот самый, что на ужин приглашал. Он некоторое время оглядывался по сторонам, словно выискивая кого-то, а потом резво поскакал (в переносном смысле, конечно) к нам с Ллевеллином.
- Миледи, - выдохнул, мужчина, сгибаясь в угодливом поклоне (и как у него спина не заболит?), - я так счастлив, что нашел вас! - угу, давно не виделись. Но на лице я сохранила маску спокойствия и легкой заинтересованности. - Все уже готово к ужину, следуйте за мной!
К ужину? А не рановато ли? Часа четыре дня, не больше. Хотя, кто их здесь в этом Средневековье знает. Я читала, заутреня часа в три ночи обычно служится (интересно, здесь христианство есть?), так что может и ужин в четыре часа начинается.
Я оглянулась на Ллевеллина. На мгновение мне показалось, что по лицу Ллвеллина проскользнуло какое-то непонятное чувство. То ли злоба, то ли тоска, то ли усталость. А впрочем, непонятно. И вообще, кто этих мужчин поймет? У них все не как у людей. Черное - белое, да - нет. А на оттенки серого и вариации типа «может быть», места не остается. Мозги, наверное, неправильно устроены.
Ладно, забудем. Ужинать так ужинать. Хотя, если честно, есть я совершенно не хочу. Буду, значит, как тот хохол из анекдота: «А шо не зъим, то пиднадкусую».
Мрачное лицо Ллевеллина только придавало оптимизма.
Похоже, аборигены решили меня не кормить, а откормить. На убой.
Это я поняла после того, как мужчина, присутствовавший при моем пробуждении (Спящая Красавица, блин, нашлась!), вывел нас на какую-то площадь (искать ее среди однотипных домов-улиц пришлось долго), посреди которой был накрыт стол. Застеленный несколькими скатертями - из-под белой выглядывала красная, под ней виднелся краешек зеленой, а еще ниже высовывалась синяя кромка, - заставленный тарелками и украшенными чеканкой кувшинами.
Я осторожненько оглянулась по сторонам и тихо поинтересовалась:
- А где все?
- Простите, миледи? - вскинул на меня удивленный взгляд мужчина.
- Что я, одна ужинать буду?
Даже Ллевеллин в Замке меня никуда не посылал, вместе со мной завтракал, а тут я сама буду, что ли? И вообще, там же, в кувшинах этих, явно спиртные напитки имеются. Я как алконавт какой-то, одна квасить должна?!
- Вам нужны сотрапезники? - удивился хлебосольных хозяин.
Ну, надо же какой догадливый! Нет, одна я здесь давиться буду!
- Нужны.
Мужчина задумчиво почесал затылок, а потом вдруг гаркнул:
- Хайна!
Ой, ну и зачем так орать?
Я недовольно скривилась, потирая ухо, контуженное воплем деревенского старосты (так я про себя решила называть этого.). Увы и ах, но мои ужимки заметил только Ллевеллин, на лице которого на мгновение проскользнуло что-то похожее на усмешку (пропало это что-то так же быстро как и появилось, так что я даже не поняла, было ли на самом деле, или мне показалось) - второе присутствующее лицо смотрело куда-то в сторону, а потому на бедную-несчастную меня никакого внимания не обращало.
Словно в ответ на эти выкрики, где-то в дальнем конце площади оглушительно стукнула дверь, потом застучали каблучки, и на площади выскочила запыхавшаяся девушка. Та самая, что вешалась на Ллевеллина.
Это что, ее Хайночкой кличут? Дал же бог фамилию. В смысле, вот поиздевались родители над ребенком. Впрочем, мне с моей «Геллой» грех смеяться.
- Звал, папа? - поинтересовалась она, уверенно не обращая на меня с Ллевеллином никакого внимания.
Поражаюсь я этой девочке. Нет, честно, поражаюсь. То вешается на Рыцаря, словно он - последний мужчина на Земле, то вообще игнорирует. Сама непосредственность!
- Да, - тихо начал мужчина и в голосе его звучала вся скорбь о несовершенстве мира. - Миледи желает отужинать в нашей деревне, - угу, вот прямо сплю и вижу! - а потому обойди соседние дома, позови самых знатных.
Девушка, наконец, соизволила перевести взгляд с отца на меня, и ее тут же как ветром сдуло. Страшная я такая, что ли? Вернусь в Замок - сделаю огуречную маску.
Мне вот интересно, если уж я действительно так «желаю отужинать», нельзя было сразу подготовиться, пригласительные письма набросать, тихо и мирно организовать какой-нибудь междусобойчик, в конце концов?
Видимо, нельзя, и местные жители придерживались того же мнения - уже через пару минут на площади появилось человек пятнадцать. Мужчины и женщины, молодые и старые. Все как на подбор, мрачные, словно уксусу натощак напились.
Так ладно, с приглашенными разобрались. А рассаживаться они как будут? Ни одного стульчика местные массовики-затейники не предусмотрели, даже для меня. Или они думают, мы в Турции живем, будем подушечками пользоваться?
К счастью, гостеприимные хозяева до такого ужаса не додумались - шустрые мальчишки лет десяти-двенадцати на вид быстренько притащили по стулу на каждого (хорошо, что не по два на рыло, а то было бы как в «Формуле любви»: «Одному, на двух конях? Седалища не хватит!»Одну табуреточку поставили во главе стола. Это, как я понимаю, для меня.
«Самые знатные» чинно расселись за столом. Я осторожненько примостилась на крае стула, оглянулась по сторонам. Э… Не поняла?! А для Ллевеллина, что, никакой скамеечки не предусмотрели?! Нет, я так не играю!
Я начала вставать, но мне на плечо легла рука:
- Миледи, молю вас, не беспокойтесь, я буду рядом, - мне показалось, или я действительно услышала тихий шепот?
Я оглянулась. Ллевеллин действительно стоял за моей спиной, но. Разделяло нас шага три, не меньше! Как он это сделал?! Или у меня уже галлюцинации начались? Чудненько. А может они просто продолжаются.
Тарелка, стоявшая передо мною, наполнилась как по волшебству. Хрупкий большеглазый мальчишка, прошмыгнувший мимо меня, щедро плеснул вина в золотой кубок, украшенный драгоценными камнями. Как не странно, но подобные излишества - золото, камни - были только у меня. Остальные обходились глиняными да деревянными чарками.
- Господа и дамы, - вскочил на ноги староста (не, я не поняла, а почему такая дискриминация? Обычно ж наоборот говорят?), - сегодня нас почтила своим присутствием Хозяйка Замка, - (Мне вот интересно, я читала, что все эти крупные строения, как-то, но назывались, а у Замка, получается и наименования никакого нет?) - Мы счастливы осознавать, что госпожа оказала нам такую великую честь! Так выпьем же за то… - он на мгновение запнулся, набирая полную грудь воздуха, а мне, как назло, в голову пришло незабвенное «однажды, маленькая, но гордая птичка». Я непочтительно хихикнула и опустила глаза на бокал, который держала в руках, - …За то, чтобы власть госпожи пребывала с ней до конца дней ее!
Не знаю, как у кого, а у меня просто язык зачесался ляпнуть что-нибудь вроде «харашо сказал, да?» с типичным акцентом.