В себя я пришла, когда Тео подергал меня за рукав и произнес:
- Хотите, покажу?! - и, судя по обиде в его голосе, вопрос этот он повторял уже неоднократно.
Я поперхнулась:
- Благодарю, давайте как-нибудь в другой раз! - а потом все-таки не удержалась: - А все-таки, мурчание действительно влияет на длину хвоста?!
- О, еще как! - расцвел Тео. Похоже, он только и ждал этого вопроса: - Знаете, богатый диапазон различных мурлыкающих звуков очень часто…
Кажется, он говорил что-то еще, но я его уже не слушала. Гном. Хвостатый. Мурчащий. Хотя нет, мурчит, наверное, все-таки кто-то другой, а у него только хвост будет расти. Бред! И вот этот гном - у меня в гостях. Вдобавок, еще и Ллевеллин слинял. Замок разумный. Жизнь похожа на какую-то галлюцинацию. В какой дурдом я попала?!
Стоп, о чем я задумалась? Он же еще продолжает.
- …Таким образом, различные мурлыкающие звуки способны вызывать развитие изначально рудиментарного хвоста у гномов. Но, конечно, пушистость и скорость роста хвоста варьируется в зависимости от породы, издающей мурлыкающие звуки! - радостно закончил гном и уставился на меня, ожидая реакции.
А что я, я могла только выдавить:
- Спасибо, очень поучительно!
Расплывшись в довольной улыбке, Тео задумчиво сообщил:
- Поели - теперь можно поспать, - и, подхватившись из-за стола, направился к выходу из столовой, переваливаясь с ноги на ногу.
Если честно, то, после такой прочувствованной лекции о хвостатости гномов, я искренне надеялась, что бард заблудится в коридорах Замка. Представить, что нечто подобное хвостатое, мурлыкающе, гномастое существует в реальности, было выше моих сил. А так, нет глюка - не проблемы.
Ага, щаз! Он, значит, потеряется, дорогу не найдет и с голоду помрет, а привидение потом куда девать?! Корми его, пои, спать укладывай, цепь погремучестей подбирай, саван стирай! Кто этим заниматься будет?! Хаос, что ли?!
Нет, ну вообще, конечно, понятно, что с ЭТИМ гномом ничего не случится. Но в принципе-то, в принципе!
Увы, но моим чаяниям сбыться было не суждено: комната, облюбованная Тео, обнаружилась буквально за первым же поворотом. Причем, судя по всему, гном ориентировался в коридорах Замка не хуже меня. А то и лучше. И это не смотря на все заверения Ллевеллина на тему «Миледи, вы все здесь знаете!»
Бард, остановившись перед настежь распахнутой дверью, сладко потянулся и зевнул:
- Все, меня не беспокоить. Я буду релаксировать. А потом займусь написанием велико-гениальной монографии, описывающей Замок и его обитателей.
Он будет что? Эта «релаксация» ведь современное слово, нет? И откуда его такой вот гном в средневековом костюмчике, а-ля пьяный д`Артаньян его знает? Нет, можно, конечно предположить, что на самом деле, как это часто бывает в махрово-фентезюшных книжках, Тео решил заняться чем-то другим (например, посепулячить в сепулькарии), а мое подсознание, «закодированное» Замком, воспользовалось наиболее близким термином. Но так ведь неизвестно до чего додуматься можно! Да и. почему я тогда не услышала банальное «буду отдыхать»?
Еще одна тайна. Как же я все это не люблю!
ГЛАВА 23
НАМ ПЕСНЯ СТРОИТЬ И ЖИТЬ ПОМОГАЕТ
Высказать все, что я думаю о лингвистике вообще, и о гномах в частности я не успела: из-за двери раздался дикий вопль бензопилы встретившейся со стальной балкой, усиленный, чтобы не соврать, пятикратно, не меньше.
Я, зажав уши, испуганно шарахнулась в сторону, больно ударилась плечом о стену.
Я, зажав уши, испуганно шарахнулась в сторону, больно ударилась плечом о стену. Оййй!!! Ну за что мне это?! Моя рука!
Пожалеть себя бедную еще сильнее мне так и не удалось - к завываниям бензопилы добавила свой рокот, судя по всему, газонокосилка, а потом к этому дуэту присоединился не иначе как отбойный молоток.
Мои ушки они ж сейчас в трубочку позаворачиваются от этого грохота!
Я зажмурилась.
Ой, господи, там же этот гном ненормальный! Не знаю, что в той комнате произошло, но его ж прибьет сейчас, не иначе!
Не убирая ладоней от ушей, я рванулась к двери, распахнула ее, ожидая увидеть за нею обломки камней, осыпавшийся потолок, крошево разбитых стекол.
Гном, закинув ногу на ногу, сидел на давешнем стульчике-сталагмите, неспешно попивая какой-то напиток из невесть как появившейся в этой пещере изящной чашечки. На соседнем сталагмите-столе лежала небольшая черная коробочка. Именно она и издавала звуки, от которых у меня были готовы лопнуть барабанные перепонки.
Почувствовав что-то, гном на мгновение замер, отставил чашечку, хлопнул ладонью по столу рядом с коробочкой - звуки мгновенно стихли.
Если я и не начала ругаться матом, так это исключительно по доброте и чуткости душевной. Это же обыкновенный магнитофон!!!
Я осторожно поковыряла пальцем в ухе, надеясь, что полностью я все-таки не оглохла. К счастью, нет, потому как когда Тео перевел взгляд на меня, его вопрос: «Ты что-то хотела?» - я все-таки услышала.
Мы перешли на «ты»? А, ну да, он же вроде, когда сказал, как сокращается его имя, что-то такое ляпнул.
- Что это было? - только и смогла выдавить я, с трудом удерживаясь на ногах - от внезапно навалившейся тишины перед глазами плыли разноцветные круги.
- Где? - бородач удивленно уставился на меня, вновь потянувшись за чашкой.
Я неопределенно покрутила рукой в воздухе, чудом не свалившись при этом на пол:
- Ну… - хорошо хоть возле двери стояла - смогла за наличник ухватиться, а то бы точно носом пол пропахала. - Эти звуки.
Тео непонимающе мотнул головой (нет, ну вот что за несправедливость, почему я его сокращенно могу называть, а Ллевеллина нет?! Непорядок.):
- Ты о музыке?
Музыке?! Это называется музыка?!
Кажется, последнюю фразу я произнесла вслух, так как гном кивнул:
- Конечно музыка! Например, сейчас звучала запись концерта группы бард-рока «Острые клыки». Солисты - Упырина Каирская и Вурдала Танаисская. Барабанщик - Ульфодлак Дерптский. Клавишные - Впырик Марокский. Бас-гитара… Локки, постоянно забываю имя их гитариста! Вот это и есть склероз, - хлюпнув носом, пожаловался мне Тео.
Да уж. Если это – музыка, то я - оперная певица.
Вот только господин Айлес моего мнения не разделял. Ласково улыбнувшись, он поинтересовался:
- Моя музыка тебе не мешает?
- Не мешает, - на автомате согласилась я, прежде, чем сама поняла, на что именно подписалась.
Бли-и-ин!
Тео улыбнулся еще шире:
- Чудно! В таком случае, я включаю?
И, не дожидаясь моего ответа, бард хлопнул пухлой ладошкой по столу рядом со своим странным магнитофоном.
Нарастающий рев бормашины, по недомыслию обозванный музыкой, я слушала уже в коридоре, выскочив из комнаты раньше, чем успела хоть что-то сообразить. Все - на одних рефлексах.
В этот момент я как никогда поняла, как же мне не хватает Ллевеллина.