Миртана медленно оправлялась от полученных ран. Пшеница росла на полях, были проложены новые торговые маршруты. И только Барьер напоминал о войне.
А затем пришли орки. Как ураган пронеслись они по земле Миртаны, уничтожая армию за армией и каждого, кто пытался им противостоять. Робар II призвал всех, кто был способен носить оружие, в свою последнюю армию и отправил ее на защиту границ. И каторжники Миртаны платили за это высокую цену, и каждый, кто был повинен в преступлении, неважно сколь серьезным оно было, искупал свою вину в железных рудниках Хориниса. Огонь плавильных печей горел все дни напролет, молоты кузнецов стучали по наковальням изо дня в день»…
Конец фразы невидимого рассказчика потонул в потоки боли, что пришла из области страдающего ишемией и еще, черт знает чем, сердца. Закупоренные сосуды перестали подавать кровь к мышечной ткани сердца, так называемому миокарду, резкий приступ удушья заставил мою руку выронить пончик и потянуться к левому карману пиджака — там находилась коробочка с капсулами нитроглицерина. Словно в тумане, я вдруг увидел несущиеся навстречу моему лицу клавиши клавиатуры. Затем слово из пробела и букв «с, м, и, т, ь» тупо стукнуло меня по лбу.
«Какой, к дьяволу «Смить?» — подумал я последним усилием воли, — «эта фамилия пишется без мягкого знака и на русский язык переводится, как «кузнец». Итак, этот «кузнец» вышиб дух из моего бренного тела и отправил его в путешествие по эфиру.
Толстая рожа оператора, разломав дешевенькую китайскую клавиатуру надвое, уткнулась в столешницу. Из легких с надрывным хрипом вышел последний воздух, показалось, что мертвец как бы всхлипнул. Ярко светящийся экран монитора, на котором начало разворачиваться действие, осветил блестящую от пота лысину и одиноко лежащий слева от клавиатуры пончик — любимое лакомство покойного Мартина.
Сознание вернулось ко мне в образе двух здоровенных бугаев, крепко сжимающих меня за предплечья. Бугаи были одеты в невообразимо кричащие одежды цвета хаки с непонятным темно-серым отливом. Брюки я рассмотреть не успел, так как мое внимание привлекло бормотание субъекта неизвестной половой принадлежности, напялившего для себя смеху ради долгополый охабень времен Ивана Грозного и столь же нелепую шапку, отороченную волчьим мехом. Поскольку я только-только обрел способность осмысленного озирания по сторонам, то на бормотание субъекта в желтых шмотках не обратил никакого внимания. А зря! Потому что на помощь субъекту подскочил другой — в темно-красной сутане (точь в точь, как у кардинала) и принялся пихать мне в руки холщовый сверток небольшого размера.
Я ничегошеньки не понял, но на всякий случай попросил красного заткнуть пасть желтому (от его пидерского голоса у меня начали образовываться в ушах пробки) и согласился взять свиток.
— Верховному магу круга огня! — повторил мой неведомый визави и махнул рукой бугаям.
Те повели широкими плечами, и я почувствовал, что лечу. Лечу со скалы, на которой располагалось лобное место, через противный синий туман куда-то вниз — где определенно блестела вода. Успев еще раз прокрутить в мозгу свою короткую жизнь, я шлепнулся в воду и снова потерял сознание. Но ненадолго, потому что в следующий миг обнаружил себя выгребающим к небольшому дощатому настилу. Из последних сил я подгреб к мосткам и оперся на них, с трудом переводя дыхание. Тут на чело мое упала тень. Я задрал голову — надо мной склонился бледнолицый (не европеец, нет, ха-ха), ширококостный мужик.
— Добро пожаловать! — саркастически ухмыльнулся он и двинул мне своим громадным кулаком в ухо.
Честно говоря, мне уже успело порядком поднадоесть это мигрирование между «тем» и «этим» светом, поэтому, придя в себя на этот раз, я не открыл глаза и затаился.
— А ну, отвалите от него! — раздался чей-то зычный голос.
Пожелавший мне изрядный welcome что-то пробубнил, типа «он первый начал», но больше меня никто не трогал. Словно стадо першеронов пронеслось по мостовой — дощатый настил застонал в последний раз, и все вокруг затихло. Глаза я пока открывать не решился.
— А ну, вставай! — приказал мне голос.
Делать нечего, уж если местные бугаи его слушаются, то мне сам бог велел. Послушаем, что скажет мой неизвестный спаситель. Заодно и разузнать у него мои нынешние координаты можно — не будучи абсолютным идиотом я понял, что парочка Пространство-Время сыграла со мной какую-то шутку. Понял я также, что в своем мире я умер от сердечного приступа (ну, от инфаркта!), а возродился, похоже, в средневековье. Медленно, как бы опасаясь ослепнуть, я открыл глаза и ухватился за протянутую руку, на которую ее обладатель напялил перчатку из очень толстой кожи, весьма похожую на перчатки стрелков из лука, которые я видел как-то в «Спорттоварах».
— Ну! — произнес спаситель.
Я поднял голову. Передо мной стоял идальго. Поясняю для слабоумных: я никоим образом не на роль эксперта по доспехам, ни по оружию, ровно, как ни бельмеса не смыслю в геральдике. Но этот парень являл собою воплощение моих грез: рост — метр восемьдесят пять; вес — от силы, семьдесят пять; хищные орлиные глаза, прямой тонкий нос и красиво очерченные губы. Короче, мечта бесприданниц.
— Меня зовут Диего! — отрекомендовался он.
Ну, конечно! Если бы вот скрестить Дона Кихота с Шарлем д’Артаньяном, да прибавить самую малость порочности — получился бы как раз портрет незнакомца. Одет Диего был в казацкие шаровары и кафтан, с нашитыми в уязвимых местах полосками стали. А на ногах его, чтоб мне провалиться, красовались офицерские берцы из моей прежней среды обитания. Мой спаситель выжидающе смотрел на меня.
— А я — Мартин, — скромно представился я.
— Да мне пофигу! — равнодушно заявил Диего, — хотя таких имен отродясь не слыхал. Мой тебе совет: если уж хочешь иметь оригинальное имя, назовись Марвином — меньше вопросов будет возникать. Я знал троих Марвинов: одного повесили на праздник тыкв, другой живет в Варранте (если его не прикончили орки), а третий моет пустые бутылки в Старом лагере на кухне у Гомеза.
Сравнение меня с мойщиком бутылок несколько покоробило, но возникать по этому поводу я не стал. На поясе у Диего болталась тщательно наточенная сабля, а за спиной висел настоящий йоменский лук высотой в два метра. Владел им Диего, судя по всему, мастерски.
— Тем не менее, — продолжал мой спаситель, — я должен заботиться обо всех новичках, прибывающих в колонию.
— Какую колонию? — не понял я.
Не успел воплотиться в новом мире, как уже в колонию. Мне это показалось, по крайней мере, несправедливым. Хотя мог обрести сознание и на краткий миг под топором палача. Ничего не попишешь, колония, так колония. Марвин, так Марвин. Хотя бы похоже не прежнее имя.
— Ты откуда взялся? — удивился в свою очередь Диего, — о Хоринисе известно во всех бывших Четырех Королевствах, не только в Миртане.
— Я из Конотопа, — скромно произнес я.
— Это где? — хмыкнул мой собеседник, — я вроде неплохо карту знаю… и побывал везде, аж до Южных островов. Ладно. Колония — это место, где добывается магическая руда для войны с орками.
Медленно мое сознание начало прояснятся. Черт меня побери! Ведь это так похоже на ту историю, что мне рассказывал компьютер, провожая меня в загробный мир. Неужели близость этого электронного оракула сыграла роль в моей дальнейшей реинкарнации!
— Вспоминаю! — прояснилось мое лицо, — Робар Второй, Варрант против Миртаны и матч против орков в финале!
— Теперь уже я ничего не понял, — признался Диего, — Варрант давно захвачен орками, да и все более-менее крупные города. Только столица пока сопротивляется оркам, и сколько она продержится — зависит от нас. Мы держим старого дурака за яйца, но нам от этого не легче.
— А барьер? — вспомнил я еще одно откровение компьютера.
— А что барьер? — пожал плечами Диего, — барьер не выпускает нас из долины, но эти твари орки — они ведь пройти могут. Маги настроили барьер против живой человеческой плоти, против созданий Инноса. А орки — создания Беллиара, так что наш барьер им по барабану. Прости меня Иннос, но когда орки возьмут столицу, им ничего не стоит вырезать всю нашу колонию. Ты вообще про колонию будешь слушать, или рассказы о войне?
— Извини! — виновато глянул я, — а ты что, нечто вроде местного гида?
Диего (я мог бы побиться об заклад) вновь ничего не понял. Но по моей интонации безошибочно соорудил правильный ответ.
— Нет. Моей задачей является убедить новичков, что наш Старый лагерь — самое безопасное место для них.
— А кто не согласится? — осторожно поинтересовался я.
— А кто не согласен, может валить в Новый лагерь, либо присоединиться к придуркам на болоте.
Про людей на болоте я кое-что помнил из школьной программы, но это были ложные воспоминания. Героям Ивана Мележа здесь было не место, ровно как и мне — отставному оператору насосной станции. Внезапно я вспомнил о радушной встрече, оказанной мне по прибытии сюда, и спросил:
— А что это за отморозок, что набросился на меня?
— Это Буллит, большой шалунишка, — рассеянно отозвался Диего, — он таким образом привечает всех новичков. Называет это «боевое крещение». Можешь ему, конечно, надрать задницу, но он неплохой боец. А, судя по тебе, то я не поставил бы на исход боя и глиняного черепка. Тебе еще многому предстоит научиться.
— Он тоже из Старого лагеря? — переспросил я, — ты мне не можешь показать дорогу к Новому лагерю? А то мне это ваше безопасное место внушает опасение. У вас там гомики не водятся?
— Случается что и растлят смазливого мальчонку, — пожал плечами Диего, — с бабами у нас полный облом.
«Угу, полный!» — подумал я, — «в моей партии одна была, по моему».
— Но пока ты платишь за охрану, — продолжал тем временем Диего, — тебя никто не тронет.
— А чем же мне платить? — спросил я, — задницей? При мне только драные карманы, да письмо к Верховному магу Круга огня.
— Правда? — живо переспросил мой спаситель, — это тогда меняет дело! Хотя после вчерашнего Корристо на порог меня не пустит… жаль! Ладно, замнем, а вот ты чуть было не простился с жизнью.
— Чего? — не понял я.
— Маги очень щедро платят гонцам. И узнай кто-нибудь, что ты несешь письмо — тебе каюк. Твое счастье, что я нынче в ссоре с магами огня. Запрячь этот свиток подальше, и никому не показывай его, если хочешь жить.
Мне внезапно стало страшно, аж затряслись колени. Что же мне подсунул проклятый маг? Теперь я понял. Что красная ряса обозначала мага высшего круга (Красно-серая — высший круг, красно-черная — низший). Что же это за письмо такое, что башке тесно на плечах? С другой стороны, не доставить весточку — наверняка, маги сделают со мной кое-что похуже усекновения головы. Превратят в трансвестита, свисти потом, сколько хочешь…
— А я не смогу передать письмо магам сам? — пискнул неуверенно я.
— Закладываю свою саблю против твоей… хотя, у тебя ничего нет, что не сможешь! — весело сказал Диего, — маги обитают в Замке, а вход в него разрешен только людям Гомеза.
— А если я захочу стать одним из его людей? — спросил я с надеждой, — кстати, кто такой, этот Гомез?