25. На мгновение толпа от удивления оцепенела.
26. И сказалоним: "Есличеловек сказал Богу, что большевсегоон
желает помочь миру, полному страданий, и неважно какой ценой, и Богответил
и сказал ему, Что он должен сделать, следует ли ему поступить, как емубыло
сказано?"
27."Конечно, Учитель!" - закричала толпа. "Емудолжнобытьприятно
испытать даже адские муки, если его об этом попросит Господь!"
28. "И неважно, каковы эти муки и насколько сложна задача?"
29. "Честь быть повешенным, слава быть распятым и сожженным, если о том
попросил Господь," - сказали они.
30."А чтовысделаете",-сказал Мессиятолпе,-"если Господь
обратится прямок вами скажет:Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМВ ЭТОМ
МИРЕ ДО КОНЦА ТВОЕЙ ЖИЗНИ. Что вы тогда сделаете?"
31. И толпастояла в молчании, ни единого голоса,ни единого звука не
было слышно на склонах горы и во всей долине, где они стояли.
32. И Мессия сказал в наступившей тишине: "На пути нашегосчастья,да
будет так, чтобы нашли мы учение, ради которого выбрали мы именно эту жизнь.
Вот что открылось мне сегодня, и решаюя оставитьвас, чтобышли вы своей
дорогой, как сами того пожелаете".
33. А он пошел своей дорогой, сквозь толпы,и покинул их, и вернулся в
привычный мир людей и машин.
2
Была уже середина лета,когда явстретил ДональдаШимоду. Зачетыре
года полетов яеще ни разу не видел ни одного пилота, занимающегося тем же,
что и я - кочующегос ветром изгорода в город, чтобы катать пассажиров на
стареньком биплане по три доллара за десять минут в воздухе.
Нооднажды,пролетаячутьсевернеегородкаФеррис,чтовштате
Иллинойс,яглянулвнизизмоего"Флита",иувидел,чтопосреди
желто-изумрудногополястоял старый "ТрэвэлЭйр4000", сиявший золотой и
белой краской.
Уменявольная жизнь,но бывает одиноко, иногда. Я смотрел на биплан
там внизу, и посленескольких секунд раздумий решил, что ничего плохогоне
случится, если и я там ненадолго приземлюсь. Ручку газа на холостые обороты,
руль высоты доотказавниз, и"Флит" вместесо мной вшироком развороте
заскользилкземле.Свист ветра в стяжкахмежду крыльями,ялюблю этот
нежныйзвук,неторопливое"пок-пок"старогомотора,ленивовращающего
пропеллер. Летные очки подняты на лоб, чтобы лучше видеть землю при посадке.
Кукурузное поле подобно зеленымджунглям шелестеловсе ближе, промелькнула
изгородь, а затем впереди насколько хватало глазлишьсвежескошенное сено.
Руль высоты и поворота на выход из снижения, аккуратное плавное выравнивание
над землей,шорох соломы, подминаемой колесами, затем привычный звук удара,
ивотони уже грохочут по твердой земле; все медленнееи медленнее, потом
опять рев мотора - надопоближе подрулитьк другому самолету, и остановка.
Убрать газ,выключитьзажигание, "клак-клак" - тиходокручивает пропеллер
последние обороты и замирает в полнейшем безмолвии июльского дня.
Пилот "Трэвэл Эйр" сидел на траве,привалившись спиной к левому колесу
своегосамолета,и смотрелнаменя.С полминутыя тоже смотрел на него
пытаясьразгадатьтайнуегоспокойствия.Ябынесмогбытьтаким
невозмутимым,ипростотаксидетьисмотреть,какчей-тосамолет
приземляется натом жеполеи останавливается в десяти метрах от меня.Я
кивнул, почему-то сразу почувствовав к нему какую-то симпатию.
"Мне показалось, что вы одиноки", - сказал я.
"Да и вы тоже".
"Нехотелбы беспокоитьвас. Еслиятутлишний,яполечусвоей
дорогой".
"Нет. Я ждал тебя".
Тут я улыбнулся. "Прости, что задержался".
"Пустяки".
Ястянуллетный шлем,вылез из кабиныи спрыгнул наземлю.Хорошо
размяться после того, как проведешь пару часиков в кабине моего "Флита".
"Ты непротив сэндвича ссыром и ветчиной?" - спросил он."Ссыром,
ветчиной,а может еще и с муравьем". Ни рукопожатий, ни каких там церемоний
знакомства.
На вид он не был слишком уж крепок.Длинные волосы, чернеечем резина
на колесе,ккоторому он привалился спиной. Глаза темные,каку ястреба,
такиеглазамненравятсятолькоу моихдрузей,иначея чувствую себя
неуютно.Он напоминал мастера карате, собирающегося продемонстрировать свое
бесшумное и неистовое искусство.
Я взял протянутый мне сэндвич и чашку воды из термоса.
"Кстати, кто ты?" - спросиля. "За годы,что я туткатаю фермеров, я
еще ни разу не встречал другого такого же как и я бродягу".
"Я, пожалуй, врядлиспособен на что-нибудь еще", -сказал он,ив
голосе его не былосожаления. "Был механиком, сварщиком, разбирал трактора;
еслияостаюсьводном местенадолго, уменя начинаютсянеприятности.
Поэтомуя отремонтировалсамолет итеперь тоже занялсяэтимбизнесом-
летать по стране и катать фермеров".
"Слушай,акакиемоделитракторовтыразбирал, а?" - я самеще с
детства с ума схожу от дизельных тракторов.
"Д-8" и "Д-9". Но это было недолго, в Огайо".
"Д-9"! Те, что размером с дом! С двойным редуктором на первой передаче,
а они правда могут сдвинуть гору?"
"Чтобыдвигать горы есть способыиполучше", -сказал он с улыбкой,
которая длилась лишь мгновенье.
Я оперся спиной о нижнее крыло его самолета и целую минуту рассматривал
его. Игра света... на него было трудно смотреть вблизи. Как будто вокруг его
головы мерцал свет, какое-то смутное серебристое сияние.