– В Интернет звонил… Чтобы счета не платить… Чтобы они ему пришли…
– Это мы знаем, – жестко сказал Павел. – Куда именно ты звонил?
– Искал работу… По джобовым серверам лазил…
Павел пожал плечами и снова ударил его – непросто шлепнул по уху.
Девушка возмущенно воскликнула:
– Что ты делаешь! Ты же убьешь его! Не от удара, но от обиды, а скорее от страха Герман вжался в спинку дивана. Все закружилось, казалось, что комната вертится под порывами жестокого ветра. Он зажмурился, надеясь остановить эту круговерть – и поэтому не заметил, как Павел одобрительно подмигнул девушке.
Девушка же показала ему большой палец – грамотно действуешь, мол…
Татьяна и Павел, с лету поняв друг друга и импровизируя на ходу, начали игру в «злого» и «доброго» следователей.
Таня ласково потрепала Германа по плечу:
– Ну, ну же, очнись… Не бойся, он больше тебя не тронет.
Она добилась того, чтобы Герман открыл глаза и затравленно взглянул на Павла, который по-прежнему стоял над ним немой угрозой.
– Пусть… он… отойдет, – выдавил Герман непослушными губами.
Павел, однако, не двинулся с места. Он резко сказал:
– Татьяна, прекрати с ним сюсюкать!
– Да подожди ты! Может, он просто не понимает!
И она, близко-близко наклонившись к Герману, быстро заговорила:
– Ты хоть знаешь, что случилось с Полуяновым? Нет? Его похитили – из-за того, что с его номера кто-то выходил в Интернет. Ты понимаешь теперь, почему мы тебе не верим? Ты говоришь, что звонил на рабочие сервера – а человека из-за этого похитили!
О небо! Какое счастье, что он разорился на сканер! Какое счастье, что ему пришло в голову перевести стрелки на Полуянова!
Иначе похитили бы – его!
Да, но что ему делать теперь?
И кто они – эти Татьяна и Павел?
Герман минуту подумал. Павел не замедлил слегка пнуть его по ноге носком своего ботинка:
– Давай, просыпайся!
– Я… Я действительно выходил на запретные сервера… Я нашел ключ к закрытому сайту Пентагона, – Герман выдал первую пришедшую в голову версию.
Девушка грустно покачала головой:
– Извини, Герман. В таком случае я сделать ничего не могу.
И она кивнула Павлу.
На Германа обрушился еще один удар. Теперь Павел ударил его сильнее.
Откуда-то сквозь туман до него донесся голос Татьяны:
– Герман, а ты знаешь, что в квартире Полуянова находилась девушка? Его соседка – Ольга Климова? Эту девушку – убили. А Диму, повторяю, – похитили. Ты мне хочешь сказать, что это сделали сотрудники Пентагона?
Убили! Убили? О, идиот! Какой хорошей казалась идея – отомстить Полуянову. Подставить его под удар. А если не выйдет – пусть хотя бы счета за Интернет оплатит! Зачем только он подключился именно к его телефону?! Вот так отомстил – отомстил сам себе! Отомстил – своей Оленьке! Ты ведь мог выбрать любой номер! Любого соседа – да хотя бы детского садика!
А Татьяна между тем продолжала. Ее нежный душистый голос обволакивал Германа:
– Хочешь знать, что было дальше? Дима Полуянов – мой старинный приятель. В этот день, десятого августа, я приехала к нему в гости. Он, оказалось, меня не ждал – у него в гостях была Ольга Климова…
Павел резко прервал ее рассказ:
– Да не его это собачье дело… Герман прохрипел:
– Пожалуйста, дальше! Татьяна продолжала:
– Я выпила вместе с ними чаю и поехала домой. Наутро меня арестовали и обвинили в убийстве Климовой и похищении Полуянова. Понимаешь? А я всего только посидела с ними полчаса и поехала спать…
Ее голос задрожал, но она справилась с собой и продолжала:
– Я провела целый день в тюрьме… Из-за того, что ты, как говоришь, звонил в Пентагон. И меня по-прежнему обвиняют в убийстве. А ты не хочешь мне помочь…
Павел цинично добавил:
– Если колешься – так колись до конца. Татьяна спросила Германа:
– Ты хочешь меня дослушать?
Он коротко взглянул на нее, смутился от взгляда, в котором стояли слезы, и только кивнул. Татьяна продолжала:
– А двенадцатого августа в «Московском комсомольце» вышла заметка об этом происшествии. Там в связи с Димой называлась моя фамилия. И вечером они…
– Которые из Пентагона, – не преминул добавить Павел.
– …Они пришли ко мне. Обшарили всю квартиру и убили моего соседа, который попался им под руку. Ты догадываешься, кого обвинили в убийстве соседа?
Герман кивнул и про себя добавил: «И за все это мне заплатили пять штук! Сволочи!» Внутренний голос запротестовал: «Но тебе же обещали! Обещали еще!» И он должен получить эти деньги! Даже если его еще будут бить!
В разговор вступил Павел:
– Парень, я предлагаю тебе сделку. Предлагаю, пока по-хорошему. Мне плевать на те игры, в которые ты играешь. Я знаю, что ты пытаешься сделать денежку – делай, мы тебе мешать не будем. Нам нужно знать одно – на какие сервера ты выходил. Кому ты навредил своим вторжением в сеть. Скажешь – мы будем с НИХ за все спрашивать. Не скажешь – спросим с тебя.
И Павел выразительно помахал своим пистолетом.
– Даю тебе пять секунд.
Герман умоляюще посмотрел на Татьяну. Ее глаза были сухи. Она прошептала:
– Мне больше нечего терять… Павел начал отсчет:
– Пять… четыре… три…
– Я выходил на сервера четырех банков, – быстро ответил Герман.
– Каких именно?
– Названий не знаю.
– Российских?
– Нет. Цюрих. Бонн. Нью-Джерси. Кипр.
– Что ты искал на серверах?
– Частные счета.
– Кому они принадлежат?
Герман умоляюще прижал руки к груди:
– Я не знаю! Честно – не знаю! Татьяна строго сказала:
– Герман, ты должен знать хотя бы электронный адрес!
«Ничего себе девчонка – в компьютерах разбирается!» – молнией мелькнуло в голове у Германа, и он без запинки произнес:
– Bars. Собака. Yahoo. Corn.
– Да, негусто, – скептически протянул Павел. Сейчас он опять его ударит! Нет, только не это! Герман истерически закричал:
– Это номерной счет! У меня был только номер!
Татьяна ласково, успокаивающе сказала:
– Хорошо, мы тебе пока верим… А КТО знает, чей это счет?
Герман поспешно ответил:
– Его фамилия Величковский. Андрей Михайлович. Визитка лежит на столе.
Глава 11
К Герману Титову было решено ехать завтра же. Адрес его Велихов знал: тот заполнил анкету «при поступлении на работу».
Они с Оксаной по-прежнему сидели в гостиной велиховской квартирки на 13-й Парковой. Столь же нелепо стоял посреди комнаты пылесос, и Велихов, в шортах и майке, переступал через него, когда начинал расхаживать по комнате.
Оксана сидела, свернувшись калачиком, в большом кресле. Она хотела запьянеть, и, кажется, это ей удавалось. В голове уже шумело. Но мозг отчаянно сопротивлялся алкоголю и продолжал работать, просчитывая варианты.
– Послушай, а мы можем провести операцию прямо сейчас? – требовательно спросила она.
– Сейчас? – переспросил Велихов.
– Ну, завтра.
– Завтра – нет. Все банки закрыты.
– А в понедельник?
– Но мы еще не продали квартиры, – возразил Велихов. – И у нас нет билетов.
– Но в принципе мы можем это сделать? – столь же настойчиво повторила Оксана.
– Да – если они не нашли и не уничтожили «жучок».
– А если нашли и уничтожили?
– Тогда – все. Конец. Отбой. Или… – Велихов на секунду запнулся. – Или – «жучок» придется внедрять снова.
– Тогда давай закончим все как можно скорее. Если «багз» на месте – прямо в понедельник.
– А если – нет?
– Если нет – я опять внедрю его. И мы сделаем дело сразу же после его внедрения.
Велихов, казалось, был ошеломлен настойчивостью Оксаны. Он внимательно посмотрел на нее.
– Ты уверена, что ты хочешь опять это сделать?
– Да! Да! Я хочу это сделать! Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!
– Но у нас ничего не подготовлено, – возразил Велихов. – Как мы можем начинать – если «багз», конечно, цел – в понедельник? Что, мы бросим квартиры?
А билеты?
– Билеты не проблема. Купим завтра.
– Завтра – воскресенье.
– Купим в аэропорту. Купим в понедельник. Самолеты летают в сто стран мира – что же, для нас ни на один не найдется двух билетов?
– А квартиры? – тихо возразил Велихов.
– Что – квартиры? Ты хоть представляешь, чего стоят эти квартиры – в сравнении с тем, что мы получим? Копейки, пыль!
– Лучше синица в руках…
– Вот поэтому ты – не Барсинский, – вдруг жестко сказала Оксана. – Потому что всегда выбирал синицу. И не стремился к журавлю!
Велихова будто ударили под дых. Он замолчал и отвернулся к окну.
Судорога прошла по его лицу.
– Прости меня… спохватилась Оксана. – Прости меня, Андрюша… Я сама не знаю, что несу… Это все твой джин…
Она встала с кресла, подошла к сидящему Велихову и погладила его по голове. «Вот так, – на секунду горько подумала она, – всю жизнь я утешаю своих мужчин. И тащу, и расчищаю им дорогу, и нянчу. И утешаю. И никто никогда не может понять и утешить – меня».
Велихов обнял Оксану за талию. Она наклонилась и поцеловала его в губы.
– Ты… – прошептала она. – Ты – самый лучший… Я тебя обожаю… Ты – чудо-мужик… Ты – мой, только мой… Навсегда…
Руки Велихова нащупали «молнию» ее костюма от Шанель.
– Подожди, я сама, – прошептала она и высвободилась.
Она расстегнула костюм, сняла жакет и юбку и осталась перед ним в лифчике, крошечных трусиках и белых чулочках. Велихов страстно смотрел на нее.
Через секунду он бросился к ней и начал бурно целовать шею, грудь, руки. Потом опустился на колени и стал покрывать поцелуями живот, бедра, ноги…
Она подняла его и повела в спальню.
Они впервые занимались любовью в квартире Велихова. Оксана в первый раз попала в его спальню. Как ни была она пьяна и возбуждена, она с любопытством осмотрелась.
Казалось, в спальне еще витают призраки прошлого. На прикроватной тумбочке стояло две фотографии в рамках. На одной из них была запечатлена высокая, переполненная юностью и любовью женщина. Она хохотала в объектив. Это его Люда, догадалась Оксана. Похоже, он до сих пор любит ее. Рядом стояло фото улыбающегося мальчика лет семи. Снимок был сделан издалека – похоже, скрытой камерой. Мальчик был похож одновременно и на Людмилу, и на Велихова. И на Барсинского.
Старая тахта была небрежно застелена. «Наверно, на этой тахте он спал со своей Людмилой, – мелькнуло у Оксаны. – Наверное, сюда к ней тайком пробирался Барсинский… И, может быть, на этой тахте она зачала сына… А Велихов до сих пор не знает, кто – отец: он или Барсинский… Бедный Велихов, бедный…» Оксане на секунду показалось, что в этой комнате, кроме нее и Велихова, незримо присутствуют еще двое: Барсинский и Людмила. Представилось, что она занимается сексом не только с Велиховым, но и с Барсинским. А Велихов – не только с нею, но и со своей Людмилой.
Она попыталась отогнать наваждение.
Велихов сел на кровать и притянул ее к себе, она принялась жарко целовать его, потом легонько подтолкнула. Велихов упал навзничь. Она легла на него и стала горячо целовать. «Ты самый лучший, – прошептала она. – Ты – мой единственный». В этот момент она ничуть не лукавила.
Потом она выпрямилась, роскошным жестом сняла с себя лифчик и отбросила его, потом освободилась от трусиков и принялась раздевать Велихова. Чулочки с себя она снимать не стала. Мужчин отчего-то так возбуждает это… Ей хотелось подарить Велихову необыкновенный секс. Хотелось изгнать из его спальни этих призраков прошлого.