– Мне понадобится досье на людей, о которых мы говорили, – попросил Дронго, – я имею в виду тех, кто знал обо всем и мог быть покровителем или основным заказчиком действий брокера. И конечно, максимально полное досье на секретаря погибшего брокера.
– Я вас понял. Это несложно. Все они люди публичные и очень известные, – ответил Лоусон, – я попрошу, чтобы для вас подготовили их подробные досье. Хотя должен согласиться с вами. Сама идея заочного расследования представляется мне безумной затеей, в которую почти невозможно поверить, если бы не ваше мастерство. Вы уже продемонстрировали мне его в самолете во время полета. Если бы я не слышал, то никогда бы не поверил.
– Я просто хотел немного порисоваться, – улыбнулся Дронго, – есть такое русское слово – «повыпендриваться». Показать себя с лучшей стороны и похвалиться, – пояснил он.
– Это было невозможно без знаний и опыта, – возразил Лоусон, я сам работал аналитиком больше двадцати пяти лет и понимаю, насколько сложно дать законченный психологический портрет незнакомого человека.
Машина въехала в тоннель, направляясь в Бруклин. Вирджиния открыла сумку, что-то проверяя. Лоусон вытащил бутылку воды, достал стакан. Предложил женщине, но она покачала головой. Дронго также отказался от воды. Лоусон налил воды в стакан и выпил.
– Полагаю, что нам нужно будет вечером поужинать, – предложил он, – наш ланч с господином Мэтьюзом состоял из одних салатов. По-моему, вы ему не очень понравились, господин эксперт. Он не любит всех левых – социалистов, коммунистов, радикалов, анархистов, даже зеленых. Я немного знаю его взгляды. Для него даже Шредер и Брэл – агенты левых, а нынешний Президент Франции Олланд – просто опасный маньяк, которого нельзя было пропускать в президенты. А вы еще вспоминаете при нем Маркса.
– Я знаю, что он был директором ЦРУ при республиканской администрации, – ответил Дронго, – и конечно, он ультраконсерватор. Но это его проблемы и его взгляды, которые меня лично не касаются. Хотя должен заметить, что наличие среди членов вашего клуба таких откровенных консерваторов не делает вам чести.
– Вы думаете, что это я принимаю людей в наш клуб или решаю, кого туда принимать? – спросил Лоусон.
– Нет, не думаю. Но вы один из авторитетных экспертов в вашей организации. В этом я убежден.
– Почему вы так решили?
– Вам доверили провести расследование вместе со мной, – пояснил Дронго, – очевидно, не столько для того, чтобы мне помогать, сколько следить за моими розысками. Не возмущайтесь, я не сказал ничего обидного, – быстро добавил он, увидев отрицательный жест Лоусона, который уже пытался что-то возразить. – И вам разрешили спуститься вниз, пройти по коридору без повязки на глазах, – напомнил Дронго, – а это уже знак особо отличных, к которым вы, очевидно, принадлежите. И не нужно сразу опровергать мое мнение, возможно, я не совсем прав, но это всего лишь мои предположения.
Вирджиния улыбнулась, посмотрев на Лоусона. Она знала, что эксперт сказал правду.
– Возможно, – нехотя согласился Лоусон, – но я все равно не решаю вопросы о членстве в нашем клубе.
Водитель сообщил по внутренней связи, что они подъезжают к нужному дому. Дронго достал телефон и набрал номер Куан Айминь.
– Добрый вечер, я вас жду, – услышал он голос.
– Мы подъезжаем, – сообщил Дронго.
– Тогда я выхожу, – решила она.
– Вирджиния, мы представители Министерства финансов и приехали допрашивать свидетеля, – пояснил Дронго, – поэтому пусть вас ничего не удивляет.
– Меня сложно удивить, – парировала женщина, поправляя сумку.
Через две минуты они мягко затормозили у дома, где жила женщина. Дронго вышел из автомобиля. Молодая женщина лет тридцати пяти ждала его на улице, прячась от накрапывавшего дождя под зонтом. Довольно плотного телосложения, с полными ногами. Дронго подошел к женщине. Миловидное круглое лицо, несколько испуганные глаза, кудряшки волос, темное платье, высокие каблуки. Женщина была среднего роста.
– Госпожа Куан, добрый вечер, – поздоровался Дронго, – надеюсь, вы никому не сообщили о нашем звонке?
– Нет, никому. Я знаю правила, – ответила она.
– Тогда садитесь в машину. Не удивляйтесь, что мы приехали а таком лимузине. Он нужен для маскировки.
– У вашего министерства все деньги налогоплательщиков, – без тени улыбки сообщила она, полезая в автомобиль.
В салоне лимузина на белых диванах, расположенных друг напротив друга, сидели Лоусон и Вирджиния Луань.
– Познакомьтесь, это наши сотрудники, – представил их Дронго.
Он на ходу придумал им имена. И представил женщину своим спутникам, проверив, закрыто ли стекло между водителем и кабиной пассажиров, а также отключив звук.
– Итак, у нас к вам несколько вопросов, – продолжил Дронго, – скажите, вы давно дружите с госпожой Чжан Сюли?
– Я бы не сказала, что мы дружим, – ответила женщина, – мы просто знакомые. Я работаю у своего брокера господина Такера уже шесть лет, а госпожа Чжан работала вместе с господином Цзинем с прошлого года.
– И вы часто навещали ее на рабочем месте?
– Нет. Я была там один или два раза. Нам не рекомендуют посещать рабочие места друг друга. У каждого брокера есть свои интересы, которые могут не совпадать с интересами другого брокера, а служебная информация не должна распространяться между сотрудниками. Поэтому наше общение не приветствуется. Кроме того, сговор брокеров противозаконен. Вы ведь должны об этом знать.
– Тогда почему вы пошли с ней в тот роковой день в ее кабинет?
– Она попросила меня, сообщив, что у нее имеется срочная информация для господина Такера. И я, получив разрешение, отправилась с ней за этим письмом.
– Она дала вам письмо?
– Нет. Нам было не до него. Когда мы шли по коридору, было тихо. Затем она открыла дверь своим ключом и вошла в приемную, в которой никого не оказалось. Госпожа Чжан объяснила мне, что господин Цзин работает в своем кабинете. И в этот момент прозвучал выстрел. Сначала мы даже не поняли, что случилось. Затем госпожа Чжан вбежала в кабинет своего патрона и закричала. Тогда я тоже осмелилась туда заглянуть и увидела страшную картину. После этого мы сразу позвонили в полицию. Но я не ушла, а осталась в коридоре, понимая, что сотрудники полиции захотят меня допросить. Так и получилось. Я рассказала обо всем, что с нами произошло.
– А потом вы получили письмо господина Такера.
– Да, получила. Это было обычное приглашение на очередную презентацию иностранной компании. Мы часто получаем такие приглашения, но туда обычно ходят помощники, а не сами брокеры. У них просто не остается времени на подобные визиты.
– Вы не помните, какая именно компания приглашала вашего босса?
– Он не пошел, – быстро ответила Айминь, – но это была компания по производству спортивной одежды. Она разместила часть акций на нашей бирже и традиционно пригласила на презентацию своей компании всех зарегистрированных брокеров.
– Часто до этого случая госпожа Чжан приходила в ваш офис?
– Один раз. Принесла нам какое-то письмо. Повторяю – у нас не принято ходить по кабинетам. Это навевает на мысль, что вы пытаетесь шпионить или узнать о том, какие акции сего-дня будут продавать или покупать другие брокеры. Поэтому присутствие посторонних вызывает негативную реакцию.
Дронго посмотрел на Лоусона, словно разрешая задать ему вопрос.
– Почему вы ушли? – спросил Лоусон, – у вас же наверняка есть курьеры, которые разносят письма?
– Я получила разрешение господина Такера, – пояснила женщина, – мы в это время обедаем в соседнем ресторане. Но я часто отказываюсь от обедов, чтобы не перегружать организм лишними калориями. Я пью зеленый чай и не хожу на ланч. Поэтому и пошла вместе с госпожой Чжан.
– Она знала о том, что вы не ходите на ланч? – уточнил Лоусон.
– Думаю, что знала, – удивилась Айминь, – я не скрывала, что пытаюсь похудеть.
Лоусон больше не стал задавать вопросов. Дронго обратился к женщине:
– Еще раз прошу вас держать наш разговор в абсолютном секрете. Вы должны знать, как болезненно реагирует биржа на любое вмешательство сотрудников Министерства финансов в работу ваших брокеров. Именно поэтому мы ограничились вопросами о вашей дружбе с госпожой Чжан и самоубийстве господина Цзина, чтобы не задавать вам вопросов о деятельности вашего непосредственного руководителя господина Такера.
– Я это поняла, – кивнула Айминь, – конечно, я никому не буду рассказывать о вашем визите.
– До свидания. – Дронго первым вышел из лимузина и протянул руку женщине. Дождь уже перестал, и она, не раскрывая своего зонтика, быстро пробежала к своему дому.
«У нее действительно толстоватые ноги и низкий зад, – неожиданно подумал Дронго, глядя вслед спешившей женщине, – наверное, мистеру Такеру нравятся молодые женщины с подобным строением тела».
Он уселся в автомобиль и спросил у Лоусона:
– Куда мы едем ужинать? Выбор за вами. Я почему-то убежден, что вы неплохо знаете Нью-Йорк, иначе вас просто не отправили бы вместе со мной. Или пусть госпожа Луань предложит, она все-таки американка, – обратился он к Вирджинии.
– Я знаю неплохой итальянский ресторан. – Лоусон назвал адрес водителю и уже затем обратился к Дронго: – Я не понимаю – это невероятная интуиция или вы действительно гений, умеющий мгновенно просчитывать все варианты?
– Конечно, гений, – усмехнулся Дронго, – разве другому доверили бы члены вашего клуба это расследование?
Глава десятая
Вечерний ужин оказался действительно превосходным. Они позволили себе выпить бутылку красного вина. Вирджиния не прикоснулась к спиртному, объяснив, что у нее аллергия на спиртные напитки.
– Идеальная болезнь для настоящих телохранителей, – пошутил Дронго.
В отель они вернулись к одиннадцати вечера.
Утром за завтраком Лоусон спросил, что именно они будут делать сегодня.
– Навестим госпожу Чжан и проверим заключение патологоанатомов, – сказал Дронго.
– Вы считаете это простой задачей? – удивленно спросил Лоусон. – Каким образом вы собираетесь это проверить? Трюк с сотрудниками Министерства финансов годится для перепуганного секретаря, которая впервые в жизни увидела убитого человека, но никак не для профессиональных врачей, которые ежедневно занимаются вскрытиями. Они потребуют документы и поинтересуются, почему должны давать вам отчет по этому делу. А если они были заинтересованы в том, чтобы подделать результаты патологоанатомического вскрытия, то вам тем более ничего не расскажут. Это уголовное дело, за которое они могут лишиться медицинской лицензии и даже попасть в тюрьму.
– Заключение подписано профессором Айзеком Рутенбергом, – напомнил Дронго, – ночью я покопался в Интернете. Это светило первой величины. Он не станет подписывать липовый протокол вскрытия.
– Тогда вы противоречите самому себе, – удивился Лоусон, – вы считаете, что брокера либо убили, либо довели до самоубийства. А в то же время говорите, что протокол вскрытия не может быть фальшивым, так как его подписал такой известный врач, как Айзек Рутенберг. Тогда нет логики. Если брокер Цзин Фенчуж действительно был онкологическим больным, то тогда все правильно. Но если он не был болен, то тогда Рутенберг выдал заведомо фальшивый протокол, во что вы не верите.