Это были не Эдема Руэ, но они работали хорошо.
Кошель Маера был щедр к ним, когда шляпа проходила мимо меня.
В конце концов я нашел путь к хорошо оснащенному аптекарю.
Я купил несколько вещей в нервной, бессистемной манере.
После того как я нашёл все, что нужно и еще несколько вещей, которые были мне не нужны, я неловко навел справки у владельца о том, что человек может предпринять, если он...
имеет определённые проблемы...
в спальне
Аптекарь серьезно кивнул и порекомендовал несколько вещей, с идеально бесстрастным лицом.
Я купил немного каждого из них, затем сделал неуклюжую попытку угрозами и подкупом заставить его молчать.
К тому времени, когда я наконец ушел, он был оскорблен и тщательно скрывал раздражение.
Если кто-нибудь спросит, он быстро расскажет историю о грубом джентльмене, заинтересованым в лечении импотенции.
Вряд ли я очень хотел добавлять это к своей репутации, но по крайней мере, не будет никаких историй, которые расскажут Кадикусу о моей покупке опиума, яснотки, порошков, и других не менее подозрительных препаратов.
И наконец, я выкупил свою лютню от залогодателя за день до окончания срока.
Это почти опустошило кошелек Маера, но то было мое последнее дело.
Солнце уже садилось, когда я начал свой путь назад к подножию Шира.
Было всего несколько вариантов проделать свой путь между Верхним и Нижним Севереном.
Самым обыденным были две узкие лестницы, которые были вырезаны вверх и вниз снаружи Шира.
Они были старые, разрушенные, и узкие местами, но они были свободны, и поэтому это был обычный выбор для простого народа, жившего в Нижнем Северене.
Для тех, кто не смаковал мысль о восхождении на двести футов по узкой лестнице, были и другие варианты.
Грузовые лифты были в ведении пары бывших студентов Университета.
Не полные арканисты, но умные люди, которые знали достаточно симпатию и инженерию для решения мирских задач для перевозки вагонов и лошадей вверх и вниз Шира на большой деревянной платформе.
Для пассажиров и грузов стоимость пенни подъёма вверх и полпенни спуска вниз, хотя вам иногда приходилось ждать нескольких торговцев до окончания загрузки или разгрузки товара прежде чем подъёмник мог бы начать свой путь.
Дворяне не пользовались погрузчиком.
Подозрение жителей Винтса ко всем тайным вещам заставляло их пользоваться лошадиными подъёмниками..
Они подтягивались упряжками по двадцать лошадей, запряженных в сложный ряд шкивов.
Это означало, что лошадиные лифты были немного быстрее и стоили целую восьмушку серебра, чтобы поехать.
В лучшем случае каждый месяц или около того какой-то пьяный молодой лордик падал насмерть с них, добавляя их популярность, что показывало расширение клиентуры.
Так как деньги в моем кошельке были не мои собственные, я решил использовать лошадиные лифты.
Я присоединился к компании четырех господ и одной дамы, которые уже были в очереди, ждали лифт на нижний уровень, передав свои тонкие серебряные монетки и шагнул на борт.
Это была не более чем открытая односторонняя коробка с латунной рельсой идущей с края.
Толстые пеньковые канаты присоединены к углам, придавая ей некоторую стабильность, но и любое резкое движение приводила к покачиванию наиболее тревожным образом.
Нарядный мальчик ездил вверх и вниз с каждой загрузкой пассажиров, открывая ворота и сигнализируя кучерам на вершине, чтобы начинать их тянуть.
Обычно знать стоит спинами к Северену, когда они ездят на лифтах.
Глазеть было на что, что простой народ и делал.
Не особенно заботясь о том, что дворяне думают обо мне, я стоял у передних перил.
Мой желудок почувствовал себя странно, когда мы оторвались от земли.
Я смотрел на Северен, располагавшийся ниже.
Это был старый и гордый город.
Окруженный высокой каменной стеной, он говорил о смутных временах далекого прошлого.
Он много говорил о Маере, потому что даже в мирное время эти укрепления содержались в отличном состоянии.
Все трое ворот охранялись, и закрывались на закате каждый вечер.
Пока подъём продолжался, я мог видеть различные кварталы Северена так ясно, как если бы я смотрел на карту.
Существовал богатый пригород, расположенный в садах и парках, здания все были из кирпича и старого камня.
Был бедный квартал, с узкими и изогнутыми улицами, где все крыши были засмолены и покрыты деревянной дранкой.
У подножия скалы был черный шрам, где отметился пожар, проредивший город в какой-то момент в прошлом, оставив немногим больше, чем обугленные остовы зданий.
Подъём закончился слишком быстро.
Я дал другим дворянам высадиться, пока я прислонился к перилам, глядя на город далеко внизу.
- Сэр?- устало спросил мальчик, который ехал на лифте.
- Всё закончилось.
Я повернулся, вышел из лифта, и увидел Денну, стоявшую в переднем ряду.
Прежде чем я успел что-либо сделать, кроме того как посмотреть с удивлением, она повернулась и встретилась со мной глазами.
Её лицо просветлело.
Она прокричала мое имя, побежала ко мне, и оказалась в моих руках прежде, чем я понял, что происходит.
Я остановился обнять ее и прислонился щекой к ее уху.
Мы стояли вместе, легко, как если бы мы были танцоры.
Как если бы мы практиковали это тысячу раз.
Она была теплой и мягкой.
- Что ты здесь делаешь? - спросила она.
Ее сердце билось, и я чувствовал это захватывающее ощущение напротив своей груди.
Я стоял молча, когда она отступила от меня.
- Андрей Сергеевич, мы вас ждем, - в дверь культурно стукнул легкий на помине Алексей Валентинович.
За столом было тесновато.
- Какие впечатления, граждане? - Андрей, оберегая ногу, сел перед тарелкой с двумя блинчиками, символически политыми йогуртом.
- Тускло здесь у вас, - прохрипела Мариэтта. - Не позитивненько.
- Простите, но в холодильнике даже сметаны нет, - Таисия сидела прямо, брезгливо опираясь запястьями о край стола.
Андрей вспомнил, что, кажется, забыл протереть клеенку.
- Продукты доставят по нашей заявке. Так что составляйте список. Естественно, в пределах разумного. Средство для мытья посуды, губки и прочее, я принес, - вон, в тумбочке лежат.
- Это хорошо. Благодарю вас, - Таисия царственным жестом поправила золотистую прядь. - Полагаю, никто не будет возражать, если мы закажем натуральные продукты, а не эти магазинные полуфабрикаты, - дама тронула блинчик вилкой и тут же принялась рассматривать зубья алюминиевого столового прибора.
- Да не сгущайте вы, - сказал, активно жуя, Геннадий. - Отличные блинчики. И вилки нормальные. Вы кушайте, а то чай остывает.
- Вы меня, Геннадий, не подгоняйте. Я не уверена, что этим прибором можно есть. Окислы разные, опилки…
- Тетенька, вы не в люкс отеля "Савой" заехали, - прохрипела уже управившаяся с завтраком Мариэтта. - Зажевывайте, что подано. Гражданин начальник, а здесь молока случайно не завалялось?
- Чего нет, того нет.
- Ну, вот, и не "Савой", и не швейцарское шале с коровками на лугах, - усмехнулся доедающий свою порцию Алексей Валентинович. - Мы, детка, некоторым образом, на принудительных работах оказались.
- Еще раз "деткой" назовешь, я другую вилку возьму. Стальную, - прохрипела Мариэтта, вскидывая взгляд от пустой тарелки.
- Стоп, - сказал Андрей. - Наша застольная беседа пошла не в ту сторону. Запас вилок ограничен, а нам еще решать бытовые вопросы. С жилплощадью определились? Какие пожелания?
- Я в ту конуру, где древняя вертушка-магнитофон стоит, - не задумываясь, оповестила Мариэтта. - Я таких древностей еще не видела. И лампады там цветные. Еще претенденты на дискотеку есть?
- Лично мне все равно, где устраиваться, - сказал Генка.
- Я бы в той комнатке обосновался, где окно побольше. Люблю, знаете ли, когда воздуха много, - скромно признался Алексей Валентинович. - Но если дама на витрину претендует…
Еще не высказавшаяся Таисия с мольбой взглянула на начальство:
- Андрей Сергеевич, я бы просила разрешить хоть немного пожить на квартире. Так и вам удобнее, не буду коллектив смущать…
- Меня вы абсолютно не смущаете, - прервала даму бесцеремонная Мариэтта.
Таисия глянула на юную нахалку с откровенной ненавистью:
- Андрей Сергеевич, нельзя ли, чтобы во взрослые серьезные разговоры никто не вмешивался? Я несколько нервничаю, и…
- Пардон, я больше не вмешиваюсь, - влезла Мариэтта. - Вы не думайте, я к пожилым людям с искренним уважением отношусь.
- Не издевайся, - сдавленно предупредила Таисия. - Я сорваться могу.
- Срываться не нужно, - сказал Андрей. - Нам вместе еще долго и продуктивно работать. Вы, Таисия Викторовна, по определенному поводу нервничаете или вам нездоровится?
- Я всегда переезды тяжело переношу. У меня голова кружится. И еще… здесь кто-то еще есть? На меня давит атмосфера, кому-то я не нравлюсь.
Мариэтта уже раскрыла рот, явно собираясь поведать, кому именно не нравится златовласая тетка, и Андрею пришлось поспешно объявить:
- Так, завтрак окончен. Я показываю Таисии Викторовне резервную жилплощадь. Остальные устраиваются. Через час рабочее совещание. Высказываем назревшие идеи по коллективной работе.
Сумка у Таисии была пухлая, но не тяжелая. Дама молчала, за что Андрей был ей искренне благодарен. И одной лохматой тарахтелки за глаза хватит. Кстати, в подъезде порядком воняло неистребимыми бирлюковскими кошками. В молчании поднялись на десятый этаж. Андрей отпер дверь:
- Апартаменты скромные, зато с ванной. Устраиваетесь.
- Андрей Сергеевич, вы даже не знаете, как я вам благодарна за понимание и чуткость, - едва слышно сказала женщина.
Андрею стало неловко, - белокурая дама смотрела так страдальчески, что хотелось выразить соболезнование. Только непонятно по какому поводу.
- Устраивайтесь. Насчет ограничений на передвижение в служебное время напоминать не нужно? Передохните и возвращайтесь. Код на служебной двери - 02740. Не опаздывайте, пожалуйста.
- Спасибо, - выдохнула Таисия все с тем же странным проникновенным выражением.
Входя в лифт, Андрей с досадой помотал головой. Сия томность интимное предложение изображала? Блин, неужели на озабоченного недоростка похож? Тоже секс-дива нашлась.
В "Боспоре" всё было тихо. Личный состав копошился у себя в комнатах. Грязную посуду сгрузили в мойку. Андрей поморщился и включил воду. Как и двадцать пять лет назад, горячая вода в кранах кинотеатра появлялась нерегулярно.
- Вы это зачем? - в дверях возник Генка. - Мы хотели график дежурств составить.
- Составим. На первый раз я сам помою.
- Давайте я хоть вытирать буду.
- Валяй. Ничего если я тебя просто Геной буду называть?
- Само собой. Меня все, сколько помню, просто Генкой и называли.
- Ну, да, тебе помнить особенно-то нечего. Голова не беспокоит?
- Да нет, - Генка потер полотенцем коротко стриженую голову, на которой угадывался узор замысловатых шрамов. - Здоровье сейчас отличное. С памятью, конечно, того…
- Ничего, со временем вернется. Ты давно из госпиталя?