==== ====
Часть вторая
*
Начало зимы в этих широтах дело такое — ветр аи шторм а . Тяжёлые рваные тучи с мрачным упорством наползают с моря и злобно хлещут по каменистым бокам, то обжигающим снегом с дождём, то леденящим дождём со снегом. А грязно-свинцовые волны, нагоняемые неистово воющими ветрами, бросаются со всех сторон на обледенелые скалы, как собаки на гигантского, неповоротливого медведя. Рычат и шипят, плюются пеной и вгрызаются в изрытое каменистое тело мокрыми пастями. Выворачивают камни, свирепо перекатывают и дробят с грохотом до состояния песка и мелкой гальки, усыпают ими береговую линию. И устало откатывают, чтобы через минуту вновь повторить свой остервенелый натиск. И некуда деться от зимней ярости неба и моря, одиноко брошенному в безбрежности водной пустыне Острову. Потому угрюмо стоит он, терпеливо снося все невзгоды в ожидании погожих летних деньков, когда море и небо умерят свой нрав и можно будет перевести дух — подремать под горячим солнцем и понежить старые кости в тёплой ленивой воде…
— Не надо так расстраиваться, дорогой Алехандро. Два месяца — это не срок. Вот, обратите внимание на меня — я же не расстраиваюсь. Мне, естественно, тоже неприятна эта ситуация, но я же, не кисну, не заламываю руки и не стенаю. Держите спину ровно, юноша, и смотрите неприятностям в лицо гордым взглядом высоко поднятой головы — знайте себе цену и не разменивайтесь по мелочам.
На площадке пред Карчмой — постоянной базой аналитического отдела ЧД — шумел ледяной зимний ливень с косыми упругими струями и снежной крупой. А злющий ветер с моря подвывал на голоса в решётчатой мачте сетевого ретранслятора. Алекс и Педро Крот, в образе своих дронов, сидели в Зале Совещаний в тепле и уюте, смотрели в окно-иллюминатор на непогоду и предавались самоуничижению. Точнее, предавался один Алекс, а Педро его утешал и ободрял, по мере сил.
— Понимаете, дорогой друг, это ведь очень непросто — ждать. Ждать да догонять — хуже нет. Это сказал народ, а народ мудр, зря не скажет.
— Да я понимаю, Педро, только мне от этого не легче. Это для вас они результат научного эксперимента, а для меня… Никогда себе не прощу своей глупой поспешности. И никто не сможет убедить меня в обратном.
Педро сделал неторопливо-важное движение рукой, словно из богато инкрустированного самоцветами кубка пригубил драгоценное вино знаменитых севильских мастеров. Посидел немного в задумчивости, глядя в потолок прижмуренными от удовольствия глазами, оценивая вкус и аромат. Медленно глотнул. Причмокнул, еле слышно выдохнул через нос и сказал:
— Не бери в голову, Алекс, если бы на свете всё было просто, зачем бы тогда были нужны мы? Вот сейчас ты — важный человек, у тебя целый научный отдел — ЧД. Под тебя созданный и на тебя работающий. Даже Карчмарь работает на тебя. Даже я, формальный твой начальник, исполняю все твои прихоти. Разве вам это не льстит, Алехандро? Ну, да, работа не идёт. Да, не удаётся пробудить разум в дронах. Пока. Но вы назовите мне научное заведение, где работа идёт сразу без сучка и задоринки. Где? Где оно такое заведение? Возьмите ядерщиков… Или, вот, ракетчиков. Сколько ракет они перемолотили, сколько народу положили, прежде чем смогли вывести на орбиту маленький бибикающий шарик? Призываю вас, Алехандро, вдумайтесь в это. Великие «К», культ которых я здесь повсеместно наблюдаю, разве вам не пример? У них тоже были тяжёлые времена. Но ведь они не падали на пол и не бились в истерике. Наоборот, напасти только укрепляли их. Вот и ты, представь себе, что сейчас самое время закалять свой характер, тренировать силу воли и оттачивать величие разума.
И он ещё раз сделал отточено величественное движение рукой и причмокнул.
Некоторое время спустя они всё также сидели неподвижно и молча, думая каждый о своём, и глядели в окно, на тянущиеся от земли и до низких, всклоченных туч рваные струи снега с дождём. На покрытую мокрой снежной кашей утоптанную площадку перед Карчмой. На обвисшие от налипшего льда и снега голые ветви окрестных кустарников и на еле видимые вдали сопки, по которым ползал тяжёлый, холодный дождевой туман. Наконец, Алекс заговорил:
— Я не впадаю в истерику и не бьюсь об пол, но и пребывать в благодушии не могу. Мне кажется, я реально оцениваю ситуацию, а она сейчас такова, что у нас… у меня ничего не выходит. Всё как было два месяца назад, так и осталось. Сам видишь — они не просыпаются, а я не знаю, что надо сделать, чтобы их разбудить. Уже, кажется, всё перепробовали: и включали их по-разному в разные корпуса, и операторов им меняли, и архивы Корнея пересмотрели, всё, что нашли. Но до сих пор так и неясно, отчего и как они у него проснулись, в какой именно момент. И сами кристаллы, как только не исследовали, только, что лазером не вскрывали. И меня дома психологи измучили своими тестами, как кролика, видеть их уже не могу. С работы ушёл, институт поменял, изучаю теперь роботостроение. Сам захотел, а родители недовольны, хоть и молчат пока, думают, что я с какими-то авантюристами связался. Но это всё так… можно перетерпеть. Самое главное, что я сам недоволен, мне самому противно моё бессилие и моя бесполезность…
Со стуком и топотом вышел из мастерской громадный чёрный паук Карчмаря с каким-то непонятным агрегатом под мышкой. Зыркнул на них окаянным глазом, буркнул что-то типа — «развелось бездельников, работать мешают» и грузно пошагал на улицу, громко хлопнув выходной дверью. Алекс тяжко вздохну, а Педро, как ни в чём ни бывало, продолжил свои упражнения в моторике. Совершив очередной цикл церемониальных движений, он несколько громче обычного глотнул, шумно выдохнул, глубоко вдохнул и, важно растягивая слова, произнёс:
— У каждого своя миссия в этом мире, Алехандро. Своё место под Солнцем. Одни всю жизнь роют землю лопатой и вынуждены довольствоваться дешёвым портвейном, а другие летают на личном лайнере и пьют вино по сто тысяч за бутылку. И при этом, при этом — прошу заметить! И те и те могут быть абсолютно счастливы. Но! — он сделал длинную театральную паузу и снова шумно вдохнул и выдохнул. — Могут и не быть. Такие вот дела.
И он торжественно совершил одухотворяющий жест, а Алекс рассеянно посмотрел на него и попытался представить себе, какое место под Солнцем между лайнером и лопатой, занимает содержимое его бокала. А Педро между тем продолжил:
— Не важно, дорогой Алехандро, удастся вам выполнить свою миссию или нет. Это не столь важно. Даже, я бы сказал, наоборот! Многие в научных кругах были бы рады, если бы вы её провалили. Ведь иначе им придётся пересматривать многие свои теории и переделывать многие свои работы. Им придётся отказываться от устоявшихся убеждений и признавать себя недостаточно прозорливыми в этом вопросе. А кому это может понравиться? Сейчас ты уважаемый авторитет, мэтр с веским мнением и высокой зарплатой, а через пять минут — просто, недальновидный работник. Кто с таким положением согласится? Очень и очень немногие. Практически никто. Я ведь уже говорил, кабальеро — вам не верят. Ну, почти. Не хотят верить. Поэтому в будущем не ждите никаких преференций с их стороны. В лучшем случае будет холодное непонимание с лёгким налётом отторжения, хотя, конечно, без явного противодействия — всё-таки вас курируют достаточно высокие фигуры. Ну, не представители высших эшелонов, но всё же… Это надо помнить постоянно. Естественно. Помнить и всегда учитывать в своей многотрудной деятельности на благо нашего горячо любимого э… клиента, нашего э… замечательного Острова.
Алекс хмыкнул — куратор их исследовательского отдела ЧД Василий Васильевич — начальник Службы безопасности Северного Полигона компании Дроны России, которая организовала и вела в купе с Военным ведомством весь игровой проект — Остров Дронов, явственно проступил сквозь облик модуля Педро:
— Похоже.
Педро отвёл руку с невидимым бокалом в сторону, слегка приподнялся и взглянул на Алекса:
— Вы так считаете? Рад. Старался.
И снова устроился поудобнее и приблизил руку:
— Вполне возможно, что нам пришла пора немного обдумать состояние дел. Оценить, так сказать, первые успехи и первые огрехи. Однако это не значит, что обдумывание должно перерасти с самоистязание.
— Хм, — глубокомысленно сказал Алекс, и они вновь задумались каждый о своём.
А дождь всё шёл, и в мутной его пелене мутные туманные тени ползали по отдалённым сопкам, а время между тем, приближалось к дневному облёту — к половине дня Островного.
С тех пор, как дилетантская наружка Полицмейстера не принесла никаких результатов кроме мелкого конфуза, неприкрытый надзор за Карчмой и её обитателями осуществлялся с вертолётов Среднеземного Факторианского Управления Полиции. Ровно в двенадцать дня вертолёт с полицейскими на борту выныривал из-под обрыва, на котором располагалась база Особого аналитического отдела ЧД, делал горку с зависанием и улетал назад в Факторию. Аналогичное деяние совершалось и вечером в шесть часов. Цель подобных демонстраций была неясна. То ли полиция пыталась подобным образом выведать, чем же тут занимается Карчмарь и его беспокойные постояльцы. То ли под давлением общественности, напуганной одиозностью его фигуры, пыталась осуществить дистанционное воздействие правового порядка. А может просто, полицейские добросовестно отрабатывали бзики своего недалёкого начальства. Ясно было только одно — влиять и воздействовать иным путём полицейские не решались. И дело было здесь не только в явном покровительстве над бригадой Алекса военных и Службы Безопасности. Дело во многом было в самом Карчмаре. Алекс усмехнулся, вспоминая недавний случай…
…осень заканчивала своё пребывание на Острове и готовилась передать полномочия зиме — повсеместно сворачивала некогда яркие лиственные декорации с деревьев и кустарников, загоняла в запасники и хранилища реквизитов плотно-белые, летнего отлива, кружевные облака, поспешно прогоняла на юг припозднившиеся птичьи стаи. Нагоняла мути, во всё чаще штормящее остывающее море, и меняла окрас небес с пронзительно синего на белёсо-серо-голубой. На Острове постепенно наступал мёртвый сезон зимних бурь и штормов. С обледеневшими, скользкими скалами. С чёрными, продрогшими в холодные мрачные ночи, корявыми деревцами. Со шквальными ударами ветров. С противно налипающей на дроновские ходульки раскисшей островной глиной вперемежку с мокрым снегом.
Службы Факторий готовили и приспосабливали свои объекты к зимнему ненастью — что-то укрывали, что-то герметизировали, что-то обесточивали. И в связи со снижением транспортного сообщения с Большой землёй из-за частых штормов, подготавливали запасы материально-технического обеспечения для нормального функционирования в зимний период всей большой игровой системы — Остров Дронов.
С утра день задался. Размазав низкие рыхлые тучи вкруговую по линии горизонта, ветер стих, и сквозь мутный купол небес проглянуло тускло тлеющее Солнце. Повеяло теплом и над Островом поплыло марево испарений. Стало тихо и слегка томно, лишь море, раскачанное накануне северным ветром до состояния шторма, не спешило успокаиваться — мерно урчало, ворочая тяжёлыми, сглаженными волнами прибрежную гальку, и бессильно швыряло грязную пену на громадные нерушимые валуны и монолитные скальные массивы.