Для Геда, никогда не опускавшегося со своей Горы, порт был местом, внушающим одновременно страх и восхищение.
Урсула Ле Гуин
Волшебник Земноморья
Плохой попался Нарону собутыльник. Мальтус что-то гундел о семье и детях, просил поторопиться с отплытием. Они быстро договорились о цене за перевозку. Вот только серебра у приказчика не оказалось совсем.
— Все на шерсть ушло да на лекарей, — пьяно вздыхал он, пряча глаза.
— Что же мне твои тюки даром возить?! — возмутился мореход, намереваясь встать и уйти.
Но Мальтус успел схватить его за пояс.
— Сядь. Как только придем в Нидос, хозяин за все заплатит.
— А если он у других успел купить? — нахмурился Нарон.
— У Тувия Секра большие мастерские, — стал убеждать его приказчик. — Там всегда шерсть нужна.
Капитан задумался. Выпитое вино нисколько не замутило его разум. Только чуть шумело в голове, да улучшилось настроение. Он знал, что айханская шерсть по праву считается одной из лучших. Именно из нее получается самое тонкое полотно.
— Тогда решим так! — он положил ладони на засыпанный крошками стол. — Пока твой хозяин не заплатит, груз останется на борту!
— Само собой! — обрадовался Мальтус. — Я возьму только один тюк, чтобы показать ему товар, а остальные заберу, когда привезу деньги.
— Договорились! — охотно согласился Нарон и наполнил бронзовые чаши.
Приказчик брызнул каплю на пол и, пробормотав что-то, залпом выпил. Мореход разлил по второй, но тут к ним подсел надоедливый поэт.
— Договорились, уважаемый Нарон? — спросил он, улыбаясь.
— Ну, куда ты лезешь? — поморщился тот. — Не видишь, купцы гуляют, и мальчишки нам тут не нужны. Правильно, господин Мальтус?
Приказчик кивнул, но тут Треплос что-то пробормотал ему на ухо, и приказчик поморщился, как будто вместо вина хватанул стакан уксуса.
— Прости, уважаемый Нарон, только мне пора, — сказал он, со вздохом поднимаясь из-за стола. — Я совсем забыл, мне же еще с возчиками договариваться надо.
— Мы же только начали?! — обиделся капитан.
— Извини, — Мальтус затряс головой. — Видят боги, некогда. Сегодня к вечеру надо шерсть на корабль переправить.
— Тогда давай по последней, — махнул рукой мореход.
— Давай! — охотно согласился приказчик.
Одним махом опрокинув бокал неразведенного вина, приказчик взял с блюда копченую рыбину и покинул заведение вместе с поэтом.
Оставшись в одиночестве, капитан малость заскучал несмотря на хорошее вино и вкусные пирожки с осьминогами. К счастью Треплос скоро вернулся. Нарон рассудил, что такая компания лучше, чем вообще никакой, и веселье продолжилось.
Подняв вверх наполненную чашу, поэт звучным голосом продекламировал:
К чему раздумьем сердце мрачить, друзья?
Предотвратим ли думой грядущее?
Вино — из всех лекарств лекарство
Против унынья, напьемся же пьяны!
— Это ты сам сочинил? — спросил Нарон, вытирая залитую вином бороду.
— Конечно! — важно ответил Треплос, отправляя в рот сочную виноградину.
— Молодец! — похвалил его мореход. — Теперь я вижу, ты настоящий этот…
Он замялся, вспоминая слово.
— Поэт, — подсказал юноша.
— Во, во! — обрадовался капитан. — Пи… поэт! А ты не знаешь, где здесь можно найти молодых, красивых и не очень дорогих женщин?
Треплос самодовольно улыбнулся.
— Я знаю всех шлюх Милеты! Отыщу, какую ты только пожелаешь!
Нарон долго и путано выражал свои пожелания, поэт важно кивал. Они расплатились и покинули гостеприимное заведение Макароса.
Что было дальше, Нарон помнил плохо, перед глазами мелькали кабаки, пьяные рожи случайных собутыльников, смеющиеся женские лица и другие части тела.
Очнулся он в маленькой комнатке с деревянными стенами и низким потолком. Голова разрывалась от боли, все тело ломило, нестерпимо хотелось в уборную. Капитан с трудом оторвал голову от цилиндрической подушки, еще раз окинул затуманенным взглядом помещение, несколько раз моргнул и только после этого узнал свою каюту. Ему захотелось крикнуть кого-нибудь. Но из пересохшего как Банарская пустыня рта вылетел только тихий сип.
«Вот это я вчера надрался!» — со смесью ужаса и восхищения подумал Нарон, делая очередную попытку подняться. Ему все же удалось сесть, и тут он увидел на полу знакомый медный кувшин. Вот только взять его с первого раза не получилось. Дрожащая рука морехода подломилась, и он рухнул на кровать.
Хлопнула дверь.
— Проснулся, уважаемый Нарон? — раздался голос Тусета.
— М…м…, — отозвался капитан.
Жрец подал ему вожделенный кувшин. Мореход припал к живительной влаге как младенец к материнской груди. Не замечая вкуса, он жадно глотал горьковатую жидкость, возвращаясь к жизни.
— Спасибо тебе, маг, — как никогда искренне поблагодарил его капитан. — Пришли ко мне кого-нибудь помочь одеться.
Тусет кивнул и вышел на палубу. Откуда, как теперь расслышал мореход, доносился какой-то шум.
В каюту вошел улыбающийся Треплос.
— Счастливого утра, хозяин! — громко поприветствовал он капитана.
— Помоги одеться, — Нарон явно не считал это утро счастливым.
Выбравшись на палубу, он первым делом поспешил к борту, задирая подол. Когда первый миг блаженства прошел, капитан с удивлением заметил, что на корабль один за другим бодро заходят грузчики с большими тюками за спиной.
— Это что? — не прерывая процесса, грозно спросил он у поэта.
Тот едва успел увернуться от мутной струи, которая теперь с веселым журчанием лилась на скобленные доски палубы.
— Шерсть! — быстро ответил Треплос. — Вы же вчера с Мальтусом обо всем договорились.
— А…а…а, — воспоминания о сделке с приказчиком нидосского купца всплыли из глубины памяти подобно киту с шумом, фырканьем и фонтаном.
— Сам он где? — спросил Нарон, опуская край одежды.
— Последние шесть тюков остались у него за городом, — охотно пояснил поэт. — Он их сам привезет.
Капитан вернулся в каюту, допил остатки жидкости в кувшине и, решив, что жизнь не так уж и плоха, вернулся к исполнению своих обязанностей.
К его большому удовольствию команда уже занималась текущими делами. Матросы чинили паруса, заменяли подозрительные канаты. Вроде все работали. Даже Алекс возился с разбитой уключиной.
Нарон удовлетворенно хмыкнул. Несмотря на свое богатство, парень ведет себя как обычный матрос и не лезет в хозяева.
Тусет тоже думал об Алексе. Стремительная расправа над четырьмя разбойниками произвела на него впечатление. Жрец всерьез надеялся на бурный карьерный рост после триумфального возвращения с Книгой Сета. Пост первого пророка ему обеспечен, а может и… Джедефраа гораздо старше его. Когда Тусет покидал Абидос, верховный жрец уже тяжело болел. Кто знает, возможно, боги надоумят Келл-номарха, жизнь, здоровье, сила, наградить своего верного слугу достойным постом за возвращение святыни? Если так случится, ему потребуются не только слуги, но и охранники. Тогда лучшего телохранителя, чем Алекс не найти.
Пока он строил далеко идущие планы, погрузку закончили, и один из помощников приказчика рассчитался с возчиками и ушел вместе с ними в город.
Он вернулся под вечер и поинтересовался у матросов, не появился ли их хозяин? Но Мальтус как в воду канул. Когда солнце закатилось, а на небе зажглись звезды, стал нервничать и капитан.
— Где твой приятель? — то и дело спрашивал он у Треплоса.
Но бедный поэт только беспомощно разводил руками. Не помог прояснить ситуацию и допрос помощников приказчика. Те бормотали что-то невразумительное.
— Что ты переживаешь, Нарон? — стал успокаивать его жрец. — Груз в твоем трюме, вот и вези его в Нидос. Ты же знаешь, кому он предназначен?
Мореход взглянул на старика, удивляясь, как эта простая мысль не пришла ему в голову.
— Слушайте сюда, позор своих матерей! — крикнул он, привлекая всеобщее внимание. — Уходим завтра с рассветом, сегодня никому не напиваться! Учтите, я остаюсь на борту!
— Мы только по кружечке, хозяин, — просительно проговорил кто-то из матросов.
— Идите! — махнул рукой Нарон. — Длин сегодня караульным.
— Понял, господин, — со вздохом отозвался из темноты надсмотрщик и несильно пнул в бок некстати ухмыльнувшегося раба.
Успокоившийся мореход отправился спать. Немного погодя пришел Тусет и, кряхтя, расположился на своей полке. Нарону снилось, как он возвращается в Даронс. Весь город вышел встречать его корабль, пестрой толпой заполнив причал. Вдруг прямо в ухе раздался знакомый голос.
— Хозяин!
Капитан открыл глаза и увидел освещенную тусклым светильником рожу надсмотрщика.
— Там этот… приказчик приехал. С грузом. Тебя хочет видеть. Извиняется сильно.
— Пошел он под хвост к морскому демону, — огрызнулся мореход. — Пусть грузит свою шерсть, я с ним завтра поговорю.
Он сладко зевнул и закрылся одеялом.
— Прости, господин Нарон, что так опоздал! — поклонился Мальтус, когда капитан утром вышел из каюты. — Хозяин склада ушел к приятелю. Вот и пришлось ждать, чтобы заплатить.
Мореход от души зевнул, посмотрел на побледневшее небо.
— Рассчитался?
— Да, господин Нарон.
— Тогда отплываем!
Он послал матроса в порт вернуть стражникам дощечку и сообщить, что «Бороздящий стихию» покидает гостеприимный порт Милеты.
Пока тот бегал, гребцы расселись по лавкам, а капитан принес в жертву морю курицу.
Айри тоже снился сон, когда её бесцеремонно растолкал Длин.
— Дай пройти! Развалилась тут как корова!
Девочка совсем не считала себя коровой и от возмущения проснулась.
— Чего тебе?
Но Длин просто отодвинул ее от двери ногой, словно пучок соломы и осторожно вошел в каюту, держа над головой чадящий фонарь.
— Ага! — буркнула ему вслед Айри. — Так ты бы и сдвинул корову! Силач!
К счастью Длин в это время что-то говорил хозяину и не слышал ее слов. Она поднялась на ноги и тут увидела, что на палубе еще кто-то есть. Приглядевшись, девочка узнала приказчика Мальтуса. Тот о чем-то тихо разговаривал со своими помощниками, остававшимися на корабле. Айри не разобрала слов, зато услышала усталое конское фырканье и звон сбруи. При бледном свете звезд девочка увидела на причале повозку, груженую чем-то большим и темным. Возница стоял к ней спиной, успокаивал лошадей, и как ей показалось, испуганно оглядывался.
Длин, пятясь, вышел из капитанской каюты.
— Грузите! — крикнул он приказчику. — Хозяин с тобой завтра поговорит.