В стаканы полилась тёмная, душистая жидкость, Мадина увидела как кружатся маленькие чаинки постепенно опускаясь на дно. На столе появилась сахарница, полная до отказа.
– Угощайся… – произнёс он мягким, густым басом. В его голосе не было ничего чужого, словно это был любящий дедушка собравшийся пить чай с внучкой…
Мадина отвернулась. Принялась разглядывать сапоги с высоким голенищем, стоявшие у входа в палатку.
– Ну… Как знаешь… – он пожал плечами и взял свой стакан, повертел в руках глядя внутрь и поставил назад. Тяжело вздохнул. – Послушай девочка… Мы не желаем тебе зла… Я, не желаю…
Мадина не отреагировала, по крайней мере внешне. Внутренне же всё её внимание было обращено к этому старому и по видимому мудрому человеку.
– Тебя забрали оттуда… – он сделал паузу. – Забрали для твоего же блага…
– Вы, похитили меня… – коротко ответила она.
– Похитили? – усмехнулся он, но улыбка тут же сошла с лица. – Не обманывай нас… Или лучше было бы сказать, не обманывай саму себя… Я знаю о твоём муже… Ты помогла нам…
– Помогла? – в её голосе зазвучала ярость. – Я помогала только себе!
– А мы помогли тебе! – перехватил инициативу генерал. – Мне тяжело думать о том что могли сделать с тобой эти звери если б узнали от чего умер Саид… А они узнали бы, поверь…
Мадина посмотрела ему в глаза, она с ужасом почувствовала как по щеке стекает слеза. Быстрым движением утёрла прорвавшийся признак слабости. В глазах генерала появилась тень жалости. Не той что редкий солдат испытывает к поверженному врагу или раненому псу… Так могла посмотреть её милая бабушка… В глазах его отражались те искренние чувства сожаления и понимания… Последний бастион под названием Мадина Хладнокровная рухнул в пыль… Она поддалась чувствам. Это была ночь когда она впервые дала волю слезам при чужом человеке…
Он тут же вскочил со стула и пересел поближе к ней, обнял за плечи, мягко и ненавязчиво:
– Поплачь, поплачь девочка… Никто, никто здесь не посмеет обидеть тебя… Больше никогда никто не посмеет… – он оборвался на полуслове. Его личные чувства редко выходили из под контроля… Эта девочка затронула в нём потаённые струны души, струны погребённые под многолетним слоем пыли, грязи, чужой подлости и жестокости, всей мерзости этой проклятой но драгоценной жизни…
Она прильнула к его плечу и разрыдалась ещё громче, вскоре генеральский китель потемнел от девичьих слёз…
Солдаты проходившие мимо генеральской палатки удивлённо оборачивались слыша женский плач, но всякий раз встречаясь взглядом с бойцом спецназа стоявшим на страже у входа, старались поскорее скрыться из виду.
Немного успокоившись Мадина приняла протянутый стакан с ещё горячим чаем и изредка всхлипывая и обжигаясь, делала маленькие глоточки. Горячая жидкость медленно, но верно разносила по её замёрзшему телу спасительное тепло. Постепенно слёзы сошли на нет, она осмелилась спросить чего-нибудь из тёплой одежды. Генерал, обрадовавшись такой просьбе, снял свой китель и накинул ей на плечи. Мадина предприняла вялые попытки отказаться, но вскоре наслаждалась теплом. В ту ночь она рассказала всё, всю свою жизнь, все свои радости и несчастья. Рассказала, как вышла замуж и как "развелась". Поведала о пленном солдате по имени Иван. Генерал долго клял себя за то, что поверил какому то майору… Именно по его приказу Ивана объявили предателем… Обещал найти и восстановить беглеца в звании, но он разумеется не мог знать насколько далеко зашла эта история…
– Теперь я буду не я, если не помогу тебе по настоящему… Эти сволочи не успокоятся пока не увидят твой… – он осёкся. – Я… Просто обязан…
В чём он обязан? – думала она глядя на его широкое, морщинистое лицо. Эти русские странный народ… Помогают только за то что им кто то понравился… И убивают, при не менее веских обстоятельствах – мрачно добавил коварный внутренний голос.
– Я не хочу оставаться в долгу и… – начала она поставив на столик свой опустевший стакан.
– Ты и не останешься… – перебил он. – Я думаю мы сможем помочь друг другу не оставляя кого либо в долгу… – загадочно улыбнувшись произнёс он. Довольный произведённым эффектом он тепло улыбнулся, на лице Мадины были написаны все чувства, переполняющие её душу противоречия… – У меня в Москве, есть старый друг… Ты была в Москве?
Девушка отрицательно замотала головой.
– Ну, это дело поправимое… – в глазах Мадины вспыхнули искры интереса. – Этот мой друг, сможет помочь тебе с трудоустройством… Думаю тебе понравится… Это интересная работа…
Кто даст ответ, был ли у неё выбор, тогда? Действовал ли генерал Корнеев из чистых побуждений, или руководствовался, какими то личными интересами?
Можно сказать одно, бедная, запуганная девушка без колебаний согласилась сменить грязь и кровь на блеск и роскошь… Знала ли она тогда, что за всё надо платить? Знала ли, какие в этом мире бывают расценки?