Он всегда, с первого класса, подбивал меня на всякие идиотские затеи, и всегда мне потом было плохо, а ему – как с гуся вода. Хотя пока мы были рядом – за одной партой, в одной волейбольной команде, в одной группе в художке – и со мной никогда не случалось ничего действительно страшного. Но стоило мне оказаться вдали от Криса и его счастливой звезды, везенье закончилось – как раз тогда, когда я меньше всего был к этому готов.
Никто на всем белом свете не мог мне помочь.
– Эй, ты! Молдаван! Как тебя там!
– Да не молдаванин он, а Вассерман!
– Вали из этого города, ублюдок! Тут таких как, вешают!
– Смотри – он счас каак встанет!
– Внимание: реакция Вассермана! Та-да-да-даммм!
– Нет, чёта не встает… не встает у него, мужики!
– Так и запишем: реакция Вассермана – отрицательная!
– Так может, надо повторить? А, доктор Фролов?
Мама, и как ты могла сделать это со мной…
– Завязывай бакланить, Фрол. Из-за тебя опять мы по батареям огребем.
– А ты что теперь – защитник жидов?
– Яаа? Чтооо? Счас ты у меня получишь, сучара люберецкая!
Хрясь. Ненавижу этот звук, когда череп почти разбивается о стену…
– Десятый А!!! Прекратить!!! Немедленно!!! Да что ж это такое?! Девочки, выходите осторожно, и быстрее! Спускайтесь в учительскую – и не выходить оттуда до конца урока! Староста – со мной к директору! Этих закрываем в классе!
Тогда мне было гораздо хуже, чем сейчас – не из-за тумаков, наоборот: как часто бывает в азартной свалке, мне почти не досталось, потому что я при первой же возможности отполз подальше от эпицентра. Но пока я сидел в своем углу и думал, как ненавижу драться, и что же теперь с нами сделают, меня, как я не сдерживался, вырвало. И первое, что увидел директор, отперший дверь, была лужа моей блевотины. И тринадцать пар глаз, смотревших на меня с неподдельным презрением.
А сейчас я спал. Ну конечно, же спал – любой бы заснул на моем месте, ведь мы вернулись всего два часа назад. Только далеко не любой согласился бы на те кошмары, которые душили меня несмотря на алкозельцер: я снова видел своего извивающегося двойника, только теперь он летел низко-низко, я даже слышал, как ломаются под брюхом сухие стебли татарника, и они не причиняли мне вреда, потому что я скользил, как металлическая змея, чудовищно тяжелая, холодная, полупрозрачная и непостижимая. Я поражался своей способности лететь. И чувствовал, как внутри меня распускается чудовищный цветок тайного знания – багровый, смрадный, с запекшимися черными прожилками. Это было омерзительно, но теперь это была моя жизнь. И ничего с этим не поделаешь.
Рвком сев на диване, я откинул одеяло и ощупал ноги. Осмотрел руки. Вроде на месте. И никакой чешуи. Сердце колотилось об небо, а сон стоял перед глазами, заслоняя тарелки в раковине, захватанные фужеры, васильки на пододеяльнике и даже пропитанные солнцем ярко-белые жалюзи.
Еще одна такая ночка – и я точно свихнусь. Точно.
Чтоб я окончательно осознал вред алкоголя, злобно заорал мобильник.
Спасите меня кто-нибудь, подумал я – и вдруг понял, что похмелье испарилось. Вот так, насмешливо сказал голос, который всегда поселяется у меня в голове наутро после основательной вечеринки, вот так. Клин клином, не иначе.
Телефон, наконец, заткнулся. Но как только я накрылся с головой и стал разрабатывать план, который помог бы мне отвертеться от поездки на раскоп, зазвонил снова.
– Марк, привет, дорогой! Разбудил, что ли?
– Васильпетрович, – залепетал я, – вы знаете, у меня, кажется, грипп.
– Конечно, конечно, у нас тут все гриппуют как приедут, – понимающе загудел Станчу и добавил после изматывающей паузы: – Но ты не переживай. Как раз машина сломалась, так что лечись спокойно, поедем завтра.
В ответ я издал короткий утробный звук
– Скушай чего-нибудь, дорогой, – посоветовал мой собеседник. И шампанского глотни. К обеду оклемаешься.
На слове «шампанское» меня снова замутило.
Тем не менее, начпресс оказался прав: к обеду мне значительно полегчало даже без шампанского, и я, хоть и не решился заснуть, все равно с толком провел время – прочитал все, что мне нужно было знать о раскопе в Рудь10, принял душ и даже заставил себя проглотить омлет. Потом набросал план на завтра, с чистой совестью выкинул раскоп из головы и с удовольствием принялся за русско-турецкую войну. И увлекся настолько, что не заметил, как снова настал вечер. Крис заснул как убитый еще до заката, а я отстал от него не больше чем на час, и всю ночь мне снилась Элеонора – она смеялась, убегала от меня, я настигал ее, но обнять не мог – она упрямо испарялась и снова смеялась вдалеке, и так повторялось раз за разом, пока не встало солнце.
10 село в Сорокском районе Молдавии, где находится пещера со следами доисторического прошлого, пейзажный заповедник, античные оборонительные укрепления и т.д.
Капли и капища
Утром громыхающая «Волга» 3102, очень даже модная всего-навсего четверть века назад, доставила меня прямо к палаткам археологов.
Я записал все, что могло пригодиться для статьи: город Maetonium11, друидические капища, гето-даки, их бог Залмоксис, Институт археологии Лестерского университета, Центр по изучению евразийских номадов12 в Беркли, а также независимый эксперт Эмиль Карлгрен и его не слишком новая теория о том, что северные готы были прямыми потомками местных гетов, живших бок о бок – точнее, вперемешку – с даками.
Сейчас мне не хотелось во все это вникать, лучше разобраться потом – дома, в тишине, и без этого испепеляющего ветра. И что ж это за жизнь, вслух сокрушался я, сентябрь ведь уже, почему до сих пор жара? Раньше вроде такого не было.
– Раньше было раньше, – в конце концов сказал кто-то у меня за спиной. А теперь – теперь. Я обернулся, чтобы ответить, и увидел бородатого мужика из тамбура. Он стоял позади кучки зевак и равнодушно смотрел прямо перед собой, но мне вдруг показалось будто кто-то положил мне на плечо ледяную руку. Она таяла и становилась все легче, и у меня по спине ползли крупные капли – вверх и вбок.
– То есть вы его знаете, Василий Петрович, или нет – что-то не могу понять? – повторил я, глядя в затылок Станчу.
Тот вздохнул:
– Ну как – знаю… Видел несколько раз, он археолог- любитель, гробокопатель, как наши говорят. На самом деле он, наверное, нормальный мужик, просто знаешь какое сейчас время? Трудно кому-то доверять. Может, он и вправду с чистой душой приехал, а может, только и ждет, чтоб чего-нибудь стянуть, а потом толкнуть подороже. У нас-то никаких программ по охране толком не разработано – если не памятник и не охраняется, иди и копай, пока полиция не остановит. А если остановит – покажи бумагу. Только ты ведь знаешь, с бумагами сейчас нет проблем,
Станчу многозначительно замолчал.
– Да и вообще, – продолжил он спустя пару минут, – что толку от программ этих, и карт, и даже заповедников? Вон румыны сколько средств на охрану положили, а все без толку – роют и роют, что твои кабаны. Профессор Глодариу13 даже предложил дробь с самолетов рассыпать, чтобы металлодетекторы обмануть, и я с ним согласен – все равно дешевле будет! Ты только представь, сколько за эти годы уже вывезли – мы и не узнаем никогда, сколько! Первый клад Дечебала14 аж в 16 веке нашли. А потом еще девять подняли. Но ведь еще десять где-то есть, потому и такой ажиотаж.
– В общем, вы думаете, он черный археолог?
– Да кто его знает, черный он, зеленый или еще какой? Странный тип, вот и все. Это с одной стороны. С другой – сейчас тут куча всяких чудиков понаехала, завтра ведь конференция эта ежегодная. В этом году мы ее принимаем. И многие, кстати, действительно в твоем поезде были – потому что и дата удобная – можно успеть, х-гм, и погрипповать, и по рынку пробежаться, – и время отправления отличное. Так что ничего удивительного нет, что ты с ним столкнулся. И вообще – почему тебя это беспокоит?
Шея Станчу покраснела от натуги – он обернулся с явным недоумением.
Если честно, я и сам не понимал, в чем дело, но настроение все равно испортилось.
– Что-то ты расклеился у меня, парень. На вот тебе подарок, из оружейного журнала подогнали. Забавная штуковина!
– Ага, спасибо.
Молодцы пиарщики, уважаю, всегда изобретут что-нибудь этакое – думал я, вертя в руках крошечную гелевую ручку, сделанную в виде старинного кинжала.
Захлопнув дверь «Волги», бугристую от множества вмятин, я с минуту подумал и отправился прямиком к конфетному отелю с петуниями. Было такое ощущение, будто кто-то тащит меня за шиворот – и неприлично, и толкают тебя, и все пялятся. Ужас. Но я все равно шел – может, потому что сам хотел, а может из-за того, что мама едва ли не с самого рождения вбивала мне в голову главную голливудскую идею: когда ты встретишь свою половинку, думать ни о чем не придется – сердце все решит за тебя, твое дело лишь прислушиваться к нему. Слушай свое сердце, сынок!
Я еле удержался, чтобы не плюнуть с досады или затопать, сжав кулаки: опять проклятущий Голливуд!!!
Только когда я увидел, что за стойкой рецепции крутится на стуле та же кудрявая барышня, что и позавчера, на душе немного полегчало.
– Добрый день, девушка, – я положил перед ней двадцатку, накрытую шоколадкой.
– Добренький, – с удовольствием ответила она, утянула взятку под стол и хитро прищурилась. Ну конечно, они ведь всегда знают, зачем ты пришел – даже если работают в гостинице без году неделя. Однако девчонка молчала и выжидающе улыбалась. Я сдался.
– Вы не подскажете, та девушка, которая позавчера поздно вечером заселилась… вы помните ее?
– Естественно!
– А не подскажете, она сейчас у себя? Может, я мог бы подняться?
Девица помолчала, опустив голову, почиркала ручкой в какой-то тетради, а потом с явным удовольствием заявила:
– Ее нет. Вчера утром уехала.
– А… а номер? Оставила за собой?
– Нет. И ячейку не брала, увезла все, – казалось, эта пигалица сейчас пустится в пляс оттого что так легко смогла кому-то насолить.
Я вяло кивнул и двинулся на выход.
– Она заказывала машину до Хынчешт15, – донесся из-за стойки противный голосок.
Провались, выдра, пробормотал я, не оборачиваясь.
Иногда я терпеть не могу людей. Просто – ненавижу. Они кажутся мне омерзительными выползнями, которых мог бы написать Гойя – или кто-то такой же вдохновенный и яростный, как он. Написать и ради гадкой, безумной шутки выпустить со своих полотен, не замыкать в раму. Пусть живут где хотят: в молдавских Олэнештах16, в американском округе Джефферсон17 или в Московской области. Пусть живут, иначе земля будет слишком прекрасной, и у нас будет разрываться сердце, когда мы будем расставаться с ней, умирая поздней весной или вот как сейчас – в сентябре.
11. Мэтониум -один из варварских городов со следами человеческих жертвоприношений, про которые писал Птолемей (II в.н.э.)
12. кочевников
13. румынский археолог
14.В русской транскрипции Децебал -царь Дакии (государства, распологавшегося на территории нынешней Молдовы) в 86-106 гг. н. э. В 88 году сумел отбить нападение римлян и захватить все их знамена, однако в 106 потерпел поражение, после чего покончил с собой. Римляне захватили огромные богатства Дакии
15. город на юге Молдовы
16. В июле 1941-го фашисты расстреляли здесь более 300 бессарабских евреев