— Вот если бы я застала подобную картинку на даче у супруга, взяла бы обеих девиц за волосы и выкинула вон. Да, Марат показался нам вполне порядочным мужчиной. А на самом деле он законченный юбочник, таскается за каждой девкой и травмирует психику несчастной женщины — своей жены. Эх, зря мы так. Должна же быть хоть какая-то женская солидарность.
— Ну ладно, теперь уже ничего не вернешь. Может, это и хорошо, что Марат за каждой юбкой носится. Нам это на руку сыграло. Если бы ты ему не приглянулась, то я бы с Тимуром не познакомилась. А вообще, если хочешь услышать мое мнение, Марат — извращенец. Только извращенцу может приглянуться избитая, несчастная, плачущая женщина на темной трассе с пистолетом в руках.
— Да ладно тебе. Жалко ему меня стало, вот и весь расклад. Знаешь, у меня на душе какой-то ужасный осадок остался.
— Из-за того, что ты с ним переспала?
— Ну, было и было. Все что было, то прошло. У тебя тоже помутнение рассудка бывает. А у меня так вообще сознание отключилось. Еще и ты масла в огонь подлила.
— А я-то при чем?
— При том, что заладила, как попугай: будь с ним поласковее, он столько для нас сделал, жизнь спас, и так далее.
— Томка, ты давай заканчивай валить с больной головы на здоровую. Если я это говорила, то не думала, что ты к нему с ходу в постель прыгнешь. Это была твоя инициатива.
— Моя инициатива, а твой настрой.
— Да хорош меня обвинять во всех смертных грехах. Ты же сама говоришь: что было, то было. Тем более этого Марата теперь вообще вряд ли увидишь.
— Не больно-то и хотелось. Слушай, долго мы будем по чужим домам слоняться? Из одного дома выгнали, и отсюда попросят.
— Отсюда нас выгонять некому.
— Все равно. Вдруг сюда Марат заявится. А Тимур, как ни крути, его друг или даже подчиненный.
— Я с Тимуром поговорю и попрошу, чтобы он не говорил Марату, что мы у него.
— Кто ты для Тимура и кто для него Марат? Понятное дело, что он все расскажет. Он же с работы вылететь не хочет.
— Ладно, не бери в голову.
Лейсан переоделась в домашний халат и пошла на кухню.
— Сразу видно, что холостяк проживает. Женской руки в доме не чувствуется.
— Думаешь, ему нужна эта женская рука? Есть такие мужчины, которым никто не нужен.
— Надеюсь, Тимур не относится к их числу. Он до сих пор свободный потому, что все это время ждал меня, — заступилась за своего кавалера Лейсан.
— Если мужчина долго живет один, то привыкает к этому, и ему никто другой уже не нужен. У меня родственница с таким красавцем познакомилась. Ему за сорок давно, а он ни разу не был женат. Красавец, умница, профессор, в престижном институте преподает, дорогая машина, квартира… Она у него пару дней побыла и сбежала.
— Потому, что ни в его сердце, ни в его квартире не нашлось места для женщины. Как можно разделить с человеком быт, если он привык его делить только с самим собой? Или как можно разделить с человеком любовь, если он не знает, что это такое? Такие люди всю жизнь живут одни. Возможно, им плохо в их одиночестве, но, когда кто-то пытается его нарушить, они начинают чувствовать себя еще хуже. Он до сих пор один.
— И больше никто не пытается его очаровать?
— Его всю жизнь пытается кто-нибудь очаровать. Но получается это только на одну ночь, потому что он привык спать один, и ему тяжело просыпаться с женщиной.
— Да он больной человек.
— А он и не спорит. Он болен своим одиночеством, и эту боль он выливает на своих студентов. Поверь, им приходится очень несладко.
— Будем надеяться, что у Тимура не так все запущено.
Я посмотрела на Лейсан, которая с энтузиазмом принялась хозяйничать на кухне, и понимающе произнесла:
— Значит, ты решила покорить его своей хозяйственностью.
— Я думаю, что я попаду прямо в цель. Хозяйственных женщин сейчас не так много. Через одну домработницу себе требуют и километровые ногти отращивают.
— Смотри не переусердствуй, а то сделает из тебя домработницу, и будешь за бесплатно пахать.
— Да я вообще-то в жены мечу.
— И я про то же. Есть такие женщины, которые имеют статус жены, а на деле они обыкновенные домработницы. Страшно в подобную кабалу попасть. Всю жизнь пахать будешь, облагораживать мужика, и ни какой благодарности в ответ.
— И что, есть такие примеры?
— Да полно.
— Томка, тебя послушаешь, так лучше с мужиками вообще не связываться.
— Я этого не говорила. Не хочется, чтобы эффект оказался самым что ни на есть обратным. А то вобьешь себе в голову, что это твой крест, и будешь нести его пожизненно, как одна моя знакомая. Она долгое время была одна. А потом познакомилась с мужчиной. Она всегда о собственной даче мечтала, но не было возможности ее купить. А тут у мужика не просто дача, а дворец с участком в несколько гектаров, обнесенных глухим забором и напичканных видеокамерами. Так вот, привез он ее в этот дворец и решил проверить, какая она хозяйка. Уж она и фарш крутила, и шторы шила. Ему все это очень понравилось. Поселил ее в замке и стал с ней жить.
— И что в этом плохого?
Ничего, если это можно назвать жизнью. Она встает в пять утра, готовит, затем идет работать на огороде, потом кормит кроликов, кур и прочую живность. Там хозяйство будь здоров.
— Зачем ему хозяйство, он же все купить может?
— Это его прихоть. Он хочет, чтобы у него было все свое. Эти кролики, как за ними ни ухаживай, все равно дохнут. И огород он тоже хочет, чтобы был свой. Она там три сотни саженцев посадила. Досажалась. У нее кровь из носа пошла, и она упала прямо на родную землю.
— Что же он ее так загоняет?
— Он, гад, бывший военный. И все у него по расписанию и по команде. Сам в пять встает и другим спать не дает. Один раз она попробовала заикнуться о том, чтобы нанять прислугу и освободить ее от работы по дому. Так он пришел в дикую ярость и заявил, что ему нужна не барыня, а хозяйка. Так что она пашет там по сей день. Правда, иногда он ее выгуливает: возьмет под руку и ходит с ней вдоль забора по гектарам, улыбаясь в многочисленные видеокамеры. При этом еще очень сильно обижается, если у нее кислое лицо. И не думает о том, что, когда напашешься в три смены, улыбаться особо не хочется. Я видела ее недавно. На нее было страшно смотреть. Красные воспаленные глаза, изможденное, усталое лицо. Она мне сказала, что у нее такое ощущение, что он скоро сколотит ей собачью будку и посадит на цепь.
— Ты мне кошмары какие-то рассказываешь.
— Это жизнь. А еще она сказала, что есть два пути: либо сбежать из этого дома, но он все равно ее поймает и вернет обратно. Либо смириться со своей участью и терпеть.
— Ну уж нет. Меня на цепь сажать бесполезно. Я все делаю по своему желанию.
— Она тоже сначала делала все по доброй воле, потому что любила, а потом стала все делать по принуждению. Я не пугаю тебя. Просто будь осторожна со своей хозяйственностью, потому что многие мужчины очень быстро к этому привыкают.
— Да я только на ужин хотела что-нибудь приготовить, — растерялась Лейсан.
— Конечно, готовь, а я немного прогуляюсь и приду как раз к ужину.
— А куда ты собралась? Я с тобой.
— Нет, я пойду одна. Мне надо побыть одной.
— А вдруг с тобой что случится?
— Да что может случиться, меня здесь никто не знает? Это вообще чужой район, чужой двор. До меня тут нет никому дела.
— Ой, боюсь я тебя отпускать. — Лейсан вытерла руки полотенцем и посмотрела в окно. — Может, все-таки останешься?
Я направилась к выходу. Лейсан бросилась следом за мной и переградила мне дорогу:
— Я хочу знать, куда ты собралась?
По улице пройтись. У меня уже от чужих домов, дач и квартир крыша едет. Я просто устала и хочу немного погулять по городу, почувствовать себя свободным человеком.
— А адрес знаешь?
— Не переживай, найду. Сейчас Тимур подъедет, вы с ним побудете одни, поближе познакомитесь.
— Ты нам не мешаешь, — не хотела отпускать меня подруга.
— Ладно, Лейсан, о чем мы спорим? Я сказала, что приду. Значит, приду.
— Может, ты плохое задумала? Решила пойти в милицию сдаться? — На глазах моей подруги появились слезы.
— Зачем? — Признаться честно, я и подумать не могла, что в голове Лейсан могут витать подобны мысли.
— Чистосердечное признание в совершении умышленного убийства. Не дури! От твоего признания никому легче не станет. А тебя сразу в тюрьму заметут, и все.
— Господи, ну как подобная чушь могла прийти тебе в голову? Я еще не окончательно сошла с ума! Мне свобода всегда нравилась.
— Тогда подожди. — Лейсан кинулась к своей сумке и извлекла оттуда косынку и темные очки.
— А это зачем?
— На всякий случай. Для конспирации. Надень. Хуже не будет.
Повязав косынку на голову, я покрутилась у зеркала и нацепила очки.
— Скоро приду.
Глава 19
Я бродила по улице неподалеку от дома и вдыхала свежий воздух, стараясь не обращать внимания на легкую дрожь, пробегавшую по моему телу. Первый раз в жизни я попала в такую ловушку, из которой не могла выбраться. Я убила человека. Прокручивая тысячу раз эту ситуацию, не понимала, можно ли было всего этого избежать, была ли у меня возможность. Если все происходило так, как говорит Лейсан, и Жан был готов к побегу, значит, мне нужно было всего лишь подождать, когда он поймет, что я не с ними, а с ним. Мне нужно было сидеть с ним в одной комнате и никуда не уходить. Ну а если все это не так, что тогда?
Я задрожала еще больше. Странно, я иду в сарафане и мерзну. На улице лето. Люди изнывают от жары, а я мерзну. Я ощущаю себя предательницей по отношению к Жану. Я предала наши чувства, наши отношения, нашу любовь. Я пыталась понять, зачем же я это сделала и что руководило мной в тот момент. Страх, благодарность, одиночество, безысходность, слабость? Что именно это было? Что? Я вспомнила о времени, проведенном в гостинице. Жан дал мне понять, что его семья — это святое, неприкосновенное, и она играет в его жизни важную роль, что никогда не разведется с женой. Я всегда это знала, но не думала, что мне будет настолько больно это услышать. Я рыдала, сходила с ума, а Жан… Жан даже не пытался меня успокоить. Он сказал, что не любит женские слезы, они мне совсем не идут и нам хорошо от того, что мы вместе, и не стоит думать о будущем. Я всегда хранила Жану верность, даже представить себе не могла, что ко мне может прикоснуться посторонний мужчина. Я была честна с Жаном, а он со мной. Я знала, что он спит со своей женой, но он называл это супружеской обязанностью, супружеским долгом.
А еще во мне сидела жуткая обида — что, если Жан действительно имел ключ от двери и самостоятельно совершил побег, почему он не подумал обо мне? Почему он бросил меня на произвол судьбы и не захотел помочь? Ведь если бы у меня была возможность спастись, я бы никогда не убежала без Жана. Никогда. Даже если бы это стоило мне жизни. Я не понимала, зачем ищу оправдания произошедшему, для чего доказываю себе, что ничем не обязана Жану. Ведь я свободная женщина! Я никому ничего не должна.
Я чувствовала, как пульсирует кровь в висках, а голова вот-вот лопнет. «Мне надо привести свои мысли в порядок!» — В изнеможении я опустилась на первую попавшуюся лавочку.